Для чего Бердымухамедов расправился с русским языком?

Школьные администрации попытались оправдать нововведение тем, что русскоязычные классы переполнены, и детям невозможно соблюдать дистанцию для профилактики некой эпидемии — конечно же, не COVID-19, которого в Туркмении «нет». Родители сильно усомнились в правдивости предложенной версии и даже устроили митинг, что считается на «родине процветания», запрещающей такое безобразие, высшим проявлением храбрости. По данным Turkmen.news, смельчаков разогнала полиция.

В общем, власти на недовольство граждан начхали, равно как на реакцию российского посольства в Туркмении и МИД РФ, попросивших прояснить ситуацию и выразивших надежду, что туркменская сторона, «в духе традиционных дружественных отношений между двумя странами, не допустит сокращения образования на русском языке». Но, вероятно, этого не допустят, хоть и подпольно, вменяемые туркмены: сейчас в республике начался ажиотажный спрос не только на педагогов русского, но и предметников, преподающих на этом фактически запрещенном, но крайне востребованном языке. Это означает, что в Туркмении начнется новая «охота на ведьм», на сей раз по языковому признаку — вернее, ее продолжение.

«Дух традиционных дружественных отношений» смущали и начавшиеся ранее на периферии требования местных властей, чтобы в туркменских семьях говорили только на государственном языке, а также проверки места работы родителей детей, обучавшихся в русских классах. Весь этот бред можно, конечно, списать на «неординарность» личности президента Бердымухамедова, но, видимо, не все так просто. Либо «нейтральный Туркменистан» примыкает к антироссийскому фронту, либо он мстит Москве за ограничение «Газпромом» закупок туркменского газа, или сильно страдает недугом, как минимум, банального национал-шовинизма. Ну и, вероятно, Аркадага очень оскорбляет стремление туркменов убраться с «родины процветания» за прокормом семей и относительными свободами — преимущественно в РФ.

Между тем на недавнем онлайн-заседании Генеральной Ассамблеи ООН Бердымухамедов толкнул речь именно на русском – одном из шести официальных языков этой организации. Значит, «великий и могучий» сгодился: другими иностранными, он, как видно, не владеет. И, кстати, Аркадаг ни слова не сказал о ситуации с распространением коронавируса в своей стране, хотя пространно распространился о проблеме COVID-19, так сказать, в глобальном плане.

Еще одним резонансным и актуальным вопросом первого осеннего месяца стал хлопковый, вызвавший ассоциацию с вышеупомянутой русской народной сказкой. Turkmen.news публикует фотографии хлопковых полей, которые вполне могут сойти за заросли камыша или других сорняков. И на них срочно и явно преждевременно отправили сотрудников бюджетных учреждений собирать хлопок, которого практически нет: «Цвет на фото сплошь зеленый, совсем не осенний, когда от раскрытых коробочек поля становятся белыми. Нет на снимках даже белых островков». Но проигнорируешь принудительный сбор «белого золота» — лишишься работы.

Почему такой провал с хлопком? Из-за весенних дождей, разъяснили изданию, во многих местах хлопок пришлось пересевать, зато в течение лета воды сильно недоставало, удобрений — тоже. Техники нет, за тяжелый труд платят гроши. В общем, поощрение хлопководов со стороны государства отсутствует. Зато планы на сбор хлопка «спускают» нереалистичные, и если хоть что-то удастся сейчас собрать — то только вручную. Ну и практику приписок еще никто не отменял.

Здесь стоит напомнить, что работа на хлопковых полях, так сказать, не профильных специалистов считается принудительным трудом, запрещенным законами и конвенциями Международной организации труда. Запрещен он и в Туркмении — но лишь формально. Это стало причиной отказа 90 мировых брендов от закупок туркменского хлопка. С 2018 года его ввоз из республики, равно как и текстильных изделий, запретили США.