Школа, которую мы потеряли

Вопреки курсирующим в народе слухам, школы на тотальную удаленку так и не перевели. Однако той школы, к которой все привыкли, в нашей стране больше нет. И вдруг выяснилось, что это грустно.

В российском обществе принято критиковать отечественную систему образования и не ценить то хорошее, что она давала. Все так увлеклись мечтами о бесконечных реформах и смелых экспериментах, сравнениями всяких районных ГБОУ и СОШ унылой провинциальной России с закрытыми элитными учреждениями Лондона, что напрочь забыли о смысле и предназначении массовой общеобразовательной школы.

А ведь по сути это — относительно недорогая для государства возможность дать средний, базовый уровень знаний всем, причем в довольно удобном формате. Плюс возможность с пользой занять ребенка в первой половине дня и обеспечить досугом по интересам и потребностям — во второй, пока родители работают.

Да, можно долго спорить о том, каким должен быть «средний уровень», можно морщиться от неоригинальности дополнительных программ, кривиться от РДШ и ГТО. Однако нельзя не понимать, что общеобразовательная школа — это все-таки возможность, но отнюдь не гарантия. Тот, кто захочет, эту возможность использует по максимуму (пишу не как педагог, а как мама троих детей, которые учатся в обычной школе около дома).

Кто понимает особенность массового чего бы то ни было, тот ценит школу уже за непрерывность и предсказуемость образовательного процесса, за элективы для подготовки к ЕГЭ по выбору, за то, что хотя бы парочка интересных кружков да найдется из предложенных двадцати.

Так было раньше. А теперь все полетело к чертям.

Непрерывность и предсказуемость? Никто больше не знает, что будет завтра. Требования Роспотребнадзора в школах толкуют по-разному. В одних решили закрывать классы на карантин, если коронавирус выявят хотя бы у одного ребенка, в других — если заболеет более 20% коллектива, а чем заболеют, не важно, хоть невинным ОРВИ.

Школы работают, точно в аварийном режиме. К концу сентября мало где сформировано постоянное расписание, во многих учреждениях никто не заменяет болеющих учителей — их коллеги то термометрию проводят и потом отчеты заполняют, то в столовых дежурят, чтобы не дай бог никто не проскочил не в свое время, то на каких-нибудь новых курсах (что-то про безопасность и здоровьесбережение). При этом больничные у педагогов растягиваются чуть ли не на месяцы — врачи тоже перестраховываются.

Элективы и внеурочные занятия во многих школах отменили. Да их сейчас и негде проводить. Раньше пятиклашки отправлялись после шестого урока домой — в освободившийся кабинет приходили девятиклассники к олимпиадам готовиться или двойки исправлять. Или вся седьмая параллель перемещалась в спортзал на физкультуру, а освободившиеся парты занимали восьмиклассники. Теперь кабинеты закреплены за конкретными классами, в спортзале может заниматься только один коллектив. В итоге — острая нехватка помещений. Старшеклассникам из-за этого устраивают дистанционные дни. Моя старшая шутит: «Понедельник у нас — дополнительный выходной». Ну, она ответственная, занимается (больше тем, что нужно ей: английским, литературой). А другие? Уроков в Zoom для них не проводят — учителям некогда.

Дополнительное образование? Его, в принципе, больше нет. Похоронили, поминки справили — и забыли. Потому что какой смысл в двадцати кружках, если отсутствует возможность выбирать? Коллективы, видите ли, нельзя смешивать. И вот весь 5 «Б» записали на рисование, а весь 7 «А» — в хор. И в ДЮЦах, кажется, такая же петрушка: группы очень желательно хотя бы на бумаге закрепить за конкретными школами. По факту — как хотите, но если вдруг конкурс или соревнования, то надо быть просто виртуозом, чтобы пройти все коронавирусно-бюрократические ограничения и сборная команда где-нибудь выступила.

В началке тоже беда. По сути, больше нет продленки. Если раньше после уроков от каждого класса оставались человек десять, объединялись в одну-две большие группы и до шести-семи вечера находились под присмотром (в определенные часы разбредаясь по кружкам), то теперь таких групп должно быть столько же, сколько классов. А новых ставок для воспитателей, как вы понимаете, не появилось. Администрации как-то выкручиваются, делят ставки между учителями. Где-то продленку удается сохранить хотя бы до трех часов, где-то вводятся платные группы. А родители как работали минимум до шести, так и работают, и денег у них больше не стало.

Приходится как-то изворачиваться. Некоторые кооперируются: сегодня одна мать-гусыня ведет из школы выводок детей, завтра ее заменит следующая. То, что несколько человек из разных классов приведут в однокомнатную квартиру, где они дружно сядут делать домашку за кухонным столом, сталкиваясь лбами, уже никого не волнует. Как и то, что утром дети все вместе носятся по школьному двору или стадиону, чтобы скоротать время перед «организованным проходом». А то и вовсе забиваются толпой под крохотный козырек, прячась от дождя и ветра.

«Организованный проход» — это отдельное испытание. Мой сын должен заходить в школу в 8:29, младшая дочь — в 8:37, старшая — в 8:56. Каждой параллели дается четыре минуты на то, чтобы пройти через узкий проем, измерить температуру, раздеться, переобуться и покинуть холл! Но нам еще повезло — у нас хотя бы нет второй смены. В других школах «организованный проход» растягивается на три часа. А ведь многие семьи живут довольно далеко: одного ребенка привези к восьми, другого — к девяти, третьего — к одиннадцати…

Медицинский контроль — дополнительный круг ада. Где-то его пытаются обойти: есть школы, в которых у всех детей с утра стабильно низкая температура — например, 34,3. А в других действуют настолько строгие правила, что позавидуют в чумных лабораториях. Я вот первую учебную неделю потратила на обновление детям всех справок. У младшей — склонность к аллергическому риниту, у сына — моторно-вокальные тики. Сын не кашляет уже почти два года, но может случиться всякое, особенно если переволновался.

А не волноваться в новых условиях трудно и детям, и родителям, и учителям. Все проживают новую школьную действительность с чудовищными психологическими перегрузками. Чем это обернется — невозможно предугадать.

Марина Ярдаева