Цель осваивает средства: сдать ЕГЭ на 200 баллов и поступить в престижный вуз

Среди студентов многих вузов все больше выделяется особая когорта — целевики, поступающие в престижные университеты страны по квоте от государства и бизнеса. Таких обучающихся регулярно сопровождают скандалы. Выясняется, что вчерашние школьники получили весьма низкие баллы на ЕГЭ, но учатся вместе с более усердными сокурсниками. Принцип отбора нердко вызывает недоумение, а как показывает практика, спонсорам деньги за обучение возвращают при этом не все.

Выгодная сделка

«В выпускном классе директор предложила мне заключить договор о целевом обучении в педагогическом вузе, а затем бы я должна была вернуться и отработать пять лет учителем. Так, собственно, и получилось. Наверное, я им подходила как кандидат», — рассказывает Ангелина, уроженка Краснодарского края.

Девушка в 2020 году окончила Армавирский государственный университет и в конце августа устроилась педагогом в родную школу. О сделанном выборе собеседница не жалеет — к тому же во время учебы она получала дополнительную стипендию. Историческая наука всегда нравилась Ангелине, теперь ее задача — увлечь ею школьников.

Целевое обучение стоит особняком в системе образования. В обычной схеме школьник сдает ЕГЭ, иногда проходит дополнительные испытания в вузе, набирает баллы и поступает — на коммерцию или бюджет, если результаты позволяют.

Для целевиков ситуация иная. По закону они могут заключить договор с госструктурой или частной организацией, которая проводит внутренний конкурсный отбор, а затем направляет избранных протеже в тот или иной вуз. Иногда — с выплатой стипендии. Всегда — с обязанностью вернуться по окончании университета и отработать хотя бы три года: иначе придется деньги за обучение вернуть.

По крайней мере так звучит закон.

«В моем случае все было предельно прозрачно: заключила договор со школой, проучилась, через два месяца меня трудоустроили», — отметила Ангелина.

Ее история — типичная для целевиков, и все сработало как часы. Однако практика знает и другие случаи.

Под крылом государства

Правительство ежегодно устанавливает квоты на целевое обучение — в среднем около 20% от числа бюджетных мест по специальности. Такие цифры в 2020 году приводятся, например, для будущих экономистов и педагогов. Всегда популярные студенты-юристы, к слову, получают в два раза меньше мест, зато для творческих, медицинских и военных специальностей доля такого «резерва» достигает 50%.

«Целевики в некотором смысле крадут бюджетные места», — призналась Ангелина.

В самом деле, из-за квот, которые лоббируют госорганы и предприятия, многие абитуриенты не могут поступить в ведущие вузы страны. Важная претензия — игнорирование конкурентного подхода.

Корреспондент «Росбалта» изучил рейтинги студентов, зачисленных на первые курсы Санкт-Петербургского государственного университета в 2020 году. Так, минимальный результат бюджетника-бакалавра на «международных отношениях» составляет 291 балл. Для сравнения, среди поступивших по целевой квоте — 207, а в среднем — 243,5. Такая же ситуация наблюдается, например, на «журналистике». У прошедших бюджетников минимум держится на уровне 295 баллов, а у целевиков — на 61 балл меньше.

Непрозрачная система позволяет пройти в ведущие вузы страны тем, кто бы не смог это сделать по результатам ЕГЭ. СМИ регулярно рассказывают о таких случаях: студентами оказываются дети и другие родственники чиновников.

Под грифом «секретно»

Корреспондент «Росбалта» пообщался с источником в органах прокуратуры. Надзорное ведомство каждый год принимает на работу десятки целевиков из разных уголков страны.

«Я сама в свое время поступала по направлению, так что знаю, о чем говорю: эта система непрозрачна. Среди моих сокурсников было много детей из прокурорских семей, и, в общем, понятно, как они получили места в вузе. Дело в том, что конкурсный отбор достаточно закрыт, невозможно проследить, насколько объективно тот или иной претендент был зачислен в университет», — рассказала сотрудница прокуратуры, окончившая один из ведущих юридических вузов страны в 2017 году.

По словам собеседницы, в ее учебном заведении сокурсники поступали с преимущественно высокими баллами на ЕГЭ, сравнимыми с показателями бюджетников. Однако и из этого правила были исключения.

«Для некоторых целевое направление оказалось спасением. Помню однокурсницу, которая получила около 180-190 баллов на экзаменах, и она оказалась в престижном вузе среди нас, у кого результаты гораздо выше. И это не единичный случай», — отметила сотрудница прокуратуры.

Проблему подтверждают и опрошенные корреспондентом «Росбалта» эксперты. Так, о сомнительной процедуре поступления высказались в юридической консультации «Право групп».

«Определенно, нужны изменения в законодательство, чтобы сделать порядок взаимодействия госструктур и абитуриентов более открытым. Данные о целевом наборе органы не публикуют, как правило, обязать их это сделать нельзя, равно как и невозможно проверить, справедливо ли прошел тот или иной кандидат внутренний конкурс и получил целевое направление. Конечно, закон упоминает необходимость выявления коррупциогенных факторов, недопущения конфликта интересов, но на практике же получается, что детей госслужащих фактически отправляют учиться в вузы сами государственные ведомства за их же счет. Такие случаи у всех на слуху. Если родственник не находится затем в прямом подчинении у члена семьи, никто не упрекнет чиновника: юридически не подкопаться», — рассказала юрист Мария Омарова.

По ее словам, обвинять при этом университеты в сговоре не стоит. Учебные заведения принимают студентов по квотам от правительства, обращать внимание на известные чиновничьи фамилии приемные комиссии не обязаны.

Отучиться и скрыться

Выпуститься из вуза и затем отработать затраты на обучение — обязанность студента, заключившего целевой договор. Для многих это надежная гарантия не остаться без вакансии на рынке труда. Однако трудоустраиваются в итоге не все.

«Я знаю не понаслышке о случаях расторжения такого соглашения, мои знакомые это практиковали. Правда, кажется, в их договорах было прямо предусмотрено, что одна из сторон может пойти на это, и никакие выплаты никто требовать взамен не будет», — рассказала бывший целевик Ангелина.

По просьбе «Росбалта» юристы «Право групп» объяснили, возможно ли это. По словам Омаровой, в теории такое объясняется принципом свободы договора и отсутствием строгой формы соглашений, закрепленной в нормативных актах. Однако в целом закон все же на стороне организации, которая направила целевика в вуз и заинтересована в его возвращении. Если выпускник не приходит на работу, с него можно взыскать расходы на обучение: по договоренности или с помощью исков.

«Сразу отмечу, что судебная практика немногочисленна. Мы нашли несколько дел, из которых следует, что выпускник не явился к работодателю, а затем госструктура потребовала от него компенсации затрат на обучение, достигающей несколько сотен тысяч рублей», — рассказали юристы.

Информацию подтвердил источник в органах прокуратуры. По словам сотрудницы, несколько лет ведомство закрывало глаза на неявившихся целевиков, однако теперь позиция изменилась.

«Сейчас мы все же инициируем разбирательства в суде, но я не уверена, что это происходит во всех регионах. Какое-то время ты мог спокойно взять целевое, проучиться, а потом идти работать туда, где хочешь, и ничего тебе за это не было», — уточнила собеседница.

Отследить, как часто госструктуры борются за вложенные в целевиков деньги, невозможно из-за закрытости информации. Поэтому неудивительно, что зачастую бюджетные деньги осваиваются, а затем дипломированные выпускники исчезают.

Никита Строгов