«Это не обычный карантин»

Период самоизоляции в связи с пандемией коронавируса начался в России 1 апреля, и сразу же в государственные социальные учреждения был перекрыт вход специалистам и волонтерам благотворительных организаций. Это означало в том числе и то, что качество жизни большого количества детей и взрослых с инвалидностью существенно снизилось, так как интернаты не могут обеспечить им достаточную поддержку.

Однако представители профильных НКО сумели добиться понимания вопроса на федеральном уровне и уже 6 апреля Минздрав, Минтруд, Минпрос и Роспотребнадзор направили в регионы совместное письмо, в котором среди прочих была и рекомендация волонтеров в социальные учреждения все-таки допустить — понятно, с соблюдением необходимых мер предосторожности.

Так в период карантина волонтеры Санкт-Петербургской благотворительной общественной организации «Перспективы» вошли в психоневрологические интернаты № 3 и № 10 — те, с которыми давно сотрудничает эта организация. Принцип такой: одна смена живет в интернате две недели, не выходя наружу.

Именно так в ПНИ № 10 жила Оксана Шелепова. Выбор учреждения для нее оказался не случаен — в этом интернате живет девушка, с которой она работала в детском доме и к которой приезжает много лет и в учреждение для взрослых. Да и в целом деятельность Оксаны связана с сопровождением выпускников дома-интерната для детей с отклонениями в умственном развитии в ПНИ № 4 для взрослых.

Оксана провела две недели на отделении интенсивного и развивающего ухода, где находятся двадцать пять самых слабых жителей интерната — мужчины и женщины с тяжелыми множественными нарушениями развития. Эта категория — основная целевая группа «Перспектив» при сопровождении выпускников ДДИ № 4.

«Мне очень повезло, что меня закрепили за комнатой, в которой живет моя подопечная, — рассказывает Оксана, — То есть все эти две недели я плотно сопровождала трех девушек, а с остальными ребятами взаимодействовала по мере возможности».

На отделении Шелепова была единственным волонтером. Что касается сотрудников интерната, то там работают одна постовая сестра, пять санитарок (две смены меняют друг друга через сутки), пять воспитателей (по одному на каждую комнату) и один психолог. Сотрудников не хватает в любом случае.

«Было бы хорошо, если бы одна медсестра была закреплена за одной комнатой, которой проживает от трех до пяти человек. Когда мне полностью отдали ребят из одного помещения, сотрудники часто благодарили меня за то, что я там нахожусь, так как это для них была существенная помощь», — рассказывает она.

В закрытом на карантин интернате есть грязная и чистая зоны. Оксана работала двенадцать часов в грязной зоне, одетая в костюм индивидуальной защиты, а на ночь переходила в чистую зону. Перед выходом в чистую зону сотрудник снимает перчатки и маску, верхнюю одежду, оставляет все это в специальных мешках и ведрах с растворами. Остальное он переодевает уже в чистой зоне.

«Работать вахтовым методом в ПНИ, закрытом на режим обсервации, очень тяжело. Из-за средств индивидуальной защиты тяжело дышать, жарко — потеют руки в перчатках, в особо жаркие дни из-под них капал пот. И работа в грязной зоне — это не просто посидеть рядом с кем-то и книжку почитать. Нужно ребят переворачивать, высаживать, с пола поднимать в кресло или перекладывать с кресла на кровать, кормить, полностью переодевать, менять подгузники, чистить ребятам зубы и так далее. Кроме того, что я ухаживала непосредственно за ребятами, я еще принимала участие в смене им постельного белья, в обработке кроватей, убирала в случае необходимости грязную посуду, совершала какие-то простейшие медицинские манипуляции, постоянно информировала медицинскую сестру о состоянии тех, кому становилось плохо. Для одного взрослого относительно здорового человека уход за тремя лежачими людьми, которые себя никак не обслуживают, в течение двух недель по двенадцати часов в смену — это очень изнурительно», — описывает Оксана свои будни в ПНИ.

Через несколько дней после начала смены, в которую она работала, разрешили прогулки на улице. Это, конечно, был праздник. Но для того, чтобы вывезти человека на улицу, нужно снова переодеваться самому и переодевать подопечного, а через час или полтора вернуться обратно и совершить те же самые манипуляции.

По словам Оксаны, сотрудники интерната отнеслись к ней очень хорошо: благодарили, предлагали помощь.

«Было понятно, что люди очень устают. Несмотря на это, не были грубого отношения ни к подопечным, ни друг к другу. Конечно, там все организовано, как в любом системном учреждении. То есть там много к чему можно придраться. Но, несмотря на все это, мне кажется, что вот эти тяжелые условия вахтенного проживания людей не озлобили, не настроили друг против друга», — считает она.

Несмотря на долгие годы работы в ДДИ и ПНИ, опыт столь длительного непрерывного пребывания в таких учреждениях у Оксаны первый. И для подопечных это был первый опыт столь долгого общения с кем-то кроме сотрудников.

«То, что это не обычный карантин, жители интерната точно понимали — ведь мы работали с ними в СИЗах, соответственно, наш внешний вид отличался от того, к которому они привыкли. Когда я вошла впервые в комнату, у меня были видны только глаза, и то они были за „экраном“, но моя давняя подопечная отреагировала на мой голос, узнала меня, засмеялась, протянула ко мне руки. Ребята видят тебя каждый день подолгу и, конечно, меняются — начинают доверять. Первые дня полтора они молча наблюдали, присматривались. Потом девчонки даже начали ревновать меня: я начинала собирать на улицу одну девочку, остальные, мягко говоря, „уходили в голос“, таким способом подзывая меня к себе. То есть они раскрылись. И вообще они стали больше улыбаться, больше вокализировать, стали вообще более активными», — рассказывает она.

Оксана и ее коллеги уверены, что этот длительный карантин должен изменить ситуацию с интернатами уже хотя бы потому, что люди, живущие в таких огромных учреждениях, находятся в группе особого эпидемиологического риска. В ПНИ № 10 проживает около тысячи человек, за время пандемии там заболело 411 проживающих, из которых умерло семьдесят шесть.

Соответственно, интернаты в том виде, как мы их знаем, вообще должны перестать существовать, так как они опасны для жизни из-за такой скученности людей. А опыт другого проекта «Перспектив», который называется «Эвакуация», в рамках которого из двух ПНИ и одного ДДИ были вывезены несколько человек на площадки сопровождаемого проживания, показывает, как положительные изменения в домашней обстановке наступают в течение сравнительно короткого срока даже у взрослых людей с тяжелыми множественными нарушениями.

Игорь Лунев

«Росбалт» представляет проект «Все включены!», призванный показать, что инвалидность — это проблема, которая касается каждого из нас. И нравственное состояние общества определяется тем, как оно относится к людям с особенностями в развитии.

Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга.