Представьте, что ваша самоизоляция не закончится никогда

Прошли три месяца так называемого режима самоизоляции, вызванного эпидемией коронавируса. И вот постепенно снимаются ограничения на работу различных учреждений. Люди возвращаются к нормальной жизни. Кто-то старается соблюдать социальную дистанцию — ведь вирус все еще свирепствует. Кто-то махнул на все меры рукой — устал от тревог и сидения в четырех стенах.

А есть и те, для кого в этой изоляции не было ничего принципиально нового. Речь о людях с инвалидностью или их окружении. Некоторые из них так и остаются в изоляции.

Те ощущения, с которыми многие условно здоровые и относительно благополучные граждане прожили апрель, май и июнь нынешнего года, лишь немного схожи с ощущениями тех, кто годами жил или живет почти взаперти постоянно.

Среди этих последних есть люди, которые и гулять совсем не выходят — доступной среды в доме нет, на руках вынести или сопроводить — в случае проблем с ориентацией в пространстве — инвалида некому.

Большинство из условно здоровых и в обычные времена про незаметных инвалидов вспоминает нечасто. Не особо вспоминали о них и в недавний период самоизоляции. Вы утром на луну часто смотрите? Вот и здесь так же — забыли.

Между тем опыт переживания создавшейся в этом году ситуации у изолированных инвалидов и людей, постоянно ухаживающих за таковыми — особенный. И очень разный.

Виктория в 2014 году попала в аварию и из-за повреждения тазобедренного сустава стала инвалидом. По ее словам, в период самоизоляции ее образ жизни не изменился никак — разве что из боязни запретов властей родственники не решились вывозить ее на дачу. Обычные занятия Виктории для снятия стресса — выпечка и онлайн-игра.

Светлана — мама мальчика с тяжелыми множественными нарушениями развития. Режим самоизоляции так отчетливо напомнил ей первые годы жизни ее сына, когда она утратила большую часть социальных связей, что ей пришлось обратиться за помощью к специалисту.

«Я находилась постоянно на связи с психологом», — говорит Светлана и добавляет, что нередко в эти месяцы думала о том, как много людей на короткий срок почувствовали то, что годами чувствуют семьи детей-инвалидов.

Денис перенес тяжелый инсульт, в результате чего на четыре года оказался отрезанным от привычного круга общения. Теперь его обстоятельства изменились, что позволяет ему вести более активную социальную жизнь, хотя прежнюю мобильность в полной мере восстановить и не удалось. Денис работает журналистом. Весеннюю самоизоляцию воспринял даже позитивно, так как для него почти не изменилось.

«Я работаю дома. Все, что мне нужно — это интернет, а физически могу находиться хоть на Северном полюсе. Да, перестал ходить по магазинам, но и в этом большой плюс — высвободилось огромное количество времени, мы стали все заказывать на дом. Думаю, буду поступать дальше так же, ведь помимо экономии времени, это еще и экономия денег: не обращаешь внимания на ненужные товары. Вот то, что во время изоляции мы не ходили в храм, грустно, конечно. Но и тут плюсы. Во время службы в храме далеко не всегда понимаешь текст, а тут сам его читаешь», — рассказывает он.

У Юлии проблемы с опорно-двигательным аппаратом, она колясочница. В последние годы ведет достаточно активную жизнь — благодаря не только своему общительному характеру, но и интернету, и наличию доступной среды в доме, где она проживает. Но раньше она достаточно долго жила, практически не выходя из квартиры. Как рассказывает женщина, ей пришлось очень многое изменить в своем отношении к себе и к жизни — например, учиться просить помощи у других людей.

Что касается «карантина», то Юлия рассуждает так: «Думаю, человек может прожить в изоляции, сколько сам захочет. Еда на дом — без проблем, работы в интернете полно, только развивайся. Но ничто не заменит времени, проведенного рядом с друзьями. Меня вынесла в мир тяга к свободе и самостоятельности. Человек может адаптироваться к одинокой жизни. Но мир существует для того, чтобы в нем встречаться с людьми».

Сыну Татьяны тридцать два года. У него умственная отсталость, эпилепсия, он не говорит и не понимает обращенную к нему речь, ходит только с поддержкой. Оставить его одного нельзя, так как он сам себя не контролирует — например, может нанести себе травму. «Мы тридцать два года в карантине», — говорит Татьяна.

Она рассказывает, что может очень долго не выходить из дома — еду им приносят или соцработник или старший сын. Лет пять назад Татьяна стала пользоваться интернетом для общения с другими родителями инвалидов. Единственное, иногда ей нужно выбраться в храм, хотя священник приходит и к ним домой. За время жизни в изоляции Татьяна поняла, что важны не внешние обстоятельства, а внутреннее состояние.

Все эти рассказы объединяет то, что для их авторов опыт жизни в изоляции — не просто короткий эпизод. Станут ли эти люди более заметными после того, как у большинства их сограждан появилась возможность хотя бы на пару недавних весенних месяцев оказаться в подобной ситуации?

«Мир уже не будет прежним» — эта фраза еще в начале апреля стала одной из самых любимых у пользователей социальных сетей. Это всего лишь броский лозунг. Мир меняется постоянно, но вот характер и качество этих перемен во многом зависит от каждого из нас. И если из вынужденной изоляции мы выйдем вместе с теми, кого раньше привыкли не замечать, перемены окажутся, пожалуй, вовсе непугающими — у каждого из нас появится больше шансов, что в случае нужды он не будет забыт.

Игорь Лунев

«Росбалт» представляет проект «Все включены!», призванный показать, что инвалидность — это проблема, которая касается каждого из нас. И нравственное состояние общества определяется тем, как оно относится к людям с особенностями в развитии.