Старикам в культуре не место?

В мае музейное сообщество потрясло заявление министра культуры Ольги Любимовой. Чиновница высказалась, что гардеробщики и смотрители в залах не могут быть старше 60—65 лет. Инициативу объяснили заботой о здоровье пожилых в новую коронавирусную эпоху. Впрочем, после общественного возмущения министр забрала слова обратно.

Однако дискуссия не прекращается до сих пор. Сотрудники культурных учреждений обсуждают феномен «музейных бабушек», трудоустройство молодых специалистов, современные технологии как альтернативу и зарубежный опыт.

Корреспондент «Росбалта» поговорил с представителями музейного сообщества из разных уголков России. Проблема оказалась глубже, чем казалось.

Эмма Громова, член общественного объединения «ДОМ МУЗеев»:

«В вузах уже негласно действует дискриминация по возрасту: под любыми предлогами просто не продлевают трудовой договор неудобным пенсионерам-профессорам. Так что министр Любимова не оригинальна. Осталось распространить запрет на занятость всех работников культуры старше 65 лет: артистов, режиссеров, художников, директоров театров, музеев, вузов.

И тогда трудоустроят многих розовощеких недоучек-бакалавров с разных новых странных арт-кафедр, возникающих часто при торговых центрах. Наконец-то инфляция культуры в России официально будет признана на уровне власти».

Дарья, бывшая сотрудница Пушкинского дома

«Ничего неожиданного в словах министра нет: это „новая нормальность“. Следующими, после смотрителей, ненужным балластом станут молодые из других специальных отделов, потому что никаких массовых посетителей и уж экскурсионных групп теперь точно не будет. Опасно, вирус! Эрмитаж сейчас закрыт, зато „Макдональдс“ работает, и у его дверей бурлит жизнь.

В этом вся идея: потихоньку вынуть кирпичики из фундамента, на котором плохо держится не очень прочная, антикварная классическая культура. Когда, наконец, рухнет — избавит от лишних нагрузок на бюджет».

Константин, сотрудник музея в Томске:

«Подобные публичные высказывания отражают особенности сферы культуры, социальной структуры, политики государства, отношения элиты к основной массе населения. В этих словах сочетаются эйджизм, низкие уровень и качество жизни, невысокая политическая культура и презрительная политическая, управленческая риторика. Думаю, в других странах это закончилось бы отставкой и судебными разбирательствами».

Ирина Ештокина, ведущий специалист по музейно-образовательной деятельности отдела экскурсионно-лекционной работы Государственного Русского музея:

«Молодежь на такую работу не шла и не пойдет. И это понятно: нет ни профессионального роста, ни морального и материального удовлетворения. А наши пожилые сотрудники — люди уже состоявшиеся. Для них эта работа — способ выйти из семьи, быть еще полезными обществу. Врачи, педагоги, в основном люди интеллектуального труда, они приходят в музей с тем же: нести уровень культуры в массы.

Нам говорят, что нужно идти в ногу со временем и установить камеры. Давайте разберемся. Профильный комитет предъявляет специальные требования к историческим зданиям. При этом специалистов-технарей в этой области практически нет. Я уже не говорю о том, что невозможно закупить аппаратуру сейчас, когда все и без того обнищали. У нас, например, четыре дворца, в каждый зал требуется по две камеры…

Даже если случится чудо и деньги откуда-то возьмутся, есть и другие аргументы. В музеи часто приходят семьи с детьми. Родители, конечно, смотрят картины. Маленьким же неинтересно, они бегают по залу, трогают то, что нельзя. Вот ребенок прикоснулся, на пульте увидели, но пока дежурный бежит до зала… А „бабушка“ всегда найдет способы, тональность, как с ребенком поговорить и объяснить, почему запрещено».

Тамара Мишина (Буковская), ведущий специалист Всероссийского музея А. С. Пушкина:

«Как правило, смотрители в музеях — это или бывшие учителя, или люди, для которых слово „культура“ не пустой звук. Если дело дойдет до научных сотрудников, то вместе со „старьем“ выметается и смысл музейной деятельности — сохранение культурной памяти в поколениях, достойное и благородное менторство, огромный накопленный запас знаний, почерпнутый старшими еще до Википедии. Напоминаю, возраст большинства директоров музеев, кажется, именно 60+».

Вероника Кирсанова, пресс-секретарь Государственного музея А. С. Пушкина:

«Этого нельзя делать! Не только по нравственным соображениям, но и с точки зрения идентичности нашей культуры. Ведь наши музейные смотрительницы — особая каста музейных людей, и даже больше…

Это, можно сказать, феномен нашей культуры — смотрители в музеях, билетеры, администраторы, гардеробщицы в театрах, концертных залах. Люди образованные, состоявшиеся, добившиеся многих успехов и заслуг, на старости лет сознательно идут на довольно сложную службу за смешные деньги, чтобы быть ближе к духовным источникам, к тому, что может и дает смысл жизни на ее исходе».

Татьяна, сотрудница музея в Бурятии:

«Наши смотрители раньше работали на других должностях, но, достигнув пенсионного возраста, уйти не смогли — прикипели. Но и музей — к ним. Потому что это суперответственные люди, на них всегда можно положиться.

В регионах ситуация немного другая, чем в центре. Если люди сейчас остаются без работы, это абсолютно серьезно. Пожилые женщины, зарабатывающие в музее хотя бы небольшую добавку к своим крошечным пенсиям, станут помощниками детям и внукам в эти тяжелые для всех времена.

Ну и потом, мы же одна страна, это как семья. Бабушки — наши духовные скрепы, без них никак».

Наталия, бывшая сотрудница петербургского музея:

«Печально слышать, что мы стали балластом. Какие молодые люди согласятся занять места смотрителей, учитывая невеликую зарплату и при этом ответственность за материальные ценности? Заявление министра культуры считаю безнравственным и бесчеловечным».

Наталья Жукова, председатель общественного объединения «ДОМ МУЗеев»:

«Многие не представляют, что это за работа. Не раз слышала такое: „Смотрительницы? А, это те бабушки, которые вяжут чулок в зале?“ Может быть, и в министерстве так думают, не исключаю. Однако чаще всего это женщины с высшим образованием, разбирающиеся в искусстве, порой владеющие языками. Их основная работа — наблюдать и оперативно реагировать на действия посетителей. Это нелегко, какое там вязание! Ни книжку почитать, ни по телефону поговорить или вообще углубиться в гаджеты. Необходимо огромное терпение, внимательность и доброжелательность. То, к чему обычно как раз и приходят с годами.

Возможно, наша эпоха — последнее время таких „бабушек“. Человечность людям требуется все меньше, и не исключаю, что когда-то их заменят роботы или другие устройства. Лично мне хотелось бы, чтобы это произошло как можно позже, чтобы искусство, история, культура охранялись не автоматами и не бездушным глазком камеры, а человеческим сердцем. И эти женщины все так же украшали бы музейные залы, как они это делают в замечательной серии американского фотографа Энди Фриберга „Смотрительницы“, потрясенного нашими „музейными бабушками“».

Никита Строгов