О потерях в войне без гипербол и мифов

В год 75-летия Победы тема потерь Советского Союза во Второй мировой регулярно оказывается в центре внимания. Причем не только в России. Некоторое время назад об этом в эфире телеканала Fox News высказался даже президент США Дональд Трамп, назвавший ошарашивающее число 50 миллионов человек и добавивший: «Они сражались вместе с нами, были партнерами».

Опустим политический контекст этих слов Трампа, которые больше относятся не столько к истории 75-летней давности, сколько к приближающимся президентским выборам в его собственной стране, и сосредоточимся на озвученных им цифрах.

Можно было бы, конечно, поинтересоваться откуда Трамп берет советников, которые снабжают его такой необычной информацией. Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что эти цифры — более 50 миллионов граждан СССР, погибших во Второй мировой — вполне отечественного происхождения. В частности, схожие данные были озвучены еще в марте 2017 года на парламентских слушаниях в Госдуме депутатом от «Единой России» Николаем Земцовым.

Однако некоторые исследователи этой темы, как профессионалы, так и любители, как мне кажется, уходят в какие-то совсем уж странные расчеты. Например, общие потери вычисляются не из в 196 млн человек (общее число жителей СССР на середину 1941), а, например, из неизвестно откуда взятого числа 222 миллиона. Понятно, что чем больше численность предвоенного населения и чем меньше послевоенного, тем больше получаются общие цифры потерь.

Более 50 миллионов общих потерь у депутата Земцова взялись из неких рассекреченных данных Госплана СССР. При этом он употребляет термины доселе незнакомые исследователям. Такие, например, как «Общая убыль населения СССР в 1941—1945 годах». В эту «общую убыль» он уложил 19 миллионов военнослужащих (о чем еще можно спорить) и около 23 миллионов гражданских, которых вообще неизвестно откуда взял. Получилась будоражащая сумма в 42 миллиона. Вдобавок он приплюсовал сюда и естественную смертность за 4,5 года войны в сумме 10,8 млн человек. Из чего получились уже фантастические 52,812 млн человек.

То, что естественную смертность (то есть тех людей, которые умерли бы и в мирное время) из цифры военных потерь надо вычитать (тогда бы получилась тоже огромная, но все же несколько более приближенная к реальности сумма в 31 млн человек), а не прибавлять к ним, Земцову, похоже, неведомо.

Что касается 19 млн непосредственно военных потерь, то историк Виктор Земсков (не путать с Земцовым) считает более вероятной сумму 11,5 млн человек. Эти данные обнародованы в книге «Гриф секретности снят» под редакцией генерала Григория Кривошеева.

Однако авторы книги «„Умылись кровью“? Ложь и правда о потерях в Великой Отечественной войне», которая вышла в 2012 году в издательстве ЭКСМО, соглашаясь с общей цифрой в 26,6 млн человек, утверждают, что «в картотеке безвозвратных военных потерь 9-го отдела Центрального архива МО (солдаты и сержанты) на конец 2010 г. насчитывалось уже 15,3 млн персональных карточек». При этом они критикуют Кривошеева за то, что он опирался в своих подсчетах исключительно на данные потерь, которые стекались в Генштаб из действующих на фронте соединений, командиры которых нередко скрывали реальный масштаб гибели своих подчиненных. Сообщается что подсчет погибших, пропавших без вести и не вернувшихся из плена по персональным воинским карточкам продолжается…

Парламент у нас, как известно, не место для дискуссий, но в данном случае вопрос более чем спорный. Для начала отметим, что сумму в 50 миллионов почти сразу опроверг главный официальный историк современной России, помощник президента РФ и председатель Российского военно-исторического общества Владимир Мединский, который поправил американского лидера: не 50, а 26,7 млн человек.

Действительно число 26,7 млн погибших в постсоветские годы долгое время считалось наиболее точным, поскольку, в отличие от предыдущих данных (о чем ниже), бралось не с потолка, а высчитывалась за счет разницы между предвоенным населением СССР, которое на середину 1941 года оценивается в 196,7 млн человек (впрочем, есть и другие мнения на сей счет), и послевоенным (170 млн).

История вопрос такова. Доктор исторических наук В. Н. Земсков в своей статье, опубликованной в 2012 году (журнал «Военно-исторический архив», № 9), напоминает, что впервые данные о советских потерях в Великой Отечественной войне официально озвучил генералиссимус Иосиф Сталин. В интервью газете «Правда» в марте 1946 года вождь сказал, что погибли 7 миллионов человек. При том, что, как отмечает Земсков, вождю народов тогда были уже известны другие цифры советских потерь, которые в том же 1946 году ему предоставил председатель Госплана СССР Николай Вознесенский — 15 миллионов.

В 1961 году следующий вождь Никита Хрущев говорил о «более двух десятках миллионов жизней советских людей». Эти же цифры были приняты и в эпоху Леонида Брежнева.

С началом горбачевской Перестройки предпринимались попытки более досконально пересчитать людские потери Советского Союза в Великой Отечественной войне. В марте 1989 года по поручению ЦК КПСС начала работу специальная государственная комиссия по исследованию этого вопроса, в которую вошли, в частности, представители Госкомстата, Академии наук, Минобороны, Главного архивного управления при Совмине СССР, Комитета ветеранов войны. Именно по результатам работы этой комиссии и было насчитано 26,7 млн.

В своей работе горбачевская комиссия использовала метод демографического баланса. Однако полностью отойти от идеологического подхода не смогла и она. Итоговая сумма у нее получилась в результате следующих вычислений. Из 196,7 млн населения СССР на июнь 1941 года для пущего ужаса вычитались не оставшиеся к концу 1945 года 170,5 млн жителей Советского Союза, (это число получилась методом обратного отсчета от переписи 1959 года и, в общем, всеми признано), а 159,5 млн человек, родившихся до 1941 года. Получалось леденящее душу число 37,2 млн человек. Почему 11 млн детей (170,5 млн — 159,5 млн), родившихся и выживших во время войны, вычитают из общего расчета баланса потерь, никто при этом не объясняет.

Одновременно почти всеми исследователями признается, что из 37,2 млн надо вычесть естественную смертность, которая все равно была бы даже если бы не случилась война. Е. М. Андреев, Л. Е. Дарский и Т. Л. Харькова в работе «Население Советского Союза. 1922—1991 гг.», вышедшей в 1993 году под эгидой Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, пишут: «Если бы возрастные коэффициенты смертности населения СССР в 1941—1945 гг. оставались такими же, как в предвоенном 1940 году, то число умерших за (последующие) четыре с половиной года составило бы 11,9 млн человек». Из этого следует, что среднегодовая естественная смертность в СССР в 1941—1945 годах составила 2,6 млн человек.

Тут, правда, возникает вопрос, а почему за эталон берется один только 1940 год, в котором, по расчетам самих же Андреева, Дарского и Харьковой, естественная смертность в СССР составила 4,2 млн человек, что значительно больше, чем в предыдущие шесть лет? Не корректнее ли было бы вычислить средний уровень естественной смертности с 1934 по 1940 год, который составляет примерно 3,6 млн и экстраполировать его на последующие 4,5 года?

Правда, в этом случае общая естественная смертность за военные годы получается 16,2 млн. Если их вычесть из 26,7 млн (разница между предвоенной и послевоенной численностью населения СССР), то получится совсем не пафосное число 10,5 млн. Если же мы вычтем эти 16,2 естественной смертности из 37,2 млн, то получим… да-да, те самые хрущевские 20 млн жизней советских людей. Маловато будет?

Демографам хорошо известно, что наиболее точные данные о численности населения дают переписи населения. Однако перед Второй мировой в СССР с этим все было не так просто. Последней достоверной переписью считается та, что прошла в 1926 году. По мере все большего сосредоточения власти в руках Сталина он начинает корректировать статистику под свои цели. Известно, что даже бланки переписи 1937 года (так называемой «репрессированной», поскольку ее руководители — известные демографы и статистики были отправлены в лагеря) вождь редактировал лично. Судьба руководителей этой переписи сложилась так печально, потому что по мнению Сталина, статистика «недодала» ему ожидавшиеся им 170 млн народонаселения СССР.

В реальности согласно подсчетам Андреева, Дарского и Харьковой, население СССР к началу 1937 года составляло 161,5 млн человек — результат прямой убыли из-за катастрофического голода 1933 года и дальнейшего сильного замедления прироста численности советских граждан в последующие несколько лет.

Официальные данные переписи-1939 показали на январь этого года искомые Сталиным 170,6 млн человек. Однако большинство современных исследователей сходятся на том, что и это число было несколько завышено. По тем же расчетам Андреева, Дарского и Харьковой, а также выдающегося советского статистика Андрея Волкова более реальной является сумма 168,5 млн человек.

Те же авторы подсчитали, что в 1939 году естественный прирост в СССР составил 3,8 млн человек, однако это в целом по году, в котором произошло кое-что существенное. 17 сентября 1939 года начался, как он официально назывался, «Освободительный поход Красной Армии» на восток Польши, который стал результатом подписания секретных протоколов к пакту Молотова-Риббентропа. В итоге к СССР были присоединены территории Западной Украины, Западной Белоруссии, Северной Буковины, Закарпатской области, Бессарабии, а в 1940 году Литвы, Латвии, Эстонии и части Финляндии после советско-финской войны 1939—1940 годов.

Общая численность населения, проживавшего на территориях, присоединенных к СССР после 17 сентября 1939 года, до сих пор известна очень приблизительно. Советские исследователи оценивали ее в 20,1 млн человек (см. Статистический ежегодник «Народное хозяйство СССР в 1960 году»). Однако прежде чем учитывать эти 20,1 млн человек, попытаемся подсчитать численность жителей СССР на конец 1939 года без населения присоединенных территорий.

По данным Андреева, Дарского и Харьковой прирост населения в СССР в 1937—1938 годах составлял около 3 млн человек в год. Если учесть, что за весь 1939 год прирост составил 3,8 млн человек (то есть он подсчитывался из общего числа людей, ставших к этому времени гражданами СССР), то, экстраполируя данные по приросту за 1937—1938 годы на следующий год, можно предположить, что без территориальных приобретений конца 1939 прирост в этом году был бы примерно таким же, как и в предыдущие два года. То есть примерно те же 3 млн человек. В этом случае по итогам 1939 года мы получаем 171,5 млн человек (168,5 млн + 3 млн).

Именно к сумме 171,5 млн человек и надо прибавлять 20,1 млн человек, проживавших на присоединенных территориях. Соответственно, мы получаем 191,6 млн человек на начало 1940 года. Прирост населения СССР в 1940 по расчетам Андреева, Дарского и Харьковой составил 2,794 млн человек. Таким образом, по итогам 1940 в СССР могло проживать 194,4 млн человек.

Поскольку точных данных о естественной смертности и рождаемости в СССР за первое полугодие 1941 года по понятным причинам нет, возьмем средние цифры ежегодного прироста за 1939 и 1940 годы. Общий прирост населения Советского Союза за этот период, согласно тому же источнику, составил 6,599 млн человек. Соответственно, среднегодовой прирост был примерно 3,3 млн. Разделив это число пополам, мы получаем прирост населения Советского Союза за первое (предвоенное) полугодие 1941 года примерно 1,65 млн человек. Таким образом на июнь 1941 года в СССР проживало чуть больше 196 млн человек (194,4 млн + 1,65 млн). Примерно такую же верхнюю планку (196,7 млн) указала и комиссия Госкомстата, начавшая работать в 1989 году.

Чтобы понять общие потери населения СССР во Второй мировой необходимо знать численность населения на момент окончания войн. По мнению авторов упомянутого труда, на конец 1945 года (пока в госпиталях продолжали массово умирать участники войны) в Советском Союзе насчитывалось 170,548 млн человек. Эта сумма была получена за счет обратного отсчета от первой после сталинских времен достоверной переписи населения СССР 1959 года.

Собственно, из 196 млн мы вычитаем 170,548 млн и получаем сумму общих потерь СССР во Второй мировой — 25,452 млн человек. Как видим, она несколько меньше той, что насчитала государственная комиссия 1989 года и представили в своей работе Андреев, Дарский и Харькова.

От этих данных (мне представляется, что 25,5 млн человек все-таки корректней, чем 26,7 млн) можно идти дальше, вычленяя из них общее количество боевых и гражданских потерь. Но в любом случае соотношение прямых военных потерь СССР (от 11,5 млн до 19 млн) и Германии (около 6 млн) ужасает. Уж точно, умылись кровью. Тут без вопросов.

Александр Желенин