Мусорные мины замедленного действия

В конце прошлого года губернатор Петербурга Александр Беглов заявил о том, что город, несмотря на отсрочку мусорной реформы, начнет ее поэтапную реализацию уже в 2020-м. Год начался с митингов и пикетов петербуржцев и жителей Ленобласти, выступивших против новых полигонов и мусоросжигательных заводов.

Что не так с мусорной реформой Северной столицы и почему городу приходится так тяжко уже на первых этапах? На эти и другие вопросы корреспонденту «Росбалта» ответила руководитель экологического движения «РазДельный Сбор» Татьяна Нагорская.

— Татьяна, мусорная реформа в городе все-таки уже стартовала или нет?

— На первом этапе реализации реформы субъект страны должен иметь территориальную схему обращения с отходами, региональную программу, по которой будет развиваться отрасль, и региональных операторов — управляющих компаний, ответственных за ТКО. Пока у нас проблемы по всем трем пунктам.

Отдельной программы по обращению с отходами нет, зато есть амбициозный и опасный документ, утвержденный комитетом по тарифам — инвестиционная программа ГУП МПБО-2 — предприятия, претендующего на звание северного регоператора в Петербурге. Судя по тексту, организация хочет заполучить все ТКО в городе в объеме 2 млн тонн. И это несмотря на то, что сейчас в Петербурге образуется 1 млн 800 тысяч тонн смешанного мусора.

Почему документ опасный? Во-первых, он означает монополию, что ведет к снижению качества услуг. Во-вторых, говорит об отказе от раздельного сбора отходов. Ведь при сортировке объемы смешанного мусора уменьшаются, регоператору это невыгодно, и он теряет деньги.

— Давайте разберемся с регоператорами. Их у Петербурга сейчас нет?

— Нет, и пока у нас не будет территориальной схемы по обращению с ТКО, объявить конкурс невозможно.

Петербург разделен на северную и южную зону, и у каждой должен быть свой оператор. В конце 2018 года у нас провели два конкурса, и оба оспорили в суде. По югу после долгих разборок итоги признали недействительными. По северу до сих пор идет разбирательство, а до тех пор оператором считается ГУП МПБО-2, подведомственный комитету по благоустройству.

А вообще конкурс проводился очень странно. Несмотря на то, что один из участников снизил цену контракта в три раза, победил все равно МПБО-2.

— А почему без территориальной схемы нельзя выбрать операторов?

— По закону город обязан выполнять свою территориальную схему. Так как петербургский мусор идет в Ленобласть, схемы обоих субъектов нужно состыковать по конкретным потокам твердых коммунальных отходов. Ленинградская область должна понимать, какое количество мусора идет из Петербурга, в какие сроки и куда именно.

Эти потоки нужно обозначить в территориальной схеме, а также оценить сумму контракта регионального оператора. И только на основании этих данных можно провести конкурс по выбору организации, ответственной за отходы.

— Та схема, которую чиновники уже предложили — совсем сырая?

— Это черновик. Какие-то изменения к середине марта внесли, но они косметические. Документ нужно наполнить конкретными маршрутами, объемами, источниками образования отходов. В схеме нет фактических потоков — стрелки идут куда-то в Ленобласть, а куда? Сейчас мусор везут, но полулегально.

Нужно, чтобы субъекты договорились, разработали тарифную политику. Пусть область скажет, сколько петербургским предпринимателям будет стоит вывезти ТКО на полигоны. Чтобы перевозчики законно отвозили мусор в санкционированные места по конкретному тарифу.

— А какой вообще должна быть идеальная территориальная схема?

— С учетом всех отходов. Не только ТКО, но и промышленных, например. И вторресурсов. А еще этот документ должен быть гибким, чтобы вносить в него изменения, менять источники образования отходов, их виды. Схема должна жить и функционировать как справочник.

— Главный конфликт между Петербургом и Ленобластью разворачивается вокруг полигонов. Что с ними не так?

— Они изначально неправильно спроектированы, и заполненность многих полигонов выше ожидаемой. Это значит, что принимали мусор бесконтрольно. И в России так везде. Долгое время ситуацию в нашей стране не контролировали — до 2014 года вообще перевозили отходы без лицензии. То есть любой человек с грузовиком брал чьи-то уходы и за плату транспортировал их куда-то. Теперь вся страна в несанкционированных свалках.

Легальные полигоны тоже плохо контролировали. С введенным в 2014 году 458-ФЗ лицензирование вернули, но вопросы свалок и переполненных полигонов все еще не решены.

— Вы упомянули, что некоторые полигоны неправильно спроектированы. Что это значит?

— Правильный полигон стоит не меньше мусоросжигательного завода. Нужно, чтобы отравляющие вещества не попадали в воздух, почву, грунтовые воды. Должна быть система дегазации. И чтобы полигон не представлял опасность, нужно отделять пищевые отходы от остальных, и отправлять органику на компост. Тогда свалки не будут выделять метан, пахнуть и воспламеняться.

Сейчас уже ясно, что придется строить новые полигоны и расширять старые, которые и так уже причинили огромный ущерб окружающей среде и людям.

— А о предотвращении образования отходов у нас никто не говорит?

— Нет, хотя очевидно, что если бы мусора образовывалось меньше, полигоны не были бы им переполнены. Пока мы не будем заниматься такой профилактикой, придется постоянно строить новые, волшебной таблетки не существует.

— А введение раздельного сбора мусорная реформа не подразумевает?

— Мусорная реформа, по сути — это введение монополии регоператоров для удобства чиновников, чтобы им было с кого спрашивать и чтобы ответственным был один оператор, а не сотни.

Но правительство заложило мину замедленного действия — регоператор получает деньги, исходя из объемов ТКО, и это значит, что он будет держаться за каждую пластиковую бутылку и картонную коробку, которые у него захотят отнять заготовители вторсырья. Чтобы смешанных отходов было больше и денег — тоже.

Операторов должны были поставить в другие условия. Мы уже видим, что происходит в регионах — они выталкивают всех частных заготовителей вторсырья с рынка, уничтожая раздельный сбор.

— Сейчас раздельный сбор у нас отдан на откуп частным компаниям?

— Да, и это правильно. Вторсырье нельзя монополизировать. По сути, тот раздельный сбор, что у нас развивается в Петербурге — это все заслуга малого и среднего бизнеса. Это и есть частные инвестиции, необходимость привлечения которых озвучена на федеральном уровне.

Город ни копейки не тратит на такую инфраструктуру, однако уже сейчас в Петербурге около 3 тысяч контейнеров для вторсырья. Для сравнения, обычных контейнерных площадок — 7-8 тысяч.

— А как же экологический рейтинг, в котором Петербург даже не вошел в топ-100 российских городов по инфраструктуре раздельного сбора?

— Они взяли данные из официальных источников, а органы власти не знают ничего. Откройте recyclemap.ru/spb — на карте видно, какое огромное количество в Петербурге контейнеров.

Да и у экоактивистов могли бы спросить о ситуации в городе. Но никто ведь не спрашивает. Не посоветовались с нами и депутаты петербургского ЗакСобрания, которые недавно решили сделать контейнеры для сбора вторсырья объектами благоустройства. И написали в законопроекте глупость.

Так, в нем фигурирует формулировка «раздельный сбор ТКО». Но ТКО — это смешанный мусор, и по закону его можно собирать только на контейнерной площадке, к которой предъявляются жесткие требования: фундамент, ограждение бетонными плитами. Эта аббревиатура делает законопроект бессмысленным. Мы бы рекомендовали вместо нее написать ОИТ — отходы от использования товаров. Тогда их можно было бы собирать в других местах.

А еще нужна упрощенная процедура по согласованию контейнеров для вторсырья, сейчас она муторная — чтобы поставить урны для разных фракций отходов на улице, нужно отрисовать целый проект и согласовать его с тремя комитетами.

- И последний вопрос, из-за которого жители Петербурга и Ленобласти выходили на протестные акции в начале года. Чиновники еще рассматривают такой легкий вариант решения проблемы с мусором, как сжигание?

— Сейчас губернатор заявляет, что нам мусоросжигание неинтересно, и вроде бы в этой истории поставили точку. Но нужно понимать, что пока у города нет внятной стратегии по обращению с отходами, такая угроза есть.

Как у нас заключаются большие сделки? Перед инвестором чиновники буквально на задних лапках прыгают и подсовывают ему лакомые куски территории, не думая, нужно ли это городу. Вместо того, чтобы сказать: у нас есть план, ты можешь вписаться вот в такие проекты, и тогда мы будем взаимодействовать.

Представьте, что к нам придет денежный мешок с предложением построить мусоросжигательный завод. У правителей города не будет возражений. Под давлением таких же мешков в Госдуме приравняли мусоросжигание к утилизации отходов. Поэтому пока у Петербурга нет адекватного плана по обращению с отходами, мы очень уязвимы. Конечно, народ снова начнет выходить на улицы, как он делает это с 2013 года, но речь о том, чтобы власти субъекта наконец-то взялись за ум.

Беседовала Анжела Новосельцева

«Росбалт» представляет проект «О мусоре — начистоту!», призванный напомнить, что проблема грамотной утилизации отходов касается любого из нас, и каждый может внести свой вклад в ее решение. И от того, какие ответы мы найдем сегодня, будет зависеть качество нашей жизни завтра.