Паникуйте на здоровье: почему наши люди не боятся эпидемии

Иду по улице в маске — чувствую себя раздетой: кто посмеивается, кто смотрит подозрительно, как на больную. Вторых с каждым днем все больше.

Захожу в аптеку. Масок нет не только в продаже, но и на фармацевтах. Очередь занимаю за два метра от предыдущего клиента, но какая-то бодрая старушка тут же вклинивается между нами: «Ах, вы стоите? Но кто же так стоит. А мне надо по-быстрому цитрамона и корвалола закупить, завтра, говорят, все подорожает…»

Покупаю фрукты в киоске. Следом встают два мальчика, лет девяти-десяти. Спрашиваю у них: а вы почему не дома? Отвечают: бабушка отправила за яблоками для пирога.

В ближайшем супермаркете, делятся впечатлениями в домовом чате, пенсионеры активно пополняют запасы гречки и водки. Туалетную бумагу, правда, уже не берут — видимо, складывать больше некуда.

Что тут скажешь. Непросто соблюдать карантинные меры в стране, где нет привычки к самодисциплине, никакой веры властям, зато в подкорке сидит страх, что завтра все подорожает или исчезнет из продажи. Двадцать относительно сытых (точнее, бездефицитных) лет, как оказалось, слишком небольшой срок для выработки новых привычек. А старые тут как тут, никуда не делись.

Вот если бы в каждом подъезде-магазине-аптеке поставить по военному патрулю, да чтобы за выход из дома без маски сразу штрафовали, гречку продавали «по одному пакету в руки», за нарушение дистанции в очереди лишали скидочной карты, а пенсионеров отваживали от прогулок по супермаркетам, введя продажу по паспорту — «лицам старше 65 лет товар не отпускать», — тогда, может, и удалось бы избежать вспышки инфекции. А так, боюсь, все самое неприятное у нас еще впереди.

Удивительно и то, что российская власть вовсе не спешит вводить жесткие карантинные меры даже для людей из группы риска. Во Франции граждане не могут выйти из дома без письменного объяснения с собакой погулять, в Италии глава одного из регионов то ли в шутку, то ли всерьез обещает направлять «карабинеров с огнеметами» к тем, кто не хочет соблюдать карантин. А у нас стариков лишь мягко увещевают по возможности «посидеть дома». Если, конечно, они уже на пенсии. А судьбу остальных пусть решит работодатель.

И от этого разгула невиданной демократии тоже сносит крышу. Как рассуждает постсоветский человек: было бы что серьезное, давно бы всех в инфекционные бараки согнали, а раз войска в города не ввели и в квартиры дезинфекторы не врываются — значит не так уж страшен этот вирус, не опаснее гриппа. А французы, итальянцы и прочие европейцы — просто паникеры и слабаки.

Но есть нюанс. В разнице посылов. В странах Евросоюза жизнь человека стала так дорога, что для ее спасения готовы поступиться и свободами (на время беды). Если люди сами не понимают, что могут заразить друг друга, государство обязано сделать это за них, несознательных. Очень хочу ошибиться, но если наши бегающие по магазинам старики и инвалиды помрут от инфекции, горевать будут только их близкие. Государствам периода дикого капитализма такая бесполезная с экономической точки зрения ноша только в тягость.

Наиболее откровенно на эту тему высказался министр здравоохранения Украины Илья Емец, призвав бизнес выделять средства на медикаменты и медицинское оборудование украинцам младше 65 лет. На всех, по мысли министра, денег все равно не хватит, поэтому «надо выделять финансы на живых людей, а не на (потенциальные) трупы», — заявил он в интервью.

В России таких людоедских высказываний официальные лица себе пока не позволяли, но циничное отношение — «они свое пожили» да «на все божья воля» — проявляется во многом. В том числе и в позиции РПЦ, чьи иерархи не спешат закрывать храмы для пожилых людей и даже, напротив, проповедуют, что при получении причастия из общей чаши во время Божественной литургии заразиться коронавирусом нельзя — «ведь в чаше не просто хлеб и вино, а сам Христос». И я не слышала, чтобы кто-то сверху одернул батюшек за намеренное несоблюдение карантинных мер.

А впереди — голосование по поправкам в Конституцию и празднование 75-летия со Дня победы. В обоих случаях без людей из группы риска никак не обойтись. Только старики не подводят, когда нужно обеспечить массовость. Как пишут СМИ, в некоторых регионах членов избиркомов уже послали в поквартирные обходы для информирования населения о всероссийском опросе. Правда, из средств индивидуальной защиты выдали только бахилы — маски и антисептики в дефиците, а мероприятие 22 апреля никто не отменял. То есть, с одной стороны, пожилых людей сажают на карантин, с другой — присылают к ним толпу агитаторов с улицы.

Казалось бы, какие еще примеры нужны, чтобы народ вспомнил, в чьих руках спасение утопающих. Но, кажется, и этот навык очень многие в нашей стране утратили. Смирились с тем, что ничего хорошего их впереди не ждет. Что ИВЛ на «простых людей» в случае чего все равно не хватит, а вот гречкой они еще могут успеть запастись.

Вчера я была уверена, что перед лицом настоящей, смертельной опасности синдром выученной беспомощности уступит место самоорганизации общества. Ведь ситуация этически очень проста: спасая себя, спасаешь других — в той же мере, в какой, спасая других, бережешь себя. Сегодня мне кажется, что этот синдром оказался сильнее даже инстинкта самосохранения.

Если так пойдет и дальше, спасут нас только паникеры — те, что верят врачам больше, чем священникам, и готовы на самоограничения свободы не только ради своей безопасности, но и для сохранения здоровья окружающих. От того, насколько много таких паникеров живет сегодня в России, и зависит цена эпидемии в нашей стране.

Виктория Волошина

О том, какие меры необходимо предпринимать, чтобы уберечься от заражения, читайте в материале «Росбалта».