Харви Вайнштейн как Чингачгук — Большой Змей

Весь мир говорит о коронавирусе с такой страстью, что сами по себе эти дебаты могут вызвать тяжелое расстройство. Упоение мрачной бездной, как известно, таит неизъяснимые наслаждения. Но все же бессмертья залог кроется в других областях. Не менее актуальна, думаю, иная тема, которая может привести человечество к более тяжким последствиям, чем очередной вирус. Имею в виду казус Харви Вайнштейна, которого отправили в тюрьму фактически до конца дней.

Считать продюсера безвинным агнцем, тем более оправдывать, никак нельзя. Домогательства и служебное давление — это реальная жизнь достаточно отвратительного персонажа. Подчеркиваю это для того, чтобы избежать превратных толкований, как часто случается, когда в дискуссии оппоненту приписывают крайнюю и абсурдную точку зрения. Так вот при всей тяжести содеянного Вайнштейном мне видится чрезвычайно опасным для рода людского наметившаяся в результате бурных обсуждений смена гендерных ориентиров и традиционных моделей взаимоотношений мужчины и женщины.

Дело Вайнштейна подняло волну обвинений в домогательствах #MeToo. Работу потеряли десятки режиссеров и актеров, политиков и чиновников, финансистов и издателей, даже парижский шеф-повар. В один из дней в 2017 году акция #MeToo в социальных сетях собрала 12 миллионов сообщений. Громадное большинство мужчин отрицали обвинения, но принцип презумпции невиновности ничего не весил. Кстати, примерно по тем же законам восприятия информации сейчас распространяется психоз вокруг коронавируса. У многих людей карьера и жизнь были испорчены. Но еще хуже то, что разросшийся среди представителей сильного пола страх быть обвиненным в покушении на женскую честь опускает бетонный шлагбаум перед демографическими перспективами человечества.

Самец homo sapiens — единственное живое существо на планете со столь повышенным либидо, что он способен испытывать круглогодичный и неутомимый интерес к своей избраннице вне зависимости от ее фертильной готовности. Это создает семью, формирует социальные отношения и, в конечном итоге, обеспечивает доминирование человека на планете.

Природа мудро поддерживает эту тенденцию. Женщина рожает фактически недоношенное дитя для того, чтобы привязать к себе мужчину и сохранить семью. Но в этой слабости — торжество и сила человека. Мозг формируется с громадным отставанием по отношению к телу — до 23 лет, что тоже поддерживает социальные структуры. Все эти особенности сотнями веков вырабатывали у самца homo sapiens необходимую для эволюционного торжества гендерную модель поведения, которая выражается в неутомимом устремлении к женщине. Без любви мужчина убежал бы из семьи, слабое дитя погибло бы и не стало бы царем Природы. Неутоленное либидо — это проявление настоящего, особо ценного мужчины. Неслучайно нейрофизиологи отмечают прямую коррекцию либидо и интеллекта.

Печорина называли «лишним человеком». Действительно, он был лишним. Но не с точки зрения чахоточного Белинского, а с точки зрения эволюции. Печорин мог дать только хилое, обреченное потомство. Антипод Печорина — Казанова. Неугомонные самцы взбегают по эволюционной лестнице и исполняют свой природный долг исправнее, чем сбившиеся с шага и обленившиеся рефлексирующие особи.

Полагаю, дело Вайнштейна только усугубит и без того существующую тенденцию отлынивания мужчины от своих природных обязанностей. Общим местом стали жалобы женщин на то, что найти нормального мужчину все труднее. Но не выплескивают ли феминистки с водой ребеночка, — то есть мужчину?

Борьба феминисток закончилась окончательной и бесповоротной победой. Феминистки способны испортить жизнь любому мужчине, который имеет наглость гордиться своей маскулинностью, отныне самым сомнительным жизненным приобретением. Логика эволюции нарушена, значение мужчины для рода человеческого снижается до символических величин. Привилегию на добычу он утратил, знаний у всех поровну и меньше, чем у компьютера, воевать сегодня станет только больной на голову, рыцарские поединки смешны и возможны только у парнокопытных.

Успехи генетики отберут у мужчины последнее дарованное Природой право на осеменение. Мужчина еще имитирует значимую деятельность, но на самом деле превращается в обузу для общества. Можно из гуманных соображений оставить в Красной книге немного мужчин. Пусть живут в заповедниках горными архарами. Через пару столетий амазонки на геликоптерах будут совершать налеты на мужские резервации с целью браконьерских утех…

Крупнейший антрополог ХХ столетия Грегори Бейтсон писал, что всякой живой системе свойственно стремление к единообразию и стандарту, а хаос — антитеза жизни. Моральное единообразие и нравственный стандарт меняются от поколения к поколению. Лучшие люди Древней Греции были рабовладельцами, и только в XIX веке обладание людьми стало расцениваться как моральная аномалия и нарушение гуманизма. Право первой ночи лендлорда веками считалось естественным. А сейчас естественный интерес мужчины к женщине может попасть под уголовную статью. Если следовать этой логике, то необходимо сбросить с пьедестала Бенджамина Франклина, ведь он отказывался осудить работорговлю.

Россия осталась едва ли не последним бастионом традиционных ценностей в христианском мире. Мы даже в Конституцию собираемся вписать статью о браке, как союзе мужчины и женщины, забыв второпях уточнить, что такое «мужчина» и что такое «женщина», что, несомненно, приведет к сложным юридическим шарадам.

Полтора года назад, когда разгорелась катавасия вокруг Вайнштейна, у нас был популярен вопрос о том, возможны ли в России подобные разоблачения? По примеру акции #MeToo попытались прижучить видного парламентария. Ничего не вышло, его выгородила комиссия по этике ГД. В связи с этим полагаю, что если бы не коронавирус, российские власти могли бы протянуть руку помощи американскому насильнику, как во времена коммунизма наши лидеры подняли шум вокруг члена Компартии США Анджелы Дэвис, которую обвиняли в пособничестве убийству и захвату заложников.

Вайнштейна замуровали глубже, чем Черную Мамбу в фильме «Убить Билла», где он был одним из продюсеров. В российском обществе осуждение голливудской знаменитости было воспринято неоднозначно. Вообще, в русской культуре отношение к женщине заметно отличается от того, которое существует на Западе. У нас в обозримом будущем невозможны Ангела Меркель, Хилари Клинтон или Дилма Русеф.

Заглянуть в колодец будущего трудно, но можно ли исключить, что прогресс цивилизации повернется так, что, в противовес женскому движению, поднимется мужское? За естественные права мужчин, против дискриминации природы. Что если через какое-то время злодеяния продюсера будут забыты, а его имя станет нарицательным вроде Клары Цеткин и Розы Люксембург? Не могу исключить, что появятся мужские радикалы, которые объявят Харви Вайнштейна последним из мужчин, вроде Чингачгука — Большого Змея.

В заключение еще раз: никоим образом не оправдываю насильника и не копаюсь в его грязном комоде, но говорю о возможных и очень важных социальных последствиях. Вообще, история мужчины и женщины — самая неразрешимая загадка. Почему, к примеру, Джакомо Казанову никогда не обвиняли в домогательствах, а Грушницкий вызвал Печорина на дуэль?

Сергей Лесков