Политическое завещание Путина

Глава ЦИК Элла Памфилова вчера зажгла. Сравнила Конституцию с бизнес-ланчем (или, как говорили в годы ее советской молодости, с комплексным обедом). Мол, надо брать и борщ, и котлеты, и винегрет. А если вам винегрет не нравится, то не ешьте — пусть отправляется в помойное ведро.

Вообще-то, бизнес-ланч — это для тех, кто хочет побыстрее и подешевле. А для тех, кто стремится к качественному и вкусному питанию, в ресторанах существует заказ блюд по меню. И Конституция — не тот документ, за который можно проголосовать наспех в обеденный перерыв. Обычно народы принимают основной закон вдумчиво и всерьез. Прежде всего потому, что он является единым целым. Придется «съесть» целиком, и если «винегрет» окажется некачественным, то потом будет долго болеть живот. После такого «конституционного бизнес-ланча» лечиться понадобится.

Впрочем, сравнение Конституции с комплексным обедом не стало высшим достижением во вчерашней политической риторике Памфиловой. Если над «винегретом» можно спокойно посмеяться, то другое ее высказывание заставляет всерьез задуматься.

Глава ЦИК назвала поправки к Конституции политическим завещанием Путина.

С одной стороны, понятно, что она имела в виду: в 2024 году президент должен уйти с поста, а потому заранее корректирует систему властвования так, чтобы «осиротевший народ» не страдал без «спасителя отечества». Но с другой стороны, словосочетание «политическое завещание» сразу наводит на мысль о знаменитом «Письме к съезду», написанном умирающим Лениным.

Вождь раскритиковал в нем всех своих главных соратников. Сталин — груб и властолюбив. Троцкий — самоуверен и, по большому счету, не большевик. Бухарин — теоретик, но не вполне марксист. Пятаков — администратор, но слабый политик. В общем, таких идеальных людей, как сам Ильич, больше нет. А потому нужна коллегиальность решений и значительное расширение правящей группы (т. е. членов ЦК партии).

Как мы знаем, ничего из этой идеи не вышло. Правящая группа перегрызлась. К единоличной власти пришел Сталин. Остальных репрессировали. И это — не случайность. Думается, сам Ленин понимал, что невозможно ввести коллегиальное правление в партии, которая много лет строилась им как послушное орудие единоличной воли вождя. В этом смысле «Политическое завещание» стоит рассматривать как знак отчаяния Ленина. Опытный политикан предложил съезду партии заведомую чушь просто потому, что разумного выхода из сложившейся ситуации найти не мог.

Сталин, не писавший никаких политических завещаний, оказался фактически в той же ситуации. Персоналистский тоталитарный режим был обречен на грызню «тонкошеих вождей» (© Осип Мандельштам) сразу же после смерти тирана. К власти пришел Хрущев, устранив разными способами всех своих политических соперников. Но затем и он пал под ударом нового поколения партийной номенклатуры, возглавляемой Брежневым.

Насколько мы можем судить, Брежнев перед смертью тоже не видел достойного преемника. А потому «тасовал кадры», приближая к трону то слабого и послушного Черненко, то сильного и коварного Андропова, то других, менее значимых членов «коллегиального руководства», которые должны были уравновесить мощь политических лидеров. Формально власть от Брежнева к Андропову, а от него к Черненко перешла спокойно. Но это был лишь отложенный на время кризис. С приходом Горбачева междоусобная борьба развернулась с такой силой, что закончилась падением всей выстроенной Лениным системы власти.

Ну и наконец, можно упомянуть даже о Петре I. На смертном одре он попытался произнести политическое завещание, но даже не смог завершить фразу о том, кому следовало бы оставить страну. С этого момента началась в России вековая череда государственных переворотов, завершившаяся лишь провалом предпринятой декабристами попытки отдать власть «Константину и жене его Конституции».

Вырисовывается некая закономерность. Персоналистские режимы плохо передаются в чужие руки по двум причинам.

Подготовить сильного преемника любому уходящему вождю тяжело, поскольку он преувеличивает собственные достоинства и чужие недостатки. Ему кажется, что такого идеального, как он, правителя рядом нет. А если есть, то действующий вождь скорее будет стремиться ослабить конкурента: не дай бог соберется с силами и отнимет власть раньше времени.

Что же касается перехода к коллегиальному руководству, то персоналистские режимы на это не рассчитаны. В них нет институтов (правил игры), которые помогали бы соперничающим сторонам договариваться, устранять грозящие всем риски и принимать решения, худо-бедно всех устраивающие. В персоналистских режимах вожди полагают, что их шея достаточно сильна для бремени власти, а потому стремятся устранить соперников. Иными словами, в самой сути персоналистского режима (будь то неограниченная монархия Петра, тоталитаризм Ленина-Сталина-Брежнева или автократия Путина) заложен конфликт, возникающий после ухода Персоны на покой или на тот свет.

Хорошо, что Памфилова назвала нынешнюю политическую суету политическим завещанием. Она напомнила нам, как такие завещания на деле реализуются.

Скорее всего, Путин не отправится на покой в 2024-м, поскольку понимает, как «тонкошеие вожди» воспользуются открывшимися для них политическими возможностями. Но рано или поздно он все же уйдет. И его уход приведет к очередной борьбе «преемников» за власть. Исторический опыт показывает, что борьба эта может осуществляться в форме государственных переворотов (как после Петра и после Сталина), массовых репрессий (как после Ленина) или постепенной демократизации (как после Брежнева). Последний вариант в наших условиях самый реалистичный.

Дмитрий Травин