Путин объявил войну вузам-«пустышкам»

Заявление главы государства о необходимости «и дальше последовательно убирать вузы-«пустышки»» затронуло чувствительную тему. Все годы свободной России шел разговор о чудовищной профанации такой величайшей ценности, как образование. О неимоверно расплодившихся вузах, многие из которых были просто «будками по торговле дипломами», о юрфаках в вузах любого профиля и о том, какой ущерб это наносило и экономике, и морали.

А что с этим теперь? Разговор о «пустышках» президент начал далеко не «с нуля». В последние пять лет разросшаяся система высшего образования энергично вводилась в берега. Педагогическое сообщество говорит, что вузы у нас «уполовинили»: пять лет назад в РФ было более трех тысяч вузов и их филиалов, сейчас осталось менее полутора тысяч.

«Бум развития университетов» начался в 1990-е годы, когда можно было и частные университеты создавать, и в действующих разворачивались программы платного образования, — заметила корреспонденту «Росбалта» директор Института развития образования Высшей школы экономики Ирина Абанкина. — А в 2000-е годы началась довольно широкая кампания по созданию филиалов университетов. Не только крупных, но и тех, которые готовы были разворачивать недорогие программы, в первую очередь — по менеджменту, бизнесу, на что был спрос».

«Сеть филиалов была очень широкая, а качество образования там очень слабо контролировалось, — отмечает эксперт. — Есть и просто вузы, вполне самостоятельные юридические лица, которые, тоже пользуясь спросом, предлагают программы очень низкого качества. А иногда даже и не организуют учебный процесс, перекладывая бумаги из одного ящика в другой, после чего выдают диплом. Нередко на сайтах таких вузов вывешиваются программы, скопированные с чужих университетов».

Образовательная вакханалия продолжалась весьма долго, в конце концов у государства терпение все же истощилось. И пять лет Рособрнадзор под руководством ныне уже министра просвещения Сергея Кравцова проводил довольно интенсивную «прополку».

«Было несколько крупных федеральных программ, в том числе по регионам, где на первом этапе предполагалась структуризация вузов, объединение ресурсов и отсечение невостребованных программ, — рассказала Ирина Абанкина. — Речь шла не о закрытии, а о разумной кооперации. Но не везде это было хорошо и эффективно. И где-то этот процесс пришлось даже приостановить, например, слияние технического и государственного университетов в Тамбове, против чего и студенты выступали».

В более тяжелых случаях применялась приостановка приема в вузы, филиалы (или на те программы, которые оказались невостребованными). А также перепрофилирование деятельности вуза на другие программы, если сам вуз был способен найти источники финансирования и привлечь преподавателей, либо работодатели соглашались помочь кузнице кадров.

«И если налицо грубое нарушение лицензионных требований по кадрам, помещениям, качеству и структуре программ, а главное — по соответствию федеральным государственным образовательным стандартам, то выдаются предписания. Если они дважды не выполняются, то в судебном порядке возможен отзыв лицензии, — отметила Абанкина. — Процедура сложная, длинная. «Пришел и закрыл» — такого не бывает».

Особое внимание Ирина Абанкина обратила на то, что в России пока не выработано механизмов защиты студентов и преподавателей. Это очень актуально при закрытии частных вузов, которые особенно часто попадали под раздачу (тезис о том, что частное работает лучше государственного, в данной сфере как-то не очень действенен). До сих пор нет страховых защитных механизмов.

«За рубежом, если вы хотите открыть частный вуз, вы выкладываете не меньше 200-300 миллионов евро — на случай, если вас закроют. Чтобы вы могли расплатиться с преподавателями и завершить обучение студентов в другом вузе. Страховой депозит очень высокий. А у нас ничего этого нет», — отметила Абанкина.

Закрыто немало и государственных вузов, особенно, как заметила Абанкина, «социально-гуманитарного, экономико-менеджериального профиля». Здесь было попроще: студентов переводили в другие вузы, давая возможность доучиться.

Однако существуют определенные разногласия в оценке проведенной селекции. Весьма критически оценивает ее омбудсмен в сфере образования при уполномоченном по защите прав предпринимателей при президенте РФ Амет Володарский.

«В 2014 году мы с Сергеем Сергеевичем Кравцовым говорили в Госдуме, что надо с будками по продаже дипломов бороться, — рассказал он корреспонденту «Росбалта». — Но вскоре к нам пошли заявления от вузов, которые реально работают, у которых есть имущество и работодатели. И мы видим, что каждое второе-третье предписание Рособрнадзора не соответствует требованиям, там часть пунктов основывается на документах, которые уже не действуют. Это выясняется в суде в течение года, но вуз уже разорили приостановками набора и т. д.»

Как с сожалением отметил Володарский, во многих случаях «Рособрнадзор «дербанил» вузы, которые реально работали, а вузы-пустышки сохранились на плаву. Поэтому сейчас так остро встала необходимость бороться с ними».

«Рособрнадзору нужно было показать цифры перед старым правительством — вот он и показывал цифры закрытых вузов, которые имели лицензию и аккредитацию, — высказал мнение омбудсмен. — А поймать вуз, который торгует дипломами, очень сложно. Теперь эта информация дошла до президента».

В качестве рекомендуемой меры Володарский предложил Рособрнадзору восстановить учебно-методические консультационные объединения по регионам и направлениям. Где вместе с педагогическим сообществом создавать новые программы и стандарты — и контролировать их выполнение.

По мнению эксперта, следует проверять вуз, который предъявляет минимальные требования к поступающим по числу баллов ЕГЭ. Но и такой вуз не всегда плохой. В частности, Володарский посетовал на то, как сейчас Рособрадзор разбирается с частным Институтом иностранных языков, хотя, по его данным, поступившие в это заведение «троечники» с минимальным ЕГЭ «на выходе» показывали знания не хуже «отличников», поступивших в Лингвистический университет.

Амет Володарский также отметил, что стремление молодежи в вузы сейчас уже перестало быть столь поголовным. По словам эксперта, в наши дни довольно большой процент учеников уходит после девятого класса в технические колледжи: отчасти это вызвано желанием избежать ЕГЭ, но отчасти и тем, что появились наконец-то сильные колледжи, достойные этого названия и дающие надежный кусок хлеба.

Леонид Смирнов