Клеветникам российской Конституции

При СССР они служили КПСС, при Ельцине линяли в демократов, заглядывая ему в рот, сейчас они святее папы Римского. Я про околополитическую шушеру — официальных пропагандистов и «политологов», поливающих в эти дни из телевизора и в придворных изданиях Конституцию 1993 г. Они враз забыли (а кто моложе — и вовсе не знают) новейшую историю своего государства. А где бы они были сегодня (и вся страна), если бы не эта Конституция, «которую никто не видел, как она принималась», и вообще, «что они там под танками могли тогда напринимать»? Эти — с одной стороны. С другой — радикальные либералы-западники (хотя и не все). Конституция «омерзительна», — вещает Навальный, полагая видимо, что он сам, заявляя такое, выглядит хорошо.

В общем, и у первых, и у вторых в унисон получается с Путиным, которому тоже Основной закон стал не по душе, правда, совсем по другой причине. И эту причину хранят в тайне на ежедневных телесобраниях «благородных людей» по промывке мозгов. Еще не пришло время. Путин еще при власти. А вот после от них же и узнаем — по давней российской традиции. И нет сомнения, что уж тогда инженеры человеческих душ порасскажут уже другим господарям, какой такой Путин и зачем нужна была его новая Конституция. Но это будет, похоже, еще не скоро.

Я же хочу напомнить, как на самом деле и в каких адовых муках с участием всего честного народа она рождалась почти 30 лет назад.

Итак, хотя глава Верховного Совета Руслан Хасбулатов закрыл весеннюю сессию 1993 г., депутаты из-за противостояния с президентом Ельциным не собирались покидать Москву, опасаясь, что возвращаться будет некуда. В поте лица трудились и местные парламентарии: свердловские законодатели провозгласили создание Уральской Республики. В Крыму делили Черноморский флот, а Верховная рада Украины объявила ее ядерным государством. В Таджикистане демократия закончилась: здесь запретили все оппозиционные коммунистическому режиму партии. В Риге судили омоновцев, штурмовавших накануне развала СССР телецентр. Доллар в России вырос более чем в тысячу раз по сравнению с «застойным» советским курсом, инфляция зашкаливала, а ЦБ не нашел лучшего момента для обмена денег.

Что происходило тогда в умах людей, можно судить по челобитным, которые народ направлял «батюшке-царю». Письма рисовали удручающую картину. Вот типичное: «Борис Николаевич! Я одинокая мать двоих детей. (…) Пришли времена чернее черного. В прошлом году съели буренку, потому что покосы застроили коттеджами „новые русские“, корма страшно подорожали… Все работники уже пять месяцев в отпуске без зарплаты — нет сырья на фабрике. (…) Моих месячных доходов не хватает даже на молоко годовалому сыну. (…) Лида Староверова. Челябинская область, г. Карталы». А вот такое: «Хватит церемониться с теми, кто раскачивает государство! — писала группа учителей из Магадана. — Мы требуем наконец-то прекратить все политические склоки, распустить Верховный Совет (хватит, семьдесят лет нам советовали!), установить президентское правление и избрать профессиональный двухпалатный парламент».

Противостояние накалялось с каждым днем из-за разного видения сторонами, как следует реформировать политическое устройство государства и каким должно быть его социально-экономическое развитие без СССР. Президенту новой России нужна была несоветская Конституция, убиравшая коммунистические метастазы и усиливавшая его возможности для быстрого проведения реформ, направленных на либерализацию всей жизни. Верховный Совет цеплялся за старый Основной закон, где еще были ссылки на Конституцию уже почившего в бозе СССР. Лейтмотивом несоветского проекта Конституции команды Ельцина стал лозунг: «Вся власть — президенту!» Депутаты решали диаметрально противоположную задачу: «Вся власть — Советам!»

Началом политического кризиса можно считать декабрь 1992-го — тогда на VII Съезде подковерный конфликт во власти вылился в публичную сферу. Депутаты показывали, кто в доме хозяин: отставили правительства Гайдара, одобрили премьером «партократа» Черномырдина, бурно готовились, но провалили импичмент Ельцина. Стороны с упоением вываливали мешки компромата в СМИ. Затем прошел всероссийский референдум (старшее поколение помнит его слоган «да-да-нет-да»). Об этом скажу, пожалуй, отдельно. На референдум 25 апреля 1993 г. было вынесено четыре вопроса. По главному — о доверии президенту — 58,7% его участников высказались «за». Социально-экономическую политику Ельцина и правительства одобрили 53%. Посчитали, что нет необходимости в досрочных выборах президента 49,5%. При этом — 67,2% высказались за досрочные выборы депутатов. В Москве 1 мая вышли протестовать противники Ельцина — столкновения с ОМОНом привели к первым жертвам.

Вот на таком фоне запредельного противостояния с ВС президент объявил о созыве Конституционного совещания, открывшегося 5 июня 1993 г. В него вошли пять групп: представители федеральных органов власти; власти субъектов РФ; местного самоуправления; политических партий, профсоюзных, молодежных, иных общественных организаций, религиозных конфессий; товаропроизводителей и предпринимателей. Всего в Конституционном совещании участвовали более 750 человек. Ведущими юристами, которых по праву называют отцами российской Конституции, стали известные правоведы Сергей Алексеев, Анатолий Собчак и Сергей Шахрай. В ходе кропотливой (порой занудной) работы над проектом было внесено несколько сотен поправок в первоначальный проект, вобравший в себя и некоторые положения из документа Конституционной комиссии Съезда.

12 июля 1993 г. в Кремлевском дворце работавшим над президентским проектом Конституции было предложено подписать его. Замечу, что не у всех хватило смелости в те времена сделать это — некоторые на всякий случай отказались. Мне довелось быть участником того исторического события и оставить подпись под документом, который после тяжелых испытаний двухдневным вооруженным столкновением в столице в октябре 1993-го был вынесен 12 декабря 1993 г. на всероссийский референдум и стал Основным законом. В моем архиве хранится уже раритетный мой персональный экземпляр Конституции, открывающийся благодарностью от президента.

Двоевластие, грозившее перерасти в гражданскую войну и развал России, закончилось. Были назначены выборы в Государственную думу (в продолжение парламентаризма Российской империи, прерванного большевистским переворотом 1917-го). Страна определилась с вектором развития и обрела новое дыхание.

И вовсе не «плохая» Конституция виновата в том, что в течение почти 30 лет это дыхание не всегда было размеренным, ослаблялся пульс, настигал инфаркт и болела голова. И уж тем более — не ее вина в пустых обещаниях власти и в бедности десятков миллионов граждан. Для того чтобы поднять зарплаты или проиндексировать пенсии, вовсе не надо ставить на уши страну и тащить это в текст Основного закона. И Думу вполне можно распустить — с этой Конституцией. А что мешает разобраться, наконец, с «богадельней миллионеров и миллиардеров в законе» на Большой Дмитровке? Неужели и здесь Конституция виновата? Не говоря уже про воровскую «малину», цветущую по вертикали и горизонтали. Надо снимать не справившихся министров? Снимайте — по Конституции. И снимали же, бывало, но транзитом сажали в другое мягкое кресло, потому что «своих не сдаем». Так при чем здесь Конституция? Только при том, что в нынешнем виде ею невозможно манкировать как Бог на душу положит. А приспичило. Вот и приходится одним ломать ее через колено, прикрывая истинные цели новыми баснями о пенсиях, зарплатах и горячих обедах, а другим — тупо клеймить в надежде, что зачтется.

Алла Ярошинская, член Конституционного совещания 1993 г.