Достаньте голову из песка истории — у вас зад торчит

В Петербурге разговоры про будущее лучше не вести. Так что напрасно затеяли возню с питерским метабрендом, с лазоревым солнцем и новыми шрифтами за 7 миллионов (и хорошо, что рублей).

Реакция была в ответ еще та. Но кто сказал, что Петербургу в принципе нужно будущее? Венеция, например, прекрасно без него обходится. Питер тоже может скакать на фальконетовской лошадке, не сходя с пьедестала, делая деньги на старых камнях и Достоевском-Распутине-Петре. То есть на всем том, что Пелевин изящно назвал «трупоотсосом».

Меня будущее Петербурга не волнует: я в нем жить не буду. И вы тоже. Ибо все и всегда живут только в настоящем. Другое дело, что у Петербурга, как и у других русских городов, оно так себе.

А культурная столица России сегодня большей частью воспроизводит городскую культуру, которую Европа изжила в прошлом веке, что меня довольно часто выводит из себя. Проблема не в том, что страус зарыл голову в песок истории, а в том, что наружу торчит грязный зад.

Я вот о чем.

1. Петербург грязен и пылен. Впрочем, как и все российские города. Но это не оправдание. На улицах поутру — ни одного уличного пылесоса. Откроешь форточку на ночь — через несколько часов на подоконнике слой сажи.

Если город не знает, как эту проблему решить, пусть обратится за помощью к мэру любого финского, немецкого или французского городка. Стыдно идти за советом к европейцам — можно обратиться к белорусам. Минск — наглядное доказательство, что на улицах может быть чисто и при автократии.

2. В Петербурге беда с утилизацией отходов. Сцена, когда на помойку в одном пакете выносится гнилая капуста, пустая бутылка, использованная упаковка и старая книга, достойна какого-нибудь Сомали. Наберите в поисковике «Вена, мусоросжигательный завод, Хундертвассер» и убедитесь, что решение, привлекательное к тому же для туриста, найдено еще полвека назад.

Ну хорошо, завод построить слабо. Но прием батареек в супермаркетах организовать можно? Смольный и прочие заксобрания именно такими проблемами и должны заниматься!

3. Кстати, в Смольный и в Мариинский дворец невозможно пройти. Они закрыты для человека с улицы. Это вообще что за папуасия?!

Двери всех ратушей, таун-холлов, ратхаусов, отель-де-виллей во всей Европе открыты нараспашку. Они принадлежат всем, а не какому-то анекдотическому полковнику Скалозубу из законодательной власти, который распорядился посетителей-мужчин в городской парламент не пускать!

4. К сожалению, так называемые «простые петербуржцы» (носители культурной матрицы) от Скалозуба отличаются мало. Знаменитые питерские сквозные дворы перегораживаются решетками и закрываются на замок — только бы посторонний не зашел! Правда, купить универсальную электронную отмычку можно в интернете, а индивидуальную за 1000 рублей сделает любой гастарбайтер-дворник.

Разделение и обособление доходит до средневековых усобиц. Родителей с детьми выгоняют с «не их» детских площадок. Однажды я об этом рассказал за границей. Мне не поверили.

5. Кстати, о детских площадках. В моих глазах они прямое доказательство того, что детей в Петербурге не любят. Чиновники, прикрываясь ими, всего лишь осваивают бюджет. Иначе не строили бы одинаковое, убогое, зелено-красно-сине-желтое, домик-горка-лесенка, не привязанное к окружению никаким боком.

Посмотрите, какой детский ужас построен, например, в Таврическом саду. И если хотите, могу вам устроить экскурсию по игровым площадкам в Германии, которые изобретательны, разнообразны и отлично вписаны в пейзаж.

6. Упомянул Таврический сад — но в Петербурге с парками и садами вообще дело швах, начиная с Летнего, который после реконструкции стал смесью Версаля с Аушвицем: фальшивое барокко, фанерные уточки, загородки, охрана в черном… Не хватает рвущихся с поводка овчарок.

Современный город устроен иначе. В летний солнечный день горожанин может загорать на любом газоне. В Хельсинки на травке валяются на Эспланаде, в Вене — в Бельведере, в Мюнхене — у Старой Пинакотеки. Но попробуйте ступить на газон в Михайловском саду!

Кроме того, петербургские парки плохо ухожены и крайне немодны. Ботанический сад — это картина Максимова «Все в прошлом», а выставка «Императорские сады» восхитит разве мадам Грицацуеву.

7. Но куда хуже то, что главный обитатель Петербурга сегодня не человек, а автомобиль. Невский проспект — это шоссе, проложенное в центре мегаполиса. Моторы рычат, воздух отравлен. Да, мне известен аргумент «без автомобилей город задохнется». Приведите его онкологу, когда узнаете результаты своих тестов на рак. Между тем в Европе автомобиль используется в основном для загородных поездок.

8. Это стало возможным отчасти потому, что там сложилась альтернатива в виде работающего как часы комфортного общественного транспорта. Однако о каком комфорте может идти речь, если даже на Невском до сих пор нет электронных табло — по крайней мере там, где я сажусь на автобус? Если новые станции метро строятся, как в Шушарах, чуть не в 5 км от ближайшего жилья? Какое, милые, у вас тысячелетие на дворе?

9. Еще одна альтернатива автомобилю в городе — велосипед. Климат — не отговорка: в Финляндии он такой же. Я сам, когда не в России, зимой езжу на велосипеде.

Современный город должен обладать сетью велодорожек, по протяженности не уступающих автомобильным (иначе это город третьего мира). Их смысл — не прогулка из ниоткуда в никуда, как сейчас по Фонтанке, а безопасное передвижение по всему городу.

Более того, городские велодорожки должны стать частным случаем велошоссе. На велосипеде, не пересекаясь с потоком машин, горожанин должен иметь возможность добраться в Сестрорецк, Репино, Рощино — да хоть в Выборг! Такова ситуация с велопоездками в Европе. Я за свои слова отвечаю: на велосипеде объехал чуть не пол-Баварии.

10. И, конечно, чудовищная отсталость Петербурга особенно видна в том, как строятся муравейники-гетто. Тут ни с какой Баварией, где при диком дефиците жилья часто запрещено строить выше 4-6 этажей, вообще не сравнить. В каждом районе какая-то фишка: открытый бассейн, дизайнерский парк, ухоженный пруд. А не только торговый центр, выполняющий в России роль дома культуры. Но главное, там есть что делать, спустившись вниз — разводить огонь для барбекю, кормить лебедей, пить пиво под каштанами.

Список личных претензий я могу продолжать, но остановлюсь, поскольку понимаю две вещи. Во-первых, здесь нечего возразить. А во-вторых, в Петербурге он вызывает фрустрацию. «Ну, у нас никогда ничего не изменится…»

Поэтому я пишу не для тех, кто смирился и покорился (кажется, именно такое состояние и называется «быть настоящим петербуржцем»), а для тех, кого это не устраивает. Кто готов менять город — в том числе, например, из Петербурга уезжая. Тоже решение.

А под занавес вернусь к логотипу с бирюзовым солнцем, символизирующим, якобы, будущее. Тут лучше всего сказал Марат Гельман, светлая голова. Он заметил, что все эти фирменные значки, логотипы, шрифты — вещи из прошлого: они статичны. А для презентации современности требуются истории динамические.

Ну да, о том и речь.

Дмитрий Губин