Почему китайцы не всем «братья навек»?

Осеннее обострение в Казахстане, связанное с «китайским фактором» во множестве его выражений и, соответственно, митинговой активностью, жестоко подавленной властями, увенчалось на исходе октября письменным обращением группы местных жителей в министерство иностранных дел республики. Люди просят внешнеполитическое ведомство и лично президента Касым-Жомарта Токаева помочь их родственникам, проживающим в Китае и содержащимся властями этой страны в так называемых «лагерях политического перевоспитания» в Синьцзяне. Как утверждают авторы обращения, в лагерях пытают и издеваются над ни в чем не виноватыми людьми — «грех» их состоит только в том, что они исповедуют ислам, отождествляемый почему-то с сепаратизмом и экстремизмом. Связь с родственниками узникам запрещена, и никто не знает, живы они или мертвы.

Собственно, проблема лагерей не нова — «Росбалт» писал о ней и раньше. Однажды МИД Казахстана на нее отреагировал, но, как выяснилось, недостаточно жестко — портить отношения с Пекином властям РК не с руки. Как говорят авторы обращения, ранее во внешнеполитическом ведомстве им дали понять, что Нур-Султан не может вмешиваться в дела другого государства. Тем не менее, в обращении, если оно дойдет до Токаева, тот прочтет, что люди требуют «освобождения наших родственников из концентрационных лагерей и тюрем, … чтобы им не препятствовали в выезде в Казахстан». Также они просят «уполномоченные органы» потребовать от китайских властей «прекращения бесчеловечной политики, наказания виновных, основываясь на международном праве и защите прав человека».

Отметим, что по данным ООН за 2018 год, в Синьцзяне содержалось около миллиона уйгуров и представителей других тюркоязычных народов. Сначала Пекин отрицал существование подобных лагерей, но позже признал наличие всего лишь невинных «образовательных центров» для изучения китайского языка и получения людьми профессии.

Нескольким невыездным этническим казахом все же удалось сбежать из КНР, то есть незаконно пересечь границу. В Казахстане их, естественно, арестовали, но, вероятно, выслать обратно не рискнут на фоне сильнейшей волны антикитайских выступлений, и признают соискателями убежища в РК. Но, надо сказать, что антикитайские настроения основаны не только на наличии лагерей, но и на «китайской экспансии» в Казахстане. Бывает, что проблема надумана, и посредством нее казахами манипулируют силы, желающие дестабилизировать обстановку.

Случается, однако, и так, что причина недовольства «китайским фактором» из пальца не высосана — например, как в случае с лагерями. Но как поступают власти, не способные подавить синофобские настроения казахов? Да как обычно — «просто» жестоко разгоняют митинги, считая их результатом растущей активности оппозиционных сил. Особенно Нур-Султан опасается движения «Демократический выбор Казахстана» (ДВК), признанного экстремистской организацией, деятельность которой на территории республики запрещена. Основателем ДВК является проживающий в эмиграции во Франции бизнесмен Мухтар Аблязов, заочно приговоренный в Казахстане к 20 годам лишения свободы.

Несмотря на запрет, в конце октября ДВК попыталось провести несанкционированные митинги в Нур-Султане и Алма-Ате против китайской экспансии. Силовики арестовали около тридцати человек. В принципе, власти страны должны были помнить, что и месяцем раньше казахи под лозунгом «Нет китайской экспансии!» митинговали аж в шести городах: они опротестовывали строительство и (или) перенос из КНР в Казахстан 55 китайских предприятий. Митинговавшие считают их «грязными» производствами. Их не утешает информация властей, в соответствии с которой предприятия «чистые», и речь идет не о ближайшей перспективе. А также и то, что в будущем, благодаря им, будет создано более 20 тысяч рабочих мест: местные подозревают, что львиную долю вакансий займут сами китайцы.

Тут бы властям провести среди местного населения разъяснительную работу относительно реального объема ожидаемого рынка труда и занятости, предварительно расставив все точки над «i» с китайской стороной, но они предпочитают свалить синофобию на «происки врагов» Казахстана. Возможно, потому, что митингующие во многом правы, и документального опровержения их утверждениям нет. А это создает крайне благоприятные условия для растущей активности оппозиции — тем более, в условиях фактического двоевластия в республике. Так что антикитайские митинги, несмотря на их жесткое подавление, будут, вероятно, набирать силу и, как это обычно случается на постсоветском пространстве и вообще на Востоке, приобретут выраженный политический контекст.

Собственно, это уже произошло: участники гражданского движения «Проснись, Казахстан!» анонсировали на 9 ноября митинг в Алма-Ате с требованием проведения в стране политических реформ. Они настаивают на ограничении президентских полномочий и переходе страны к парламентской форме правления. При этом совершенно ясно, что Казахстан к этому не готов: ему бы сейчас как-то сохранить равновесие в условиях правления фактически двух первых лиц — Нурсултана Назарбаева с его неограниченной властью и Токаева — с почти никакой. Здесь же подчеркнем, что активисты движения не намерены просить власти разрешения на проведение митинга, а это обещает еще один разгон незаконного «мирного собрания».

Остается гадать, к какой именно дате приурочена акция 9 ноября — ведь по удивительному «совпадению» особенно резонансные народные волнения пришлись в аккурат к первому государственному визиту Токаева в Китай, а позже — к приезду в Казахстан председателя Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей КНР Ли Чжаньшу. Ну и покатилось.

Говоря о реальных и мнимых страхах казахов, которые власти республики даже не пытаются рассеять целенаправленной просветительской работой. К примеру, эксперты и «простые люди» опасаются того, что Казахстан станет сырьевым придатком Китая. Но разве дело тут в «зловредности» КНР, а не в неспособности Нур-Султана развивать не сырьевые отрасли экономики, способные к тому же конкурировать на внешнем рынке. Ведь 70% казахстанского экспорта приходится на сырье, которое, помимо Китая, в значительном количестве (20%) отправляется в Италию, и из них почти 100% — это минеральное топливо. Но кто боится в Казахстане итальянской экспансии? Спросить — засмеют.

Боятся казахи или им навязывают страхи, пользуясь некомпетентностью масс и внешним долгом страны перед КНР? Да, Казахстан действительно задолжал своему могучему соседу 11 миллиардов долларов. Но опасность долгового ярма определяется его соотношением к ВВП, а это всего 6,5% против 25%, которые набрала Киргизия, и в которой тоже растут антикитайские настроения. В остальных государствах Центральной Азии долги перед Китаем колеблются в пределах 16 — 20% к ВВП. К тому же, задолженность Казахстана ежегодно снижается, и существенно.

Sputnik цитирует экс-советника президента РК Ермухамета Ертысбаева, считающего, что антикитайские настроения в республике нагнетаются Вашингтоном: «Думаю, американцы, поскольку у них идет торговая война с Китаем. … Америка давно и сильно обеспокоена стремительным взлетом Китая. Когда китайцы доберутся до чипа — все! Америка перестанет быть державой № 1». Как считает бывший высокопоставленный чиновник, главной целью Китая является инфраструктура, а казахстанский рынок пока не представляет для него большого интереса. Что же касается внешнего долга РК, он «не смертелен» и может быть погашен «хоть завтра» за счет средств Национального фонда.

Безосновательны также утверждения, что китайцы отнимают у казахов рабочие места — по официальной информации, они даже не заполняют выделенную для них рабочую квоту. А землю китайцам в республике и вовсе не продают. Заметно сократились и прямые инвестиции КНР в РК: за неполных четыре года — каких-то 4 миллиарда долларов (в прошлом году — 1,5 млрд, пятое место; на первом — Нидерланды, прочно удерживающие лидерские позиции в течение пяти лет), и бума в ближайшем будущем на них тоже пока не видно. Так в чем же дело? Ведь как экономический партнер Китай выгоден Казахстану. Вероятно, здесь все же роль играет военная и экономическая мощь соседа, то есть срабатывает сугубо психологический фактор. Во-вторых, исторически между казахами и китайцами — а было это в далеком прошлом, если не считать антикитайского контента времен СССР — были серьезные неурядицы, вплоть до вооруженных столкновений.

Ну, а самый неприятный фактор — это наличие вышеупомянутых лагерей, сформировавших крайне негативное общественное восприятие Китая не только в Казахстане, но и в Киргизии. И ситуация усугубляется тем, что и Нур-Султан, и в большей степени Бишкек не смеют говорить о проблеме лагерей в полный голос, чего-то требовать от Пекина, демонстрируя тем самым если не трусость, то сильную зависимость от Поднебесной, что уже не воспринимается в казахстанском и киргизском обществе как «дипломатичность».

В общем, в Казахстане и Киргизии, и этот процесс может расползтись по всей Центральной Азии, Китай несет серьезные имиджевые потери, а вместе с ним — и власти государств региона. А на такой почве дестабилизировать обстановку в ЦА легче, чем в ситуации, если б ее не было вовсе. Соответственно, антивластные силы ею воспользуются. И чтобы смягчить обстановку, власти государств Центральной Азии должны сообща работать над ней с Пекином. Но пойдет ли на это последний с его специфичной внутренней политикой?

Ирина Джорбенадзе