Заявление Владимира Путина, о том, что Россия помогает Китаю создавать систему предупреждения о ракетном нападении (СПРН), сделанное президентом во время его выступления на Валдайском форуме, наделало немало шума и вызвало поток комментариев провластных экспертов, которые в большинстве эту политику российского президента поддерживают.
Между тем само это заявление Путина выглядит как публичная декларация о самом тесном военном сотрудничестве двух стран. «Мы будем работать дальше в области космоса, в области военно-технического сотрудничества. Не знаю, большой тайны, наверное, не открою, все равно это станет ясно: мы сейчас помогаем нашим китайским партнерам создать систему СПРН — систему предупреждения о ракетном нападении. Это очень серьезная вещь, которая капитальным, кардинальным образом повысит обороноспособность Китайской Народной Республики. Потому что сейчас такую систему имеют только США и Россия», — сказал Путин.
Ранее на том же форуме он фактически обосновал причину того, почему Российская Федерация решила поделиться с Китайской Народной республикой самым сокровенным: «…по поводу попыток сдержать Китай. Думаю, что это по определению невозможно. И если кто-то будет предпринимать такие попытки, он — тот, кто будет это делать, — поймет, что это невозможно, и в ходе этих попыток, безусловно, будет наносить себе ущерб и урон». Иными словами, российский лидер демонстрирует здесь верность тому принципу, который звучит примерно так: если не можешь кого-то победить или навязать ему свою волю — присоединись к нему.
Сейчас политические отношения между двумя соседними державами вероятно можно назвать идеальными. Злые языки, правда, говорят, что Россия уже стала сырьевым придатком Китая, и сам Владимир Путин в том же выступлении на Валдайском форуме это подтвердил. Говоря о структуре российско-китайского торгового оборота, он признал: «Да, конечно, за 70 процентов с нашей стороны это энергоносители и так далее, но это естественно. У нас есть этот товар, а Китай нуждается в этом товаре». Если же добавить к этому, что еще одной существенной статьей российского экспорта в КНР является лес-кругляк, то картина экономических отношений двух стран становится еще более удручающей. Напомним, что большая часть китайского экспорта в Россию — это готовая продукция, в том числе, огромный спектр товаров современной электроники.
О том, почему Россия решила поделиться своими наработками в области противоракетной обороны с Китаем, обозреватель «Росбалта» поговорил с руководителем Школы востоковедения ВШЭ Алексеем Масловым.
— Зачем Китаю понадобилась российская помощь в разработке системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН)?
— Начнем с того, что китайская система ПВО пока является локальной. Она может уберечь КНР от ракетного удара, который будет нацелен непосредственно на ее территорию, но систему раннего предупреждения Китай пока не разработал. В этом плане Россия все еще заметно впереди Китая. Во-вторых, эта система дает Пекину возможность раннего предупреждения (о ракетном ударе), потому что, как можно предположить, российские радары накрывают не только всю территорию США, но и территорию Японии и Южной Кореи, откуда потенциально, как раз, может быть нанесен удар по Китаю. Особенно, учитывая американские системы THAAD (подвижный противоракетный комплекс наземного базирования для заатмосферного перехвата ракет средней дальности), расположенные на территории Японии и Южной Кореи. И это, пожалуй, самая большая опасность (для КНР), поскольку японские радары системы THAAD покрывают часть территории Китая и России, в то время как китайские радары не покрывают территорию Японии.
— Зачем это нужно России?
— Вся российская концепция направлена сейчас на то, чтобы уравновесить наше взаимодействие с Китаем. То есть, не дать России стать сырьевым или каким-то еще придатком КНР. Поскольку в области экономики мы с Китаем соперничать не можем (чтобы было понятно, сегодня РФ находится на 11 месте среди торговых партнеров КНР, а в ее общем торговом обороте занимает лишь 2,3%), то мы ищем сферу, где мы можем его обойти и за счет этого сбалансировать это экономическое неравенство. Этой сферой, собственно, и является военная область.
— Многие сейчас обсуждают вопрос о том, стоит ли России передавать Китаю подобные технологии…
— Во-первых, очевидно, что речь идет об очень глубоком доверии к нашему восточному соседу и это не просто фигура речи. Во-вторых, есть еще один момент, который сейчас, возможно, мало обсуждается, но, тем не менее, интересен. Речь идет о том, что Москва и Пекин движутся к созданию системы комплексной безопасности на территории Восточной и Юго-Восточной Азии. В дальнейшем это может перерасти в то, что оба государства совместно могут гарантировать безопасность, например, Северной Кореи. Это то, что Пхеньян запрашивает, когда речь идет о денуклеаризации КНДР в случае если она откажется от ядерного оружия. Так вот, теоретически, если Россия и Китай накроют совместным «зонтиком» Северную Корею, то это означало бы комплексный подход к обеспечению ее безопасности.
— И все же, что дает передача Россией Китаю системы предупреждения о ракетном нападении в стратегическом плане, поскольку КНР, как ни крути, благодаря этому овладевает серьезными военными технологиями, которых сейчас у нее нет?
— Я думаю, что это все-таки в принципе признание того, что в экономическом, торговом плане Москва и Пекин не стали серьезными партнерами. Например, до сих пор китайские инвестиции в Россию очень невелики и вряд ли они резко вырастут. Когда мы говорим о том, что взаимный товарооборот двух стран к 2024 году может быть увеличен до 200 млрд долларов (в 2018 он вырос до 108 млрд долларов, о чем заявил Путин на заседании Валдайского клуба — «Росбалт»), то мы должны понимать, что это увеличение может произойти только за счет торговли энергоносителями. То есть парадокс заключается в том, что чем больше мы с Китаем торгуем, тем больше привязываем себя к энергоносителям. Поэтому расширение военного сотрудничества у нас во многом потому, что нет никакого другого.
— Это углубляющееся сотрудничество в военной сфере ведется в расчете на то, что сейчас у Москвы и Пекина хорошие отношения. А если в этом плане что-то изменится?
— Это хороший вопрос. Я думаю, что Россия идет на очень рискованные шаги. Мы, конечно, не знаем всех подробностей (например, не исключено, что Китаю уже известны многие российские технологии — об этом можно судить по целому ряду шпионских скандалов, когда в РФ задерживались некоторые российские ученые), но факт остается фактом — Россия, конечно, идет на принципиальные шаги. То, что Путин сказал об этом сотрудничестве с Китаем открыто, это, конечно, удар со стороны России по Америке. Потому что такие вещи вообще широко не освещаются.
— Фактически это выглядит как публичное объявление об альянсе…
— Да, конечно. Скорее всего до конца этого или в начале следующего года (между РФ и КНР) будет подписан какой-то формальный договор. То есть либо будет провозглашен некий альянс со статьей, аналогичной 5 статье Договора стран НАТО о том, что нападение на одну из сторон означает нападение на другую сторону, либо же это будет договор о военно-политическом союзе, но без подобных обязательств.
Беседовал Александр Желенин