Анатомия вранья: от Чернобыля до Нёноксы

Восьмого августа сего года на сайте Северодвинской администрации появилось короткое сообщение о том, что в городе «радиационный фон нормальный». При этом в нем также указывалось, что «начальник отдела гражданской защиты администрации Северодвинска Валентин Магомедов сообщил, что расположенные на улице Карла Маркса, 48 и на улице Плюснина, 7 датчики автоматизированной системы контроля радиационной и метеорологической обстановки (АСКРО) зафиксировали кратковременное повышение радиационного фона». Однако с 11:50 до 12:30 началось его снижение. И «по состоянию на 14:00 показания датчиков не превышают 0,11 микрозиверта в час при максимально допустимых 0,6 микрозиверта в час». Речь шла о радиационной ситуации после ЧП на испытательном полигоне (поселок Сопка), что в Нёнокском административном округе Архангельской области.

Затем последовало сообщение Минобороны РФ, которое цитировали многие СМИ. В частности, указывалось, что «два человека погибли, еще четверо получили травмы различной степени тяжести в результате взрыва реактивного двигателя жидкостной ракеты на полигоне в Архангельской области». Ведомство сообщало: «В результате происшествия получили травмы различной степени тяжести шесть представителей Минобороны и предприятия-разработчика». При этом, как подчеркнули в министерстве, «никаких выбросов вредных веществ в атмосферу не было, радиационный фон в норме».

В тот же день губернатор Архангельской области Игорь Орлов заявил, что эвакуировать население в Северодвинске не потребуется.

В общем, здоровью людей ничего не угрожает. Помнится, так твердили власти и после аварии в Чернобыле. Поэтому недоверчивый местный народ повалил в аптеки — скупать йод. Известно, что при определенном виде ядерных аварий именно радиоактивный йод-131 верный их спутник. Чтобы уберечь щитовидку от его накопления и возможного последующего рака, следует потреблять йодные таблетки, но не настойки йода, которыми можно сжечь пищевод и желудок. (Именно йодную профилактику советская власть не разрешила провести медикам сразу после аварии в Чернобыле — за исключением Припяти, — чтобы не было паники.) Как сообщали уже на следующий день после инцидента в социальных сетях местные жители, никакого йода у них в аптеках больше не осталось. Увеличилась также продажа водки и красного вина — об этой легенде антирадиационных ста грамм недавно напомнило нам американское кино про советскую аварию на ЧАЭС.

Подозрения о том, что власть говорит не все, усилились на следующий день после взрыва: с сайта администрации Северодвинска тихо исчезло сообщение о кратковременном повышении радиации в городе. Кроме того, на сайте Минобороны также приключилась, видимо, какая-то метаморфоза с их пояснениями об инциденте, которые цитировали все СМИ. Отчаявшись найти это сообщение, я несколько раз звонила в Департамент информации министерства и пресс-секретарю по указанным на сайте номерам, но никто не отвечал. На мое письмо по электронной почте с просьбой дать ссылку на их первое сообщение ответа до сих пор не последовало.

Итак, ложь № 1 — «никаких выбросов вредных веществ не было, радиация в норме». Даже местная власть, публикуя успокоительную таблетку, не сказала людям, а какого же, собственно, уровня достиг радиационный фон в те полчаса «кратковременного повышения». Некоторые подробности сообщила северодвинская телекомпания СТВ со ссылкой на начальника отдела гражданской защиты населения города Валентина Магомедова: фон повышался до 2 микрозивертов в час, а значение 0,6 микрозиверта названо не «максимально допустимым», а «аварийным». Но об этом в официальном сообщении властей — ни слова. (Отмечу, что если на самом деле такой уровень был в течение получаса, — это не опасно.)

Однако, как стало известно из переписки местного населения в социальных сетях, работникам учреждений Северодвинска 8 августа (после взрыва) были разосланы рекомендации, в частности, закрыть окна, форточки, по возможности не покидать помещения. Такие рекомендации получили детсады, школы, больницы, чиновничьи конторы. Однако, например, пенсионеры и сфера услуг об этих пожеланиях узнавали от знакомых. Или не узнали вовсе. Замечу, в Северодвинске проживает около 200 тысяч человек. Специального сообщения штаба Гражданской обороны о повышенном уровне радиации и мерах предосторожности по радио и телевидению (чтобы для всех) не передавали. (В Москве на днях предполагался сильный дождь и ветер до 25 метров в секунду, так все федеральные каналы ТВ прервали вещание трижды, экстренно предупреждая об этом.)

Полуправду о повышении радиации власть сказала только в Северодвинске. А что было с радиацией в закрытых (сюда можно доехать только по железной дороге) селе Нёнокса и поселке Сопка, примыкающих к полигону, где проживает около тысячи человек? Если в Северодвинске, что в сорока километрах от полигона, уровни в течение 30 минут составляли два микрозиверта в час (если верить власти), то каковы же они были в этих местах? Не говоря уже о том, что наверняка в эпицентре взрыва они оказались и вовсе неслабые, судя по госпитализации значительного числа участников испытаний в специализированные медучреждения. Но про это — молчок.

Об уровне радиации косвенно говорят и другие факты. Как сообщило ИА «Би-порт», рост гамма-фона после инцидента в Архангельской области был зафиксирован даже в селах Мурманской области Умба, Кашкаранцы и Пялица, что на берегу Белого моря. В них отмечен рост на 3-5 мкР/ч, — следует из данных сети мониторинга радиационной обстановки. При этом уровень радиации остается в пределах ее естественного фона. А ведь эти мурманские села находятся на Кольском полуострове — на противоположном берегу моря. Например, до Пялицы от Северодвинска по прямой 181 километр. Какой же силы должен был быть «взрыв жидкостной установки», чтобы поколебать стрелки дозиметра почти в 200 километрах?

Ложь № 2 — «погибли два человека, шестеро пострадали. Это представители министерства и предприятия-разработчика». Однако местные СМИ уже 8 августа с. г. писали, что в общей сложности пострадали около 15 человек, некоторые из них находятся в очень тяжелом состоянии. Часть раненых с различными травмами и ожогами доставили в северодвинскую городскую больницу, остальных — в Архангельскую областную. Как сообщало издание Baza, в Москву двумя самолетами санавиации были доставлены шесть человек — они находятся в Федеральном медицинском биофизическом центре имени Бурназяна. Журналисты Baza, ссылаясь на свои источники, пишут, что «у пострадавших два диагноза — первый очевидный: тяжелые взрывные травмы. (…) И второй — радиационное облучение». Они приводят список из шести человек, якобы получивших серьезные дозы радиации. Замечу, что центр имени Бурназяна специализируется, в том числе, и на лечении радиационных поражений. Это тоже к вопросу об уровне радиации на момент взрыва.

А буквально накануне похорон атомщики тоже вынуждены были выдавить из себя, что «при испытании жидкостной реактивной двигательной установки погибли пять сотрудников госкорпорации „Росатом“. Еще трое наших коллег получили травмы и ожоги различной степени тяжести». Только смерть специалистов, выходит, заставила сказать эту правду. (Или ее часть.)

Ложь № 3 — «на полигоне при испытании жидкостной реактивной двигательной установки произошел взрыв и возгорание изделия». Это рассчитано, видимо, на простой народ, не разбирающийся в тонкостях физики вранья. Кто в теме, тому сразу было ясно: если взрыв случился при испытании жидкостной двигательной установки, то откуда там появилась радиация? И вот уже под давлением интересующейся общественности, вопросов от экологов, специалистов и журналистов атомщики снова по капле выдавливают из себя «раба»: «Трагедия произошла в период работ, связанных с инженерно-техническим сопровождением изотопных источников питания на жидкостной двигательной установке». Так все-таки речь об изотопах. Судя по тому, что были даны негласные (адресные) рекомендации закрывать окна и не выходить на улицу, улетевшее в атмосферу вещество (или вещества) может быть вовсе не безобидным. (Впрочем, учитывая мультики с чудо-ракетами, показанные президентом некоторое время назад, вполне может оказаться, что это и есть военная тайна.) К тому же, как заявил журналистам заместитель капитана морского порта Архангельска Сергей Козуб, после взрыва военные закрыли район Двинского залива Белого моря для судоходства. По его словам, запрет на плавание введен с 9 августа по 10 сентября с. г. А по сообщениям западной печати, американские спутники обнаружили в «пораженной» акватории танкер «Серебрянка», предназначенный для сбора радиоактивных отходов.

А вот и свежее сообщение. Как утверждает ИА «Северные новости», в Архангельской областной клинической больнице, где лежали жертвы взрыва из Нёноксы, все помещения, связанные с их приемом и оказанием помощи, опечатали. Медицинский персонал, работавший с пациентами, уже вызывали в местное ФСБ, и медики подписали бумаги о неразглашении. При приеме пострадавших врачей не предупредили о том, что нужна спецодежда. То есть что они (пациенты) могут «фонить». После операции, сообщают «Северные новости», фартук хирурга при проверке на радиоактивность «пищал». (Конечно, «пищал» не сам фартук, а измерительный прибор.) Всех врачей, контактировавших с пострадавшими, отправили в Москву — на обследование.

Недавно кто-то переслал мне короткий анекдот: «Привет, грабли! Да, снова я…» Как точно по теме.

Алла Ярошинская