Первого сентября в Петербурге начнет работу пансион воспитанниц Минобороны, который, по словам Сергея Шойгу, «продолжит традиции Смольного института». Генерал не шутит. Если не традиции, то методы воспитания учебного заведения, открытого в XVIII веке при Екатерине Великой, в XXI-м решено повторить практически буквально. Главный из них — особо строгий режим содержания воспитанниц.
Как и три века назад, девочкам запрещено выходить за территорию пансиона, даже если к ним приехали родители. Увольнительные — не чаще раза в месяц. Запрещено носить «вольную» одежду, украшения, пользоваться косметикой. Запрещено передавать информацию о пансионе СМИ и размещать комментарии о нем в интернете.
При Екатерине интернета, конечно, не было. Но все остальное — точь-в-точь. По мемуарам одной из институток, «за четыре месяца до выпуска я имела несчастье потерять отца, жившего в окрестностях Петербурга, и меня не отпустили отдать последний долг — вот как строго относились к правилу не выпускать ни на шаг из института». «Куда бы мы ни двигались, мы выступали как солдаты — бесшумной стройной колонной. В столовую туда и назад строились восемь раз, по часу тратили, отправляясь на прогулки и в церковь», — вспоминает другая воспитанница.
В учебную программу пансиона Минобороны, помимо обычных предметов, включены танцы, этикет, вокал, живопись, основы батика, кулинария, шитье, станковая композиция, мировая художественная культура, сервировка стола и т. д. Девочек готовят стать идеальными женами и матерями — конечно, с точки зрения военных воспитателей.
Во время обучения у институток должна сформироваться «полноценная российская идентичность», они должны усвоить «образцы женского поведения», «осмыслить содержание понятия материнства». При этом «материнская компетенция» рассматривается как одна из ключевых — пишут СМИ о целях и задачах нового учебного заведения.
Стремление иметь идеальных граждан с правильными, заранее определенными «компетенциями» — голубая мечта всех диктаторов. Ведь люди — и мужчины, и женщины — так несовершенны. Но если вовремя забрать у них детишек и вырастить их в казарме, куда не проникает дух вольности и чуждые традиции, то в стране наступит благодать.
Конечно, генерал мог бы изучить вопрос теоретически — из затеи Екатерины Второй со Смольным институтом ничего хорошего не вышло, как и из многих подобных экспериментов по созданию человеческих инкубаторов. По большей части людям там просто калечат психику — дедовщина в детских закрытых учреждениях бывает пострашнее армейской. Но Шойгу с соратниками по Кремлю предпочитают осваивать жизнь эмпирически. И ладно бы только на себе экспериментировали.
По сути, в такой же пансион-казарму они пытаются превратить всю страну. Чтобы утром — молитва. Потом — работать. Строем в столовую и обратно — к станку, в офис, за парту. Вечером — молитва и отбой. На выходных можно посмотреть одобренное Минкультом кино, съездить погулять в парк «Патриот», согласованно пройтись по похорошевшему городу, даже заглянуть в интернет — на разрешенные сайты, конечно. И чем плоха такая стабильность? Думаю, Шойгу с другими кремлевскими воспитателями искренне не понимают, какого рожна еще нашим гражданам надо, помимо порядка и пайка.
Все бесконечные запреты и советы, что людям смотреть, читать, говорить, кого выбирать и что делать — из этого упрощенно-рационального представления об устройстве общества. Когда старший (отец, правитель, начальник) лучше знает, что и как делать, и его авторитет никто не вправе подвергать сомнению. А те, кто подвергает, — или больные (их в лазарет), или штрафники (их на гауптвахту).
Для нынешних властей идеал устройства государства — казарма. С ровными газонами, широкими плацами, программой «Служу России» по ТВ и праздничным концертом ко дню полиции. Понятно, что в таком государстве-казарме нет и не может быть места выборам — командиров не выбирают. Там не может быть горизонтальных институтов — одна сплошная вертикаль. Там легко запретить пользоваться смартфонами, общаться со СМИ и ездить отдыхать за границу. Не подчинился приказу — вылетишь со службы, потеряв паек и военную ипотеку в перспективе. В таком мире и избиение смутьянов в центре столицы, и арест тех, кто пошел поперек установленных правил, — всего лишь дисциплинирующая практика.
Но военная дисциплина хороша только в армии, и то не всегда. Попытки создать казарму на гражданке всегда оборачиваются обычным тоталитаризмом с его примитивными управленческими решениями. Причем их быстро перенимают даже люди самых мирных профессий. Последний яркий пример такого рода — призыв детского хирурга Леонида Рошаля законодательно обязать граждан ставить ограничители на окнах квартир, где есть дети. «Путину, Медведеву, Матвиенко, Володину. Хватит разговоров, — пишет доктор. — Сотни выпавших из окон детей в России. Смерть и инвалидность. Лоббирую не производителей, а детские жизни».
Не сомневаюсь в искренности детского врача. Но, как язвительно пишут в комментариях к его посту, в нашей российской казарме спасение детских жизней будет выглядеть примерно так: 1. Получение справки о наличии/отсутствии детей до 12 лет. 2. Переоборудование окон выше 1-го этажа уполномоченной федеральной структурой. 3. Ежегодный техосмотр ограничителей за счет собственника. 4. Плановые инспекции регулятора с посещением квартир. «Знаем, плавали».
Ну и возвращаясь к институткам Шойгу. Казарменная дисциплина в обители «благородных девиц» далеко не всегда способствовала воспитанию образцов женского поведения. Скорее, напротив — девочки-подростки, лишенные нормального общения с противоположным полом, во взрослой жизни часто испытывали большие сексуальные проблемы, что, как известно, укреплению семьи не способствует. На эту тему есть, кстати, старый анекдот про поручика Ржевского, который спрятался на ночь в будуаре Смольного института, чтобы послушать, о чем говорят дамы, — а утром его нашли умершим от стыда.
Виктория Волошина