В Питере — жечь?

В последние несколько лет СМИ, общественность и политики ожесточенно спорят о необходимости строительства в России мусоросжигательных заводов. Стороны приводят различные аргументы, однако большинство экспертов сходятся на том, что подобная утилизация твердых бытовых отходов опасна для экологии.

Между тем похожий метод уже свыше двадцати лет использует ГУП «Водоканал» Северной столицы: в топку отправляются многочисленные иловые осадки многомиллионного города. По этому поводу в обществе не раз разгорались дискуссии. Экологи говорят, что такой способ переработки сточных вод токсичен для атмосферы, врачи — что именно он спровоцировал всплеск онкологических заболеваний у петербуржцев. «Водоканал» утверждает обратное.

На чьей стороне правда, разбирался корреспондент «Росбалта».

Иловая гниль

Подземные канализационные системы — одна из главных причин загрязнения почвы и водоемов во всем мире. Под нашими ногами непрерывно струятся тонны нечистот. Задумываемся ли мы о том, что попадает в трубы?

Экскременты, волосы, ногти, частицы кожи, туалетная бумага — все эти органические отходы неплохо разлагаются и большой опасности не несут. А вот растворы из всевозможных порошков, шампуней и любимого душистого мыла — даже очень. Так как в Петербурге две централизованные канализационные системы, плюсуем сюда отходы больниц, предприятий, химчисток, автомоек и дорожных сетей.

В итоге они сливаются в отвратительную смесь, после очистки которой получается иловый осадок — квинтэссенция вредных веществ, в составе которых присутствуют тяжелые металлы, мышьяк, патогенные организмы, нитраты, пестициды, токсические и канцерогенные вещества.

Что делать с этим «сором из избы»? Консервативная практика — с глаз долой, из сердца вон — уже не работает. Ежегодно количество илового осадка увеличивается на 3,5 млрд тонн. Тревогу бьют во всех странах, и больше всего страдают города-миллионники. Годами иловые хранилища опадают, впитываются в землю, заражая ее грунтовые воды. По пищевым цепочкам они попадают в наш организм, приживаются в тканях и костях, встраиваются в генетический код, провоцируя неожиданные болезни.

Гори все синим пламенем

По данным петербургского «Водоканала», среднесуточный объем очищаемых сточных вод в городе составляет 2,2 миллиона кубических метров в сутки. Сжигается весь осадок в печах с кипящим слоем при температуре 870ºС: зола занимает в десять раз меньше места и не пахнет.

Применяют такую методику в единственном городе в стране — Санкт-Петербурге, причем уже более двадцати лет. Сейчас в Северной столице работают три завода по сжиганию осадка сточных вод: на Центральной и Северной станциях аэрации и на Юго-Западных очистных сооружениях. Первая находится на острове Белом в дельте Невы, вторая — недалеко от поселка Ольгино в Приморском районе, третья — на Волхонском шоссе в Красносельском районе.

Но помимо золы, которая составляет лишь 10% продуктов горения, есть еще и дымовые газы, попадающие в атмосферу после сжигания. На станциях «Водоканала» они проходят три фильтра, после чего вроде бы разлагаются даже самые опасные вещества, такие как диоксины и бензпирен. Но так ли это? За безопасность этой «передовой» методики не рискует поручиться большинство экологов.

Пыль да туман

В 1980-е годы прошлого века заводы по сжиганию иловых осадков появились во многих мегаполисах: Берлин, Франкфурт-на-Майне, Париж, Вена, Лондон, Цюрих… Но отношение к этому способу утилизации в странах Запада давно изменилось: многие предприятия свернули свою деятельность из-за негативного влияния на окружающую среду еще в 1990-х.

В некоторых странах осадок еще сжигают, но там, как правило, канализация раздельная, а не общесплавная, как в Петербурге. А это, как говорится, две большие разницы: бытовые отходы по химическому составу несопоставимы с промышленными.

«Ежесуточно печи заводов „Водоканала“ сжигают около 400 тонн сухого вещества, 90% которого превращаются в газообразные токсичные вещества. Они выбрасываются в атмосферу Петербурга, и не могут не влиять на здоровье жителей, — объяснил „Росбалту“ Семен Гордышевский, председатель Правления Экологического союза Петербурга. — В „Оценке воздействия на окружающую среду“ проекта написано, что степень очистки газов составляет 97,6%. Даже если цифра верна, не уточняется, какие вещества содержатся в оставшихся процентах, которые будут вылетать в трубу, а при заявленных масштабах сжигания речь идет об очень большом объеме».

Стоит отметить, что в докладах «О состоянии и об охране окружающей среды РФ» Министерства природных ресурсов в 2015 и 2016 годах Петербург оказался городом с самым высоким уровнем воздействия загрязнения воздуха на население в стране.

«„Водоканал» считает, что компостировать тяжелые металлы вредно, а сжигать — нет, —говорит лидер движения «РазДельный Сбор», эколог Анна Гаркуша. — Есть и другие варианты утилизации: анаэробное сбраживание, компостирование с предварительным выводом тяжелых металлов из ила. Но они даже не хотят их рассматривать. Возможно, они держатся за эти «сжигалки», так как это уже отлаженная технологическая цепочка: долговременные контракты на поставку, обслуживание».

Не исключают активисты и версию, что переход на новые рельсы требует, в первую очередь, политической воли. Все-таки собственные ошибки признавать всегда сложно.

Онкоград Петра

В докладе петербургского «Роспотребнадзора» о состоянии санитарно-эпидемиологического населения в 2017 году можно увидеть неутешительные цифры. За последние два года общая заболеваемость увеличилась на 29%, онкозаболеваемость — на 39%, врожденные аномалии у подростков — на 63%, астма — на 48%, заболеваемость детей первого года жизни — на 32%.

«Необходимо обеспечить исполнение органами власти Закона N 155-21 „Об экологическом мониторинге на территории Санкт-Петербурга“, — считает Игорь Меркушев, председатель Общественного совета по экспертно-методическому содействию органам власти в сфере охраны окружающей среды и обеспечения экологической безопасности. — Мы предлагаем сформировать межведомственную рабочую комиссию из представителей власти и заинтересованной общественности, которая разработает план закрытия трех заводов по сжиганию илового осадка».

Улитки и диоксины

На все претензии представителей экологических общественных организаций «Водоканал» заявляет, что считает сжигание самым экологичным способом утилизации осадка сточных вод.

«Анаэробное сбраживание экономически нецелесообразно до тех пор, пока российским законодательством не будет предусмотрено стимулирование внедрения „зеленых“ технологий, — заявляет директор Департамента анализа и технологического развития систем водоснабжения и водоотведения ГУП „Водоканал Санкт-Петербурга“ Ольга Рублевская. — „Росприроднадзор“ постоянно контролирует эффективность газоочистки ЗСО Водоканала. Результаты замеров в 2016–2018 годах показали, что концентрация всех контролируемых загрязнений соответствует нормативам, а показатель „диоксины“ ниже норматива в десятки раз».

Однако результатов мониторинга диоксинов не видел ни один эколог. Семен Гордышевский утверждает, что точно определить их содержание в воздухе крайне сложно, настолько мала предельно допустимая концентрация: о том, что фон повышается, можно точно узнать после их накопления в окружающей среде.

Например, в Европе повышенное содержание диоксинов обнаружили лишь после проверок молочной и мясной продукции: они концентрировались в почве, откуда их поглощали растения, которые ели животные.

«Нужно измерять, прежде всего, уровень загрязнения почв в городе, — считает Гордышевский. — А такой мониторинг прекратили в 2007 году по неизвестным причинам. Уже тогда данные были такими удручающими, что, похоже, знать их просто не хотелось. Москва же продолжает экоконтроль без изъятий, и у них ситуация с экологией благополучнее».

«Водоканал» же настаивает на эффективности своей экспертизы: в качестве тестовых организмов здесь работают африканские улитки. Их активность и сердечный ритм регулярно проверяют, отслеживая потенциальный риск возникновения случайных выбросов или возможного накопления в живом организме вредных веществ горения ила.

«Когда я была на этой „сжигалке“, улиток не показали, — выражает сомнение Гаркуша. — Кстати, живые организмы могут жить в самых разных условиях: в СМИ писали, что на полигоне „Красный Бор“ живут бобры. Улитки — аргумент в пользу доверчивых».

Когда согласья нет

Большинство отечественных и зарубежных ученых сходится на том, что вопрос с утилизацией и переработкой илового осадка остается открытым. Все современные технологии в разной степени несовершенны. Ученым следовало бы поработать в этом перспективном направлении, а государству — поддержать их. А пока полностью безопасной технологии нет, из всех зол все же хочется выбрать меньшее.

Им, по мнению экологов, являются традиционные технологии — то же анаэробное сбраживание, которое успешно практикуют в Москве, не только безопаснее, но и на порядок дешевле сжигания.

А чтобы успокоить общественность, не обойтись без общественных слушаний и независимого, прозрачного и качественного эко-мониторинга. И это уж точно необходимо сделать перед началом внедрения двух новых линий сжигания осадка — что «Водоканал» планирует осуществить уже в этом году.

Анжела Новосельцева

«Росбалт» представляет проект «О мусоре — начистоту!», призванный напомнить, что проблема грамотной утилизации отходов касается любого из нас, и каждый может внести свой вклад ее решение. И от того, какие ответы мы найдем сегодня, будет зависеть качество нашей жизни завтра.