Митинг закончился в автозаках

Протестный субботний день закончился рекордными задержаниями. Власть исполнила свое предупреждение и пресекла неразрешенную демонстрацию. При этом был использован традиционный метод выдавливания людской массы с помощью другой массы — физически сильной и организованной. Выдавливание дополнялось вылавливанием тех, кто полиции не понравился — и выловили очень многих. Если основываться на последних данных МВД о 10 тысячах участников, то задержан был каждый десятый.

Поскольку оппозиционеры, возмущенные недопуском к выборам в Московскую городскую думу независимых кандидатов, у которых забраковали подписи, объявили сбор напротив здания столичной мэрии на Тверской — в этом месте было ожидаемо перегорожено все пространство. Памятник Юрию Долгорукому и так ремонтируется, «в лесах». Он огорожен «с мясом», просторная площадка вокруг занята строительной техникой, а на высоченной крановой стреле, в люльке, какой-то человек в строительной каске снимал происходящее на видео — но это, очевидно, был «властный агент», иначе его вряд ли туда пустили бы.

Проезжая часть, разумеется, тоже была огорожена, в том числе, полицейскими автобусами. Так что потенциальной фронде оставили один тротуар. На нем примерно за час до назначенных 14:00 и начал собираться народ.

«Винтилово» тоже началось до двух, примерно в 13:35. Какой-то бородатый сгорбленный человек вскочил на тумбу и вперемешку с угрозами в адрес власти заорал: «Это не выборы! Будет выбираться президент!» Его первого и препроводили в автозак.

К двум часам народ стал активно прибывать на Тверскую площадь по двум проулкам, окаймляющим Юрия Долгорукого — вдоль дома № 8 (книжный магазин «Москва») и вдоль дома № 6 (ресторан «Арагви»).

Среди пришедших были известные журналисты Николай Сванидзе и Евгения Альбац, и почти столь же знаменитый диссидент Александр Подрабинек. «Нарушено базовое право избирать и быть избранным! — жестко заявила Евгения Марковна. — Другого выхода не остается: надо выходить и сопротивляться». «Люди выходят — хорошо!» — лаконично резюмировал ветеран-диссидент.

Александр Подрабинек высказал мнение, что выдвинутые требования зарегистрировать обиженных кандидатов в депутаты МГД слишком слабы. «Когда выходит 20-30 тысяч, надо требовать нового избирательного закона и отмены этих выборов до его вступления в силу, — заметил он, добавив, что требования должны быть сообразны возможностям».

Конечно, говорить о 20-30 тысяч, пришедших на субботнюю несогласованную акцию, было крайне затруднительно. Хотя узкий коридорчик заполнился до отказа. Скандируемые лозунги тяготели к однословности: «До-пус-кай!», «Ре-гис-три-руй!», «Сво-бо-да!»

Где-то через час правоохранителям надоело, и они приступили к выдавливанию. Отряд, который этим занялся, был в полном снаряжении «космонавтов», сплошь сильные молодые мужчины в районе 25 лет. Применялся знакомый по многим прецедентам принцип своего рода «черепахи», хотя и «одноэтажной»: с десяток шеренг бойцов толкают друг друга в спину, создавая очень мощную энергию давления. Демонстранты отступали, активно переругиваясь с силовиками. Самых громких «винтили» и сажали в автозаки. Упиравшихся туда вносили на руках за руки и за ноги. «Вы чо делаете!.. Россия будет свободной!» — кричала женщина в сером, разом переходя от обычной «бытовой» реакции к лозунгам. Далее задержания становились все жестче и массовее.

Вскоре демонстрантов «выдавили» в три прохода от Тверской: в Столешников и Глинищевский переулки и в Тверской проезд. Эти переулки, а также Козицкий, расположенный ближе к Пушкинской площади, были перекрыты, как и пешеходное движение по Тверской. Многие из проезжающих мимо машин гудели, очевидно, приветствуя демонстрантов.

Из сообщений СМИ, которые периодически озвучивали некоторые протестанты, черпавшие новости из своих смартфонов, становилась приблизительно понятна общая картина рассеявшегося по центру противостояния: «Барьеры повалили» — «Прорвали оцепление» — «Народ уже на проезжей части» — «Жданова задержали» — «Гудкова» — «Соболь» — «Яшина». Удивительно, но о причине несанкционированной акции большинство практически не вспоминало, хотя изредка в толпе мелькали таблички с именами незарегистрированных оппозиционных кандидатов.

Стояние продолжалось довольно долго. За спинами полиции и Росгвардии образовался своеобразный «пузырь», в котором осталось некоторое число людей, их никто не трогал. А из-за полицейских шеренг то и дело кого-то выводили в автозаки. В начале Столешникова переулка, у ресторана «Арагви», какая-то женщина кликушеского вида кричала «Слава российской полиции!» и «Готовишь Майдан — поедешь в Магадан!» Ее все игнорировали.

Ближе к половине пятого полиция пропустила на Тверскую довольно большое число людей. Они рассказали, что в ходе выдавливания укрылись в церкви Косьмы и Дамиана, известной своим демократическим приходом и клиром.

Стояние, между тем, продолжалось. Пройти направо и вниз, к Петровке и Трубной площади можно было только через Пушкинскую. На Большой Дмитровке продолжала митинговать уже почти целиком молодежь, и атмосфера радикализировалась. Одна девушка, глядя в айфон, доложила, что митинги идут по всему столичному центру: «Основные силы, по двести человек — на Арбате и на Трубной. Там жесткач, пишут, что уже несколько сотен повязали, кому-то голову разбили, народ опять барьеры валит, перцовый баллончик распылили».

«Куда ближе — к Трубной или к Арбату?!» — спросил юноша, взявший на себя лидерскую роль. Выяснив, что ближе, конечно, к Трубной, да и под горку, он зычно гаркнул: «Все на Трубную!».

Этот глас услышали не только протестующие, но и правоохранители, и выход на Страстной бульвар срочно перекрыла Росгвардия. Но активисты двинулись дворами и, через задворки Театра наций, вышли на Страстной.

А дальше — сначала вниз по Страстному на Трубную площадь, потом — вверх по Рождественскому бульвару на Сретенку (причем автозак-«ПАЗик» следовал по другой стороне). Далее — по Мясницкой улице к Лубянке. Напротив «старого» здания ВЧК-КГБ тоже долго не задержался, а двинулся вдоль «Детского мира», где путь ему заступил ОМОН.

Тогда толпа развернулась и прошагала по Лубянке между «старым» и новым зданиями ФСБ, скандируя «Долой власть чекистов!» Вернулись на Рождественский бульвар и двинулись вниз, обратно к Трубной. Часть потока двигалась по мостовой: машины ехали следом черепашьим ходом. На площади тоже ждал ОМОН, чьи каски были хорошо видны со склона.

Тут, наконец, последовал диалог двух молодых вожаков. «Я предлагаю сейчас разойтись и завтра собраться!» «Да я бы тоже не прочь договориться на завтра — а ну как завтра десять человек придет!» «Все, идемте переулками и дворами, и будем кричать все, что думаем о власти!»

А по соседству продолжались противостояния. Отправили в автозак Марию Алехину, вновь задержали отпущенного ранее Яшина. Попали в автозаки и некоторые журналисты, чьи удостоверения были названы «филькиными грамотами» (хотя полиция заранее просила передать данные участвующих в освещении событий в районе Тверской работников СМИ в Управление общественных связей). Уже вечером людей вновь заблокировали на Трубной, начались жесткие задержания…

Итог субботнего несанкционированного протеста впечатляющ: полиция сообщила о более чем тысяче задержанных, перекрыв на сотню озвученные на тот момент данные ОВД-инфо. Количество получивших травмы, по информации правозащитников, приблизилось к восьми десяткам.

Леонид Смирнов