Екатеринбург на обломках забора

Уголовное дело о повреждении забора, установка которого в сквере стала отправной точкой для начала протестной активности в Екатеринбурге, было возбуждено по горячим следам, 17 мая, но с тех пор и до минувшего понедельника о движениях в нем известно не было. 4 июня в отношении задержанного во время протестов Станислава Мельниченко возбудили уголовное дело об оскорблении сотрудника полиции — главы пресс-службы городского МВД, работавшего на акции в штатском. Дело о массовых беспорядках завели 10 июня, и изначально оно было бесфигурантным.

Источники СМИ еще в конце мая сообщали, что активное расследование начнется, «когда страсти улягутся». «Под следствие попадут как сторонники храма, провоцировавшие драку, применявшие газовые баллончики, так и заезжие гастролеры из других городов, пытавшиеся политизировать акцию, к политике отношения не имевшую», — говорил источник URA.Ru.

Однако первыми стали преследовать не радикалов, «гастролеров» или «лидеров протеста», а рядовых участников. Ранним утром 12 июля к родителям активистки Татьяны Марковой пришли следователи, провели то ли обыск, то ли осмотр, взяли с них подписку о неразглашении, а самой Марковой по телефону и с анонимного WhatsApp предложили явиться к следователю, не указав причин. Девушка приходила в сквер в дни простеста, была слушателем на заседании суда по административному делу об организации несанкционированного митинга в отношении другой активистки — Анны Балтиной, обращалась по поводу ситуации в сквере в мэрию и делала репосты в Facebook, однако, как она утверждает, в сквере никаких провокационных кричалок не подхватывала и забор не трогала.

Часть активистов, к которым правоохранители проявили интерес, защищают юристы, сотрудничающие с международной правозащитной группой «Агора» и движением «Апология протеста». По информации адвоката Федора Акчермышева, на сегодня правозащитникам точно известно о возбуждении трех уголовных дел: по части 3 статьи 212 УК (призывы к массовым беспорядкам или участию в них) в отношении неизвестных; по части 1 статьи 167 (умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества с ущербом в значительном размере) — о повреждении пресловутого забора ООО «Храм Святой Екатерины», а также об оскорблении представителей власти — против Мельниченко. Таким образом анонсированное в СМИ дело об организации и участии в массовых беспорядках пока либо не возбуждено, либо остается бесфигурантным.

Адвокат Акчермышев уточнил, что дело о порче забора изначально было возбуждено в отношении неизвестных, но уже с 12 июля подозреваемым проходит екатеринбуржец Евгений Старцев. «Я представляю его интересы по этому уголовному делу. Сумма ущерба — 923 тысячи рублей с лишним», — уточнил юрист. Он не исключил, что за этот забор будут привлекать и других граждан, которые имели отношение к событиям в сквере с 13 мая.

Нельзя исключить и возбуждения других дел, например, об экстремизме. «В деле Старцева ознакомили с лингвистической экспертизой личных страниц в соцсетях. Полагаю, что страницы других участников акции в интернете тоже были осмотрены, исследованы, зафиксированы. Сейчас всем этим материалам экспертиза будет давать оценку, — констатировал Федор Акчермышев. — Надо предполагать, что полицейские смотрят публикации, переписку, страницы в соцсетях, может, какие-то группы в интернете в контексте причинения ущерба „Храму Святой Екатерины“ и призывов к беспорядкам. Надо же им кого-то привлекать. Вот и ищут путем мониторинга соцсетей и других источников в интернете».

Что касается дела по статье 212 УК РФ о массовых беспорядках, известно о нескольких екатеринбуржцах, вызвавших интерес следователей. В пятницу прошел обыск у Евгения Березняка. СМИ сообщали, что он дал подписку о неразглашении. Сейчас его интересы представляет адвокат Ирина Ручко, которая подтвердила «Росбалту», что при обыске у ее подзащитного изъяли компьютерный жесткий диск, флешку, телефон, а также допросили Березняка в статусе свидетеля. Адвокату известно о четырех гражданах, проходящих по делу о призывах к массовым беспорядкам в качестве свидетелей, и у всех были проведены обыски. Она отметила, что есть слухи еще о двух людях, заинтересовавших правоохранителей в рамках дела, но подтверждений этой информации пока нет. Ирина Ручко указала, что у нее нет данных о привлечении кого-либо в качестве подозревемых по делу о массовых беспорядках. «Но не исключено, что я пока не обладаю всей информацией. И статус свидетеля может меняться на подозреваемого, если следователь придет к выводу, что свидетель, например, размещал в соцсетях призывы к беспорядкам», — уточнила адвокат.

«Предполагаю, что раз дела возбуждены, то их будут доводить до суда. Практика показывает, что силовики рассуждают так: вот мы уголовное дело возбудили, значит, найдем обвиняемых, передадим материалы в суд, а там уже суд будет решать. Перспективы явно не очень правосудные и справедливые», — отметил юрист Федор Акчермышев.

Алексей Глухов, глава юридической службы «Апология протеста»:

«Криминализация протеста — это одна из форм реакции властей, и не обязательно только силовиков. Поэтому нельзя исключать, что мы видим политическое решение: вроде бы сквер останется без храма, но последствия будут. И порядка 60 административных дел — аресты участников протестных акций за „хулиганку“ и по части 5 статьи 20.2 КоАП, — по мнению властей, явно недостаточно. Поэтому есть бесфигурантное уголовное дело о массовых беспорядках, по которому проходят обыски у свидетелей, предположительно являвшихся участниками чата „Бессрочка Екатеринбурга“. Есть уголовное дело о повреждении забора, где уже есть фигурант Евгений Старцев и, вполне возможно, будут другие фигуранты. Хотя это дело — сомнительное, потому что там ущерб оценен в стоимость всего забора — километр длиной или сколько его было — практически в миллион рублей.

Наконец, есть дело об оскорблении представителя власти. Но это больше эксцесс пиарщика городского отдела полиции, который лично обиделся и педалировал это дело, хотя, вполне может быть, с согласия руководства ГУ МВД Свердловской области.

Чем это все закончится — вопрос. Даже дело о массовых беспорядках возбуждено по части 3, где максимальное наказание — до 2 лет лишения свободы, но никто в здравом уме не будет „первоходам“ назначать реальный срок. Дело об оскорблении вообще не предусматривает наказание в виде лишения свободы. В деле о повреждении имущества, если оно дойдет до суда, сумма ущерба явно будет уменьшена. Да и вряд ли там появится большое количество фигурантов.

Я думаю, что инициатор уголовных преследований — исключительно региональная власть. Это такая форма „протеста“ властей из-за того, что их решение заломали и им пришлось извиняться перед уважаемыми федеральными людьми, в том числе наверняка и в РПЦ».

Федор Крашенинников, президент Института модернизации и развития общественных связей, политолог:

«Уголовные дела идут по следам тех административных дел, что были возбуждены во время протестов. Какие-то силовики, возможно, хотят получить звездочки на погоны, а в качестве первичной фактуры используют прежние протоколы об административных правонарушениях.

Привлекают — по второму кругу — тех, кого полиция в те дни хватала, часто ни за что ни про что, и составляла на них протоколы. Эти протоколы гарантируют, что данные люди в сквере были и что-то делали. Вот из них теперь и пытаются состряпать уголовное дело».

Юрий Кузьминых, координатор штаба сторонников Навального в Екатеринбурге:

«Недавно в Екатеринбурге задержали за государственную измену помощника полпреда президента в УрФО. Причем задержанием занимались федеральные спецслужбы, а местные даже не знали об этой разработке. Для меня правдоподобной выглядит версия, что на фоне собственных недостатков, когда наши силовики ничего не знали об этой госизмене, они решили продемонстрировать собственную нужность, начали имитировать активную работу. Вызовы на допросы тех, кто участвовал в протестах в сквере, на мой взгляд, связаны с этим.

Само уголовное дело используется как инструмент давления на гражданское общество. Если люди активизируются, силовики начнут проводить следственные действия, и какая-то часть горожан станет осторожничать в отстаивании своих прав. В 2021 году будут выборы в областное законодательное собрание и Госдуму, и неугодных кандидатов тоже можно будет привлекать в качестве подозреваемыхто по данному делу.

В целом это уголовное дело — подарок местным чиновникам и силовикам. А то, что именно в последнюю неделю активизировались следственные действия, возможно, связано с необходимостью в очередной раз продлить следствие и т. п.»

Евгений Потапов, политолог:

«Исходя из имеющейся информации, можно предположить, что мы видим какие-то формальные действия правоохранителей, которые в мае заявляли, что будут реагировать на несанкционированные акции, и теперь не могут сделать вид, что ничего не происходило.

Мы прекрасно знаем, например, по „Болотному делу“, что когда хотят провести показательный процесс, то такие дела хорошо, с резонансом освещаются. Сейчас же мы, скорее, видим формальные действия, направленные на то, чтобы возбужденные уголовные дела были расследованы, доведены до суда, прошли всю процедуру. Я бы не сказал, что это похоже на какую-то „организованную ответку“. Мне кажется, на данный момент ситуация в Екатеринбурге более-менее успокоилась и никто не видит смысла создавать новый виток напряженности.

Если происходит какой-то несанкционированный митинг, то силовики задерживают несколько человек, чтобы показать, что они работают. Мне думается, что и сейчас мы видим реакцию силовиков на события. Люди, в отношении которых проводятся обыски, — это какие-то случайные участники, не очень известные, и они не являются лидерами, по которым могли бы работать силовики, если бы захотели это дело раскручивать.

Теперь все зависит от дальнейшей инициативы. Если будет принято решение углублять, расширять и наказывать, и круг подозреваемых по уголовным делам станет расти, то тогда заработает инстинкт самосохранения у других активистов и мы увидим ответные действия, защитные акции. Но мне кажется, что сейчас никому не выгодно эту историю ворошить. Она закончилась. Пройдет голосование, будут выбирать площадки для строительства храма. Все — и епархия, и губернатор, и мэрия, и депутатский корпус — уже заявили: давайте искать консенсус. Возможно, у кого-то есть личные амбиции, но не думаю, что это позиция органов власти. Сейчас всем выгодно сделать вид, что ничего не было».

Дмитрий Ремизов