Русское дело Дрейфуса

Марию Бутину я никогда не видел вживую, но мы дважды вступали в кратковременную переписку. Первый раз Маша пригласила меня в письме на организованное ей мероприятие, связанное с борьбой за легализацию короткоствольного оружия. Я уклонился. Не из-за того, что понимал, какое лобби стоит за этим начинанием — в конце концов, в нашем мире ничего не совершается вполне бескорыстно. Но я относился к самой этой борьбе за право на оружие с некоторым скепсисом: тот, кто хочет приобрести пистолет, сделает это без разрешения, а тот, кто не сделал этого до сих пор, едва ли побежит получать лицензию и покупать гражданское оружие после его легализации.

Придется заманивать нерадивых покупателей прямой или косвенной рекламой, пугать страшными историями о нападении на улицах, соблазнять красотой металлических стволов. Немедленно возникнет мода на вестерны — этот, к слову сказать, омерзительный жанр киноискусства, в немалой степени ответственный за волну шутингов в американских школах. Путь уж лучше граждане вооружаются в целях самообороны газовыми пистолетами. Так что по первому разу контакта с Марией Бутиной у меня не возникло.

Второй раз она мне писала уже из Америки — предметом нашей переписки стала перспектива встречи американских и российских консервативных интеллектуалов для обсуждения острых вопросов современности и, в частности, кризиса либерализма. Мария уже тогда признавалась, что ситуация в США становится все сложнее и сложнее, и чем дальше, тем больше ее деятельность в стане американского консервативного сообщества вызывает разного рода неприятные вопросы. Но о том, что дело дойдет до ареста, не могли догадываться ни она, ни я.

Мария Бутина попыталась сделать в трамповской Америке то, что совершили в СССР предперестроечного времени сразу несколько именитых американцев, попытавшихся предстать в нашей стране своего рода «послами доброй воли». Начать нужно со школьницы Саманты Смит, написавшей письмо генсеку Юрию Андропову и получившей приглашение в «Артек». Само собой разумеется, что несчастная девочка, впоследствии погибшая в авиакатастрофе, прикрывала какие-то закулисные дипломатические контакты между двумя странами.

При Горбачеве таких «послов доброй воли» из Америки было множество: писательница, автор книги «Страна Жар-птицы» Сюзанна Масси, игравшая роль посредника между Рейганом и советским руководством, пропагандист «русского рока» Джоанна Стингрей, актер и певец Крис Кристоферсон, который выступал с концертами по всей России — как раз накануне горбачевско-рейгановской разрядки. Но даже КГБ не приходило в голову арестовать и посадить Масси или Стингрей как «агентов Вашингтона», которые не зарегистрировались в качестве таковых в каком-нибудь советском ведомстве.

В 1990-е годы таких незарегистрированных американских «агентов» в Москве было пруд пруди, думаю, и сейчас их не меньше. Я не сомневаюсь, что и в Вашингтоне работает огромное количество либеральных экспертов из Москвы, которые нигде, конечно, не регистрируются, но, тем не менее, пытаются оказывать на американское политическое сообщество какое-то влияние, если не кремлевское, то оппозиционное. Лоббируют интересы российской оппозиции, а может быть просто какой-нибудь бизнес-группировки. Не сомневаюсь, что существуют лоббисты и других стран, и далеко не все имеют соответствующий статус. Никого из них никто и не думает арестовывать, по отношению к ним никто и не мыслит применять ни один из зверских законов эпохи «холодной войны».

Мария Бутина оказалась жертвой такого избирательного правосудия по двум причинам: потому что она русская и потому что она консерватор. По гамбургскому счету дело Марии Бутиной — это русское дело Дрейфуса, просто русские, к сожалению, во многих отношениях не похожи на евреев, и в том числе в плане национальной взаимовыручки. В ином случае давно появилось бы мощное движение в защиту Бутиной, выдвигающее конкретные требования власти, и какой-нибудь влиятельный русский писатель с мировым именем уже разразился бы статьей под названием «Я обвиняю…» И это было бы абсолютно оправдано, потому что мы имеем перед собой вопиющую дискриминацию по признакам национальности и мировоззрения.

Ни израильтянина, ни араба, ни индуса, ни японца никто бы и не посмел тронуть, если бы они делали то, что делала Бутина — защищали бы в Америке интересы своей страны. Если бы в Америке оказался я, то, разумеется, именно этим бы и занимался, в меру сил и способностей. Заводил нужные знакомства, пытался оценить, кто в США лучше относится к России, можно ли создать какую-то трансатлантическую сеть консерваторов с общей социальной повесткой. Либералы ровно это и делают на своих многочисленных Давосах, что не вызывает никаких вопросов.

Когда в 2003 году арестовали Ходорковского за нарушения в ходе приватизации нефтяной компании, в либеральной среде было модно ругать избирательное правосудие. Лоялисты тогда отвечали возмущенным согражданам, что надо ведь с кого-то начинать. В данном случае никто и не скрывает, что речь идет только и исключительно о России и русских, только и исключительно о консервативном сообществе, которое настолько бессильно в Америке, что не может даже возмутиться произволом, творимым в отношении их русской соратницы. Никто не будет применять соответствующие статьи ни против скрытых «агентов влияния» Израиля или ЕС, ни против адептов «глобализма» давосского образца. Все понимают, что Бутина арестована как русская, и аналогичные ее поступкам деяния не будут вменены в вину ни одному представителю ни одной нации, входящей в евроатлантический блок.

Два слова по поводу поведения самой Бутиной. Ну, конечно, она надеялась стать русской Сюзанной Масси в процессе сближения России и Америки, который, как она полагала, должен был начаться после предугаданной ею победы консервативного кандидата от Республиканской партии. Республиканец действительно победил, но только это принесло не сближение, а небывалую волну неомаккартизма.

В этом рвении стать «послом доброй воли» она, наверняка, пользовалась поддержкой каких-то элитных групп в Москве. Нельзя также исключать и то, что она пыталась использовать для этой цели и свое женское обаяние. Но при этом учтем, что Бутину никто не обвиняет ни в шпионаже, ни в шантаже. Она не выведывала секреты чужой страны, и она не шантажировала своего (кстати, похоже, единственного в Америке) американского бойфренда. Хотя, отметим, все, что мы знаем о романтических связях Бутиной с Полом Эриксоном представляет собой домыслы прессы и не подтверждается выводами суда.

Теперь посмотрим, как в этой ситуации ведет себя наше Отечество. Ну, конечно, МИД делает какие-то робкие заявления и высказывает протесты. Жестких, скажем так, симметричных действий в защиту Бутиной никто предпринимать, конечно, не собирается. Элита сжалась в страхе перед чередой новых персональных санкций. Либеральная печать и популярные интернет-площадки того же направления заполнены бессовестной грязью в адрес арестованной девушки, которой некие журналистки с американским же адресом ставят в вину и внешность, и моральную неустойчивость, и, само собой, желание вмешаться в святые и непорочные американские выборы.

Стоило российскому МИДу заговорить о пытках в отношении Бутиной, которые и вынудили ее признать свою вину — как «Новая газета» выступила с разоблачением «клеветы» российской дипломатии. Можно подумать, что полугодовое пребывание в одиночке и высказанное следствием пожелание для Бутиной провести еще десять лет на зоне не являются достаточной причиной для психологического слома молодой женщины. Увы, бесстыдство стало фирменным признаком журналистского стиля в России.

Когда-то дрейфуссары смогли не просто заставить французское правосудие отменить обвинительный приговор против осужденного Дрейфуса, но также изменить отношение всего французского общества к еврейскому вопросу. Едва ли русские окажутся способны сделать то же самое почти в аналогичной ситуации — игра уже сыграна, и Маша, что называется, дала слабину, не чувствуя за собой настоящей поддержки ни со стороны соотечественников, ни со стороны американских единомышленников.

В России все посвященные в страшные тайны этой истории жмутся, виновато отводя глаза, и лишь вполголоса говорят, что Бутина — неоднозначная личность, и что ее на самом деле никто из настоящих «больших людей» не уполномочивал вести приватные переговоры с американцами. При этом забывая, что правосудие должно оценивать не моральный облик подсудимого, а наличие в его действиях состава преступления. И дипломатия обязана защитить невиновного соотечественника не словами и протестами, но внушительными акциями. Как это делает Китай, например.

И можно только догадываться, что происходит в Национальной стрелковой ассоциации США и во всем консервативном бомонде, с которыми была связана Бутина. Мне только ясно, что все эти люди, в общем отрекшиеся от искавшей с ними сближения русской девушки, уже обречены. Они пропустили первый удар, пропустят далее второй, третий, четвертый. «Эзоп — агент Антанты, а вы — агент Эзопа», — как было сказано в одной советской пьесе. Вот так скажут и об американских консерваторах: «Бутина — агент Путина, а вы — агенты Бутиной».

Дальше можно разворачивать эту историю в каком угодно направлении. Например, начать уголовный процесс против всех, кто имел отношение к американским покровителям и работодателям Бутиной и кто в своих публикациях призывал к «разрядке» с Россией. Таких публицистов наберется немало, и всем им теперь можно предъявить обвинение в связи с иностранным агентом, признавшимся в своей вине. Русские упустили шанс реально вступиться за свою соплеменницу, а консерваторы — за своего соратника. Думаю, что и для русских, и для консерваторов наступают плохие времена.

И последнее. Об ошибке Марии Бутиной, и о нашей общей ошибке, поскольку очень многие из нас к ней причастны. Увы, не следует искать в США или же в Европе искренних и подлинных «друзей» ни в среде «глобалистов», ни в компании «популистов», ни у либералов, ни у консерваторов. Имея дело с Западом, нам скорее всего надо будет учиться находить общий язык с заведомыми «противниками». А если возникнет на миг впечатление, что наших вечных «врагов» одолевают некие самозваные «друзья», то сразу стоит заподозрить, что дело неладное. Настоящие «друзья» там уже не победят, победят только более хитрые «враги».

Время «послов доброй воли» кончилось, должно прийти время холодных расчетливых прагматиков, испытывающих к визави стойкое азиатское равнодушие. Но я боюсь, что те, кто безучастно отнесся к судьбе Марии Бутиной или продолжают поливать ее имя грязью, еще не готовы вынести такой урок из этой истории.

Борис Межуев