Эх, пенсионный бог!

Новости в России сводятся к двум видам: 1) вам что-то запретили; 2) вам что-то разрешили. Не моя формула, ну так что же. Смысл в том, что вся страна в страдательном, пассивном залоге, включая начальство, включая первого начальника. Сейчас объясню.

Вот новая громкая, ибо долгоиграющая, тема: повышение пенсионного возраста. Вам запретили выходить на пенсию в цветущие юношеские и девчачьи 60 и 55 лет, а вы еще и недовольны.

А я сто раз писал, что разумнее всего жить так, как будто никакой пенсии не будет вообще. И как-то раз даже перечислил все здравые стратегии отхода от дел: от «китайской» — когда в старости лет живут за счет детей, до «диоклетиановой» — когда в преклонных годах уезжают за город и растят капусту. Сейчас могу добавить еще одну: эмиграцию туда, где при наличии вида на жительства социальная защита не позволит скатиться в нищету.

Из-за своей убежденности, что про пенсию лучше забыть, я плюнул на то, что меня десять лет назад лишили ее накопительной части, — ну, изменили год рождения, начиная с которого считаются накопления, и накопленное взяли и отняли. Россия так устроена, что лучше хватать, когда тебе что-то дают, а вот когда отбирают, нужно уметь плевать на это с колокольни, иначе желчью изойдешь, да еще и по шее получишь.

А теперь я понимаю, что российской власти так же плохо, как и тем, кого она давит, или кого пытается обласкать, потому что она видит: что ни делай, все недовольны, и все идет как-то кривенько. Как и в нашем с вами примере для разбора — повышении пенсионного возраста.

Всем начальникам, имеющим дело с информацией, понятно, что этот возраст повышать надо. Потому что прогнозируемый в России срок жизни становится все выше: у мужчин, если верить текущим расчетам Минздрава, 67,5 лет, у женщин 77,6. А еще повышать надо, потому что работающих все меньше, а выходящих на пенсию все больше. А еще надо, потому что за Крым, то есть за стратегию стучания армейским кулаком по нефтяной бочке, надо платить. А еще потому, что распределительная пенсионная система — единственная возможная в странах третьего мира, к которому Россия, по счастью, принадлежит, потому что есть еще и четвертый и пятый миры, где полное дно.

И вот тут начальство со своей разумной идеей повышения возраста получает в ответ всеобщее отрицалово: бу-бу-бу! Па-а-ашли вы! Мы не доживем! Мы припомним президенту его слова, что пока он президент, возраст повышать не будет! Мы вам карикатурки в соцсетях! Мы вам уйдем в тень, на черные зарплаты!

Потому что все хотели бы свою жалкую возрастную ренту, свой шерсти клок с худосочной овцы поскорее содрать. А теперь не получится поскорее, если вообще получится, — и люди говорят себе, что имеют право на злость.

Но язву растравляет, на самом деле, другое. То, что все решения в России преподносятся как окончательная данность, которую твердо решил внедрить кремлевский бог.

Не-ет! Вот представьте себе реально: вы — бог. Вам надо что-то делать с пенсионной системой, которая уже черпает бортом воду Стикса. Как вы вообще в России можете объяснить свои идеи, чтобы вас выслушали, поняли и приняли, даже оставшись недовольными? Какими техническими средствами вы располагаете?

Телевидения в России не осталась. Вместо него — машинка по накладыванию белил и румян на понятно кого. Никаких прямых эфиров, никаких свободных обсуждений (надпись «прямой эфир» — для простаков. Это для тех программ, что выходили в прямом эфире на Дальний Восток, а для Москвы их уже просмотрели и, если надо, порезали). Даже в СССР, в Перестройку, прямые эфиры были. На издохе СССР во время всяческих телемостов на площадях стояли, старики помнят, «будки гласности». Любой шибздик с окраины мог войти и высказаться или задать вопрос. А сегодня — извольте, не перебивая, слушать очередного клоуна, который вещает о высоком пенсионном возрасте в Германии и Франции, но как-то забывает упомянуть, что лекарства там покрываются страховкой…

Телевидению, впрочем, я цену знаю, проработал там уйму лет, — оно по природе ни на один вопрос не дает ответа, хотя привлекает внимание. Но, скажем, газет — с серьезными статьями, с письмами читателей, — сегодня в России тоже нет. Потому что в стране нет почты, способной к завтраку доставить газеты в дом. Нет почты — нет и подписки: газеты в западном понимании в России издохли.

Ну хорошо, бумажная пресса — каменный век, у нас эпоха интернета, но на всех сайтах вот уже лет пять как отключены комментарии. Потому что если в комментариях усмотрят разжигание и оскорбление, у сайта будут проблемы вплоть до закрытия и возбуждения.

Про митинги, демонстрации и забастовки как способ борьбы за права в России говорить вообще смешно. Это французский фермер приезжает вывалить навоз у Елисейского дворца, а у нас такого скрутят и закроют лет на пять на дальних подступах, припаяв экстремизм и сопротивление.

У нас в стране отрублена, порублена в пропагандистскую щепу обратная связь. Поэтому так велик градус взаимной злобы. Одни злятся, что что-то запретили или недостаточно разрешили, другие злятся, что у нас не народ, а бараны, которые ничего понимать не хотят…

…Так вот: бог в России ничего бы сделать не смог, — и в этом проблема. У бога нет способа объяснить свою мысль, превратить людей в союзников¸ единомышленников или хотя бы в готовых тебя выслушать оппозиционеров. У нас оппозиционер — это не носитель альтернативной, возможно спасительной, версии жизненного обустройства, а подлежащий уничтожению враг. В России давно поломан механизм, который позволяет убеждать, советоваться, спорить или уступать — он заменен тем, который умеет лишь ломать, принуждать и подчинять. Даже если бог в России сделает доброе дело, это встретят с молчаливым равнодушием: нужно хватать и пользоваться, пока не отобрали. Если бог замыслит болезненную, но стратегически важную реформу, он будет встречен издевками в социальных сетях, которые потому еще и не запрещены, что функции обратной связи не несут, замыкаясь на себе. Богу в России не верят, богом недовольны, на бога уповают, бога стремятся обдурить.

И, разумеется, все про себя знают, что во всем этом виноват сам бог.

Дмитрий Губин