Сложнее всего противостоять тем, кто искренне хочет помочь

«Люди правда думали, что знают, как для нас лучше. Многое делали. Но мы не были благодарны им за это. Противостоять тем, кто хочет помочь, оказалось сложнее всего», — рассказал «Росбалту» финский правозащитник, исполнительный директор ассоциации «Преддверие» Калле Кёнккёля.

Он родился в 1950 году. Врачи сказали, что мальчик не проживет и года. Потом дали еще год. И еще. В этом году Калле исполнилось 67 лет. Всю свою жизнь он посвятил борьбе за права инвалидов, несколько лет был членом финского парламента.

Мы встретились на конференции «Ценность каждого», которую устраивали РБОО «Центр лечебной педагогики», СПбБОО «Перспективы», БФ «Образ жизни». В лучших российских традициях у сцены не оказалось пандуса, и выступать пришлось из зала. Говорит и дышит Калле через специальную аппаратуру. Незнакомый финский тоже резал слух. Но с первых минут он совершенно очаровал аудиторию.

— Я родился в начале 50-х. Об инклюзии в те годы никто и не помышлял. Получить нормальное образование у ребенка-инвалида практически не было шансов. Но мне повезло, что в центральной части Финляндии, где мы тогда жили, не было школ для детей с особенностями. Родители не хотели отправлять меня в интернат, и организовали домашнее обучение. Ко мне приходил учитель, который работал в начальной школе с обычными детьми. Он ничего не смыслил в медицинских диагнозах, и вел со мной обычные уроки. Однажды он спросил моих родителей: почему Калле не ходит в школу?

Так я оказался в его классе. Каждое утро родители отводили меня на занятия, вечером забирали с уроков. Но очень скоро мы переехали в южную Финляндию, недалеко от Хельсинки. Только благодаря тому, что я уже учился в обычной школе, меня не отправили в школу для инвалидов. В этом вся проблема: если ребенок учился в спецшколе, ему сложно продолжить свое образование.

В 1969 поступил в университет Хельсинки на факультет математики. Но даже тогда для инвалидов делалось слишком мало. Мы с родителями были вынуждены постоянно изобретать разные способы, чтобы я мог добраться до места учебы.

Вместе с друзьями мы создали организацию «Преддверие» (в другом переводе — «Порог»). Конечно, в Финляндии и раньше были люди, которые занимались проблемами инвалидов. Но преимущественно это были здоровые люди. Главный посыл нашего движения был в том, что теперь инвалиды сами будут решать свои проблемы.

Мы были молоды и весьма радикальны. Теперь, конечно, мы все постарели, но в остальном не изменились (смеется). Нашу позицию воспринимали в штыки. Упрекали в том, что для нас столько делают, а мы постоянно всем недовольны. Отчасти это правда. Мы действительно не были благодарны. В сущности, все, что для нас делали, можно описать одной фразой: «Добрыми намерениями вымощена дорога в ад». Но противостоять тем, кто искренне хочет помочь, оказалось сложнее всего.

Мы выступали за то, чтобы отказаться от резерваций. Ушло много времени, прежде чем нас вообще стали слушать. В отношении детей с ментальными особенностями процесс шел еще медленнее. Нам все время приходилось считаться с тем, что думают по этому поводу их родители. Мне было трудно с ними общаться. Переубедить их было невозможно, но и ссориться не хотелось, ведь мы с ними в одной лодке. Политиков и чиновников критиковать можно, родителей — нет.

В 1990-х в сознании людей произошел переворот. Родители детей с ментальными особенностями стали протестовать против интернатов и закрытых учреждений, против изоляции.

В 2010 году правительство Финляндии приняло принципиальное решение — к 2020 году закрыть все интернаты и спецучреждения для инвалидов. За счет бюджета стали строить доступное для разных категорий жилье. Но не забывайте: население Финляндии — всего 5 млн человек. Еще 30 лет назад в спецучреждениях проживало около шести тысяч детей-инвалидов. В 2010 году — две тысячи. В 2015 году эта цифра сократилась до 920 человек. По закону даже дети с тяжелыми ментальными проблемами должны посещать школу. Это правило распространяется на всех.

У нас снимают сериалы про инвалидов. Есть панк-группа, которую создали люди с особенностями в развитии. Их выступления крутят по ТВ, они очень популярны в Финляндии, хотя, стоит признать, музыка у них ужасная, как и весь панк-рок. Но основной их посыл ясен. Они поют о том, что не хотят быть запертыми в интернатах.

— Сейчас система работы с инвалидами в Финляндии круто изменилась. Вы помните, с чего все начиналось?

— Очень хорошо помню. Это была дверь в университет Хельсинки. В здании было три входа. Перед первым не было ни одной ступеньки, перед вторым их было две, перед третьим — четыре. Как вы понимаете, работал только последний. Мы предложили университету открыть все остальные двери, но они не согласились. Тогда мы предложили сделать двери автоматическими, и это была наша первая победа.

— Что удалось сделать, пока вы были членом парламента Финляндии?

— Я входил в партию «зеленых». Из 200 человек нас было всего двое. Так что, мы были в некотором роде оппозицией. Но кое-что нам все же удалось сделать. Мы смогли добиться того, чтобы каждый инвалид получил личного помощника. На практике это означает, что муниципалитет (основная административная единица Финляндии) выплачивает инвалиду деньги, на которые он сам нанимает себе личного помощника или помощницу. Для тех, кто не может пользоваться общественным транспортом, мы выбили право ездить на специальном такси. Для глухих — право пользоваться услугами переводчика на язык жестов.

То, что инвалиды, наконец, могут перемещаться, общаться с другими людьми — важно как для них самих, так и для общества в целом.

В Хельсинки инвалид может сесть на любой автобус. 80% трамваев тоже доступны. Было очень сложно повлиять на WR (финский аналог РЖД — «Росбалт»), но времена меняются, и сейчас в Финляндии можно ездить практически во всех поездах. Около 10 лет назад запустили скоростной поезд «Аллегро», так что теперь я могу ездить из Хельсинки в Санкт-Петербург в своем инвалидном кресле.

— Мне рассказали, что вы много путешествуете. Сколько стран вы объездили? Какие из них показались вам дружелюбными к инвалидам?

— Если считать ДНР, то 66. Но путешествовать тяжело. Нужно быть готовым ко всему. Когда я впервые прилетел в Москву, в аэропорту не было лифта. По ступенькам меня вместе с коляской спускали носильщики. Было страшно: они не говорили по-фински, я — по-русски.

Два года назад по пути в Москву наш самолет развернули. Как мне потом объяснили, шла подготовка к 9 Мая, и нас не могли посадить. В Хельсинки нас должны были пересадить на другой самолет, но меня отказались взять на борт. Несколько раз меня не пускали в самолет в Стамбуле. И в Нью-Йорке. Но сейчас такое происходит все реже.

В разных странах разные вещи хорошо организованы. В Америке, например, очень легко перемещаться. Но коляску нужно покупать за свой счет. Государство помогает только самым бедным.

Очень хороший уровень поддержки в скандинавских странах. Если бы я мог выбирать, где родиться, я бы, пожалуй, выбрал Норвегию. У них никогда не кончаются деньги посреди проекта.

— Как вы считаете, инвалидам нужно особое отношение?

— Это зависит от того, что вы имеете в виду. Если к детям в спецшколе учителя проявляют особое отношение, не требуют от них того же, что требуют в обычной школе, получается только хуже. Тем самым их лишают права быть со всеми на равных. Но есть такое понятие как «позитивное притеснение». Лучший пример такого отношения — туалет для инвалидов. С одной стороны, это резервация. Но с другой, обычные туалеты такие узкие, что инвалиду на коляске невозможно туда протиснутся. И туалеты для инвалидов — это решение.

— Сколько лет должно пройти, чтобы в России инвалиды жили также как в скандинавских странах?

— Я не занимаюсь делами России, я здесь просто гость. А гости должны быть вежливыми. Но эта конференция показывает, что некоторые изменения все же происходят. В советские время инвалиды были изолированы от всего. Тогда считали, что это хорошо, правильно для самих инвалидов. Также в свое время думали и в Финляндии. Сейчас все изменилось. Но не нужно забывать, что Россия — огромная страна. Поселить изменения в головах стольких людей очень непросто.

Анна Семенец

«Росбалт» представляет проект «Все включены!», призванный показать, что инвалидность — это проблема, которая касается каждого из нас. И нравственное состояние общества определяется тем, как оно относится к людям с особенностями в развитии.