«У нас нет никакой науки»

Нобелевская неделя-2017 завершена. Определены обладатели престижной награды в области физики, химии, медицины, литературы, а также содействия по установлению мира во всем мире. Однако с 2010 года среди лауреатов не было представителей России. Эксперты рассказали корреспонденту «Росбалта», в чем причины сложившейся ситуации.

Егор Задереев, кандидат биологических наук, ведущий научный сотрудник Института биофизики СО РАН:

«В физике Нобелевские премии дают за крупные проекты, которые реализуются на мегаустановках — Бозон Хиггса, гравитационные волны. На их создание тратят огромные деньги. В России их не строят. Это связано с нашим провалом в 90-е годы.

В сфере биологии, медицины мы очень сильно отстали еще с момента разгрома генетики. А советская и затем уже российская наука была сфокусирована на проектах, связанных с войной — Космос, атомная бомба… Генетику и подобные науки не развивали. Даже сейчас в научных публикациях доминирует физика. Возьмем, к примеру, премию за открытие метода определения структур молекул с помощью криоэлектронной микроскопии. У нас на всю страну два таких высокоточных микроскопа — в Курчатовском институте и Московском государственном университете. Поэтому трудно ожидать большого прорыва. Отставание в биологических науках будет нелегко преодолеть.

Отстает финансирование науки в целом — на всю Российскую академию наук выделяется столько же средств, сколько на один крупный университет в США.

С другой стороны, Нобелевская премия не икона, на которую нужно молиться. Многие ученые критикуют ее, поскольку идеология этой престижной награды отстает от современной науки. Взять те же гравитационные волны — над этим открытием трудились огромные коллективы исследователей, поэтому невозможно выделить только 2-3 человек. В прошлые годы зарубежные ученые получали Нобелевские премии за исследования, в которых вклад российских и советских ученых был очень большим и признавался всем мировым сообществом. Но из-за структуры премии наши ученые не могли попасть в этот ограниченный перечень победителей».

Александр Невзоров, журналист, публицист:

«Когда русских однозначно было за что награждать, их награждали. Из тех, кто номинировался на Нобелевскую премию, у нас есть замечательные исследователи, космологи, блестящие химики. Но, например, наш астрофизик Рашид Сюняев претендовал на Нобелевскую премию. Ему предполагалось дать награду по сумме всего, что он сделал для понимания космологии. А это очень зыбкая категория, и в разных сферах есть очередь среди тех, кто по сумме больше всего сделал. А то, что предложили сегодняшние лауреаты, даже визуализация всяких биомолекул и возможность регистрировать гравитационные волны, тоже не было открытием — это все понятные вещи. Но они получили фундаментальное подтверждение. Появился инструмент, как именно можно это сделать. Поэтому Нобелевские премии распределились по справедливости. Никакой конспирологии, тайных механизмов, по которым обижают русских, — нет.

Что касается российской науки в целом, то у нас нет никакой науки и не может быть. Ну какая может быть наука, когда в МИФИ существует кафедра теологии? Когда образованием заправляет верующий фанатичный человек, который стремится увеличить количество часов какой-то там религиозной чуши, которую она считает необходимой для бедных детей? Сейчас мы наблюдаем культ невежества, темноты, бессмыслицы.

Чтобы наука развивалась, должно быть другое государство, идеология, смыслы, радости и печали. Все это не может возникнуть в той карикатуре, в которой мы живем».

Андрей Столяров, эмбриолог, писатель:

«Во-первых, в науке нет свободы. Она стала клановой, в том числе и в России. А сквозь клан тяжело пробиться. Чтобы ученый приобрел известность, он должен печататься в определенных журналах. А они все на английском языке. Для ряда стран это уже небольшой барьер. Далее — редакции формируются из определенных школ западных стран. Поэтому статьи, которые вызывают разногласия, не доходят до публикаций в научных журналах. Ни одна научная школа не хочет быть отвергнутой за ненадобностью, поэтому новые идеи с трудом пробиваются.

Во-вторых, в России нет денег на науку. Научные исследования дорогие. Для прорыва нужны колоссальные резервы. Даже не для самого прорыва, а для создания почвы, которая этот прорыв обеспечит».

Василий Юровский