«В России останется всего несколько банков»

Сообщения о том, что очередной коммерческий банк не смог справиться с возникшими проблемами и лишился лицензии, появляются все чаще. Только за 2016 год Центробанк прекратил деятельность девяносто семи кредитных организаций. Всего же за последние неполных пять лет лицензии были отозваны у трехсот сорока трех банков, и сегодня их осталось уже менее шестисот — а ведь десять лет назад эта цифра была почти в два раза больше.

Некоторые «больные» банки смогли избежать процедуры банкротства, уйдя «под крыло» других организаций. При этом раньше сам ЦБ не занимался оздоровлением проблемных участников рынка. Но когда под угрозой ликвидации в конце лета оказался банк «Открытие», названный одним из системообразующих, было решено спасать его по новому сценарию — через Фонд консолидации банковского сектора, сформированный за счет средств регулятора. Не успела утихнуть буря, вызванная этой новостью, как стало известно, что об аналогичной помощи попросил Бинбанк — еще одна крупная коммерческая кредитная организация.

Глава Центробанка Эльвира Набиуллина утверждает, что все действия ее ведомства направлены на «оздоровление банковского сектора, избавление от слабых игроков». Однако некоторые наблюдатели называют происходящее «зачисткой» и отмечают, что все больше банков переходят под контроль государства. Стоит добавить, что подобная политика уже обошлась бюджету в солидную сумму — только за 2013—2015 годы на эти цели было потрачено 3,4 трлн рублей.

«Росбалт» поинтересовался у экспертов, к чему приведет столь резкое сокращение числа банков в стране, что означает санация «Открытия» и Бинбанка по новой схеме и как сложившаяся ситуация отразится на российских гражданах.

Вадим Жартун, директор консалтинговой компании Nova Team:

«Для начала нужно просто назвать вещи своими именами. Нет никакой санации. Санировать можно жизнеспособный банк, оказавшийся в тяжелой ситуации. „Открытие“, а теперь и Бинбанк — банки с околонулевым или даже отрицательным капиталом. Соответственно, никакой санации нет. Есть национализация, переход в собственность государства.

Второй вопрос — что именно национализируется. А национализируются дыры в капитале, то есть убытки. Следовательно, россияне по решению Центробанка берут на себя бремя убытков крупнейших банков. Только за „Открытие“ и Бинбанк на каждого экономически активного россиянина ложится около 10 тыс. рублей убытка. Их либо возьмут из резервов, либо ждите скачка инфляции.

В краткосрочном периоде национализация проблемных банков, конечно, позволяет сохранить стабильность системы, избежать паники и веерных банкротств. Это позитивный эффект. Но негативных долгосрочных эффектов куда больше. Государству не нужно зарабатывать деньги — их всегда можно извлечь с помощью акцизов и налогов у населения. Точно так же госбанку не нужно зарабатывать деньги, кредитуя бизнес, население или работая с ценными бумагами.

В результате банковская система начинает решать не экономические, а политические задачи — финансирование очередных „строек века“, например. А на все остальное ей плевать. Совмещение ролей регулятора и банка в ЦБ этому только способствует. Из-за этого экономика лишается механизма развития и даже призрачной надежды на рост».

Андрей Нечаев, бывший министр экономики РФ, доктор экономических наук:

«Административное выдавливание малых и средних банков началось, еще когда Центробанк возглавлял Сергей Дубинин. А с приходом Эльвиры Набиуллиной этот процесс резко ускорился. Причем если раньше финансовые власти придерживались политики „too big to fail“ („слишком большой, чтобы рухнуть“), то после банкротства Мастер-банка лицензии стали лишаться и достаточно крупные банки, в том числе входящие в топ-50. В итоге в трудном положении оказалось Агентство по страхованию вкладов, которое все время вынуждено обращаться за новыми займами к ЦБ, чтобы погасить долги перед вкладчиками. В связи с этим регулятор и решил реализовать принципиально новый подход, прибегнув к идее Фонда консолидации банковского сектора.

Число малых и средних банков, к сожалению, продолжит сокращаться. Центробанк, конечно, мотивирует эту политику по-своему, заявляя, что нужно очищать банковскую систему, во-первых, от полукриминальных, а во-вторых, от слабых банков.

С первым пунктом я согласен. Если банк нарушает законодательство, занимается отмыванием денег или другими криминальными и полукриминальными операциями, то он должен быть наказан. Правда, отечественные финансовые власти сами подталкивают банки к такого рода операциям. Регулятивные требования очень бюрократизированы и постоянно ужесточаются, что сильно снижает рентабельность банковского бизнеса. По моим оценкам, минимум половина сотрудников любого банка, не считая технических, занята контролем операций и написанием всякого рода отчетов, сообщений, ответов на запросы ЦБ, налоговой инспекции, следственных органов и т. д. Всем этим занимаются квалифицированные и высокооплачиваемые кадры. В результате, чтобы „поддерживать штаны“, некоторые банки просто вынуждены пускаться во всякого рода полукриминальные операции, чтобы повысить свою доходность.

А вот насколько можно считать многие малые и средние банки слабыми и подходящими для отзыва лицензии — вопрос открытый. На мой взгляд, большинство из них изначально более устойчивы, чем крупные игроки. Просто критерии, по которым тому или иному банку разрешается доступ к бюджетным средствам и государственным программам по субсидированию процентных ставок, весьма странные и подчас противоречат логике. Например, банк, который не обращался за средствами государственной поддержки, считается менее устойчивым, чем крупный банк, который прибегал к подобной помощи.

Большая проблема есть и с программой поддержки малого бизнеса и сельского хозяйства. Преимущественно, это сфера небольших банков. Крупному банку она неинтересна: гораздо проще выдать один большой кредит крупному государственному или полугосударственному заемщику, чем возиться с несколькими десятками тысяч мелких. А малые и средние банки с ними работают, поскольку это их основная клиентура. Но когда дело доходит до субсидирования процентных ставок, то власти заявляют, что в такой программе могут участвовать только крупные банки.

Так что многие банки, у которых отозвали лицензии, перед этим были попросту отсечены от госфинансирования. На поддержку крупных банков выделяются сотни миллиардов рублей, а малые и средние банки в рамках антикризисных программ не получают ничего. Таким образом, наши финансовые власти сами создают неравные условия конкуренции и в итоге подавляют ее. В конечном итоге страдает потребитель. Ведь только когда есть конкуренция, например, в предоставлении кредитов малому бизнесу или ипотечных кредитов, банки улучшают условия, снижают ставки, уменьшают первоначальные взносы. А если борьба за клиента отсутствует и есть только два-три банка, разделивших между собой рынок, то потребителю будут диктоваться те условия, которые они считают выгодными для себя».

Максим Осадчий, начальник аналитического управления банка БКФ:

«В России происходит огосударствление банковского сектора. И если эта тенденция сохранится, то в конечном итоге на рынке банковских услуг останется несколько госбанков: сберкасса для населения, банк для внешней торговли и несколько отраслевых банков. Конкуренция будет уничтожена.

Естественно, в этом случае качество банковских услуг будет низким, а в повседневную банковскую практику вернутся длинные очереди. Огосударствление банковского сектора является следствием общей тенденции возврата российской экономики к госкапитализму (социализм — это одна из его форм).

Что же касается спасения крупнейших частных банков за счет государства, то это проявление политики „национализации убытков и приватизации прибыли“. И все это происходит за счет госсредств. Напомню, что задолженность банка „ФК Открытие“ перед ЦБ на 1 сентября составила 1,1 трлн рублей. То есть каждый гражданин России заплатил более 7 тысяч рублей за „художества“ Беляева & Co. В том числе, банк „ФК Открытие“ получил от ЦБ депозит на сумму 330 млрд рублей. А что является источником этих средств? Печатный станок. Следовательно, такая санация будет способствовать инфляции.

При этом, если владельцы и топ-менеджмент банков „too big to fail“ знают, что в случае краха они не понесут наказания, а их банк ждет санация, то они будут проводить рискованную оппортунистическую политику — например, осуществлять безрассудную экспансию, „включая пылесос“. Так что удивительно мягкое отношение к владельцам и топ-менеджменту банка „ФК Открытие“ и Бинбанка, стимулирует владельцев и топ-менеджмент других крупных банков осуществлять вывод активов, кредитовать связанные бизнесы, манипулировать ценами финансовых активов и т. п. А отсутствие бэйлина — спасения за счет кредиторов — стимулирует последних (в том числе и вкладчиков-превышенцев) не заботиться о финансовой устойчивости банка и не мониторить его состояние».

Андрей Мовчан, директор программы «Экономическая политика» Московского Центра Карнеги:

«Частная банковская система в нашей стране потихоньку прекращает свое существование. Это не значит, что частных банков, имеющих капитал, который позволяет им работать, нет совсем. Но из пятисот банков таковых остается буквально несколько штук. На долю частного банковского сектора приходится менее 1% российского ВВП.

Нам нужна полная перезагрузка. Но пока что, наоборот, наблюдается тенденция к национализации банковской сферы. Частные банки уходят, и в итоге останется несколько крупных государственных банков, обслуживающих всю страну. Понятно, что это будет картель, и все банковские услуги монополизируются.

При таких условиях ни о каком экономическом росте, который может спровоцировать банковская сфера, говорить нельзя. Оставшиеся банки будут кредитовать только того, кого им скажут, и покупать те бумаги, относительно которых дадут указания.

Так что мы теряем один из потенциальных драйверов роста, который во всем мире всегда очень хорошо работал.

Конечно, есть одна хорошая новость: рядовой потребитель банковских услуг не потеряет деньги, потому что государство, судя по всему, приняло решение не допускать такого развития событий. По крайней мере, это не будет массовым процессом. Но проблема состоит в том, что когда банковская система монополизирована, все услуги будут хуже и дороже. Уже сейчас я вижу, что остающиеся в живых банки с неиспорченной репутацией начинают увеличивать стоимость обслуживания. Выбора-то у населения все меньше.

Поэтому те великолепные годы, когда можно было говорить, что наша банковская система лучше и дешевле, чем на Западе, уходят в прошлое, и скоро у нас не останется никаких привилегий и льгот».

Татьяна Хрулева