Путин нащупал Орешкина. Орешкин нащупает дно

Назначение Максима Орешкина на пост министра экономики прошло тихо и спокойно, без ажиотажа и политизации. Все, кого это непосредственно касается, приняли к сведению, что вместо недавно посаженного под домашний арест Алексея Улюкаева рулить министерством будет очень молодой и весьма грамотный человек — выходец из Минфина, у которого, скорее всего, не возникнет никаких расхождений во взглядах со своим недавним начальником Антоном Силуановым.

Вопрос о возможных переменах в экономической политике оказался закрыт, так, по сути, и не открывшись. Теперь Орешкин вместо Улюкаева будет нащупывать уходящее из-под ног дно нынешнего кризиса. Вот и вся разница.

Удивительная складывается ситуация. Кадровые назначения президента не имеют никакой связи с теми дискуссиями, которые идут в обществе. Как будто Кремль и страна существуют в совершенно разных мирах.

Когда общаешься с людьми в любой хоть сколько-нибудь мыслящей и читающей аудитории, собеседники непременно задают вопрос: не пора ли начать реформы, вернув, например, Алексея Кудрина во власть? Или, точнее, этот вопрос задают в аудиториях, склоняющихся к демократическим взглядам. В патриотических кругах задают другой вопрос: не пора ли начать применять экономическую программу Сергея Глазьева, отказаться от монетаризма и дать денег промышленности?

При этом всем ясно, что, несмотря на диаметральную противоположность взглядов Кудрина и Глазьева, разные группы нашего общества волнует одна и та же проблема: возьмется ли Путин за трансформацию загнивающей экономики, или мы будем по-прежнему медленно сползать вниз под бурные продолжительные аплодисменты, как во времена Леонида Брежнева?

Перемены в стране настолько назрели, что ожидания пробуждаются даже в связи с событиями, выеденного яйца не стоящими. После сентябрьских выборов Владимир Путин перетряхивал свою администрацию. Вместо Вячеслава Володина на пост первого заместителя этой структуры (по сути, на пост главного кремлевского политического манипулятора) был назначен Сергей Кириенко. В обществе сразу заговорили о возможной оттепели, руководствуясь тем, что Кириенко, мол, у нас либерал.

Сегодня эти разговоры уже стихли, а интерес к деятельности Кириенко пропал, поскольку либералом он никогда не являлся, а был обычным прагматичным технократом, всегда готовым работать в той политической среде, которая объективно сложилась. И либеральную партию Кириенко возглавлял лишь потому, что в тот момент она представляла собой часть государственной системы, а вовсе не оппозиционную политическую силу, желающую перемен. Тем не менее, надежды на перемены в Кремле Кириенко пробудил, поскольку любому мыслящему человеку сегодня трудно понять, как Путин может ничего не делать для преобразования страны в ситуации углубляющегося застоя.

На самом деле, и Орешкин, и Кириенко — продукты кадрового манипулирования, не имеющего ничего общего с реформами. Настоящие причины извлечения Кириенко из «Росатома» или внезапной посадки Улюкаева, освободившей место для молодого выдвиженца Орешкина, ведомы лишь самому Путину и, может быть, очень узкому кругу его приближенных.

Столь же загадочна смена верного соратника Сергея Иванова на малозначительного аппаратчика Антона Вайно, возглавившего администрацию президента. Вайно настолько темная фигура, что о его склонностях к реформированию в ту или иную сторону даже спора никакого не получилось. И хорошо — ведь эта кадровая перестановка лучше, чем назначения Кириенко и Орешкина, демонстрирует, что к ожиданиям общества все происходящее сегодня в политической сфере никакого отношения не имеет.

Можно вспомнить еще, что за последнее время были такие крупные кадровые перемещения, как отставка Владимира Якунина с должности главы РЖД и перемещение Сергея Нарышкина с должности спикера Госдумы на пост главы Службы внешней разведки. Все эти изменения касаются очень близких к Путину людей, но с важными процессами, происходящим в стране, они не связаны. Про Иванова, Якунина и Нарышкина уже фактически позабыли, хотя было время, когда их чуть ли не в преемники Путина прочили. Но президент перетасовал колоду, и бывшие фавориты никого уже не интересуют.

При этом все разговоры о том, что Дмитрия Медведева снимут, наконец, с премьерского поста в связи с полной неспособностью к конструктивной работе, а также постоянные слухи, что назначат на какую-нибудь высокую должность Кудрина или Глазьева, остаются лишь разговорами и слухами.

Я, как человек, к которому часто обращаются журналисты с просьбой прокомментировать «утечки информации», настроения и ожидания, постоянно сталкиваюсь с одной и той же проблемой. Задаваемые мне темы для комментариев относятся к области мифов (ну теперь-то снимут Медведева, ну теперь-то Кудрин примет высокий пост, ну теперь-то начнется авторитарная модернизация), тогда как о реальных перестановках кадров или арестах никто в стране не догадывается даже за пару минут до события. Причем когда событие происходит, его оказывается очень трудно вписать в какую-то схему развития России. Но зато оно более-менее объясняется логикой борьбы различных кланов за ресурсы.

Всякому человеку хочется верить в лучшее. Поэтому нам очень трудно привыкнуть к мысли о том, что Путин никаких реформ проводить уже не будет. Даже пример Брежнева нас ни в чем не убеждает. Хотя Брежнев и два его преемника сидели во главе страны в общей сложности более двадцати лет, с трудом имитируя при этом активную деятельность и поговаривая «лишь бы не было войны».

Привыкнуть к мысли о том, что политический лидер может стремиться лишь к сохранению своей власти и манипулированию ресурсами, настолько трудно, что у нас в последнее время даже появились мифы о брежневской эпохе как периоде благополучия. Хотя факты свидетельствуют о том, что общество радостно рассталось с этим «благополучием», как только Михаил Горбачев провозгласил Перестройку. Необходимость перемен во второй половине 1980-х понимали по-разному, но никто при этом не защищал старую систему и не говорил, как хорошо снабжали маслом жителей Воронежа, а колбасой — жителей Костромы.

Опыт Горбачева и Ельцина показывает, что серьезные реформы всегда связаны с жесткими действиями, ведущими к потере популярности лидера. Путин прекрасно это понимает и, естественно, жертвовать рейтингом не хочет. При этом опыт Брежнева свидетельствует, что даже при самой неэффективной экономике можно двадцать лет протянуть без майданов и прочих потрясений, если держатся цены на нефть, хорошо работает система подавления протестов, а элиты выстроены в шеренгу и не затевают никаких переворотов.

Цены на нефть у нас постепенно укрепились в районе $50 за баррель. Никаких протестов после сентябрьских выборов не наблюдалось. А представителям элиты гораздо проще свалить за границу со всем нажитым добром, чем пытаться с риском для жизни и капиталов реформировать родную страну. Вот из этих-то наблюдений и вытекает реальный прогноз нашего будущего. И никакие кадровые перемены на эту перспективу не влияют.

Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге