«История с допингом — часть медиавойны»

Олимпиада в Рио имеет все шансы стать Олимпиадой-перевертышем — неким действом, которое использует статус международного спортивного соревнования не для примирения народов, как следовало бы, а, наоборот, с целью эскалации войны.

Такое в истории человечества уже было. Но сегодня это выглядит почему-то особенно нелепо. До чего докатился большой спорт? И почему? На эти и другие вопросы «Росбалту» ответил кинорежиссер Алексей Герман-младший.

В «нулевых годах» он снял фильм «Гарпастум» — о российском футболе эпохи Олимпиады в Стокгольме в 1912 году.

— Алексей, помните знаменитый девиз из «Оды спорту» основателя Олимпийских игр современности Пьера де Кубертена «О спорт, ты мир!»? А сейчас что получается? Почему спорт, который всегда был посланцем мира и средством примирения народов, превратился в свою противоположность — средство войны? Что изменилось в самом спорте и в мире?

— В мире вообще очень много чего переменилось. Попробовал бы кто-нибудь отстранить от олимпийских игр, например, китайских спортсменов. Испугались бы. А с Россией почему-то так можно. Вряд ли бы кто-то посмел что-то подобное сделать с Советским Союзом, правда?

— Почему? С 1920-го до 1952-й год советские спортсмены в Олимпийских играх не участвовали. В том числе и потому, что им это запрещал МОК…

— Но это был бойкот. Бойкот игр, причем зачастую взаимный — как следствие противостояния двух систем. В 1980-м году, например, наоборот, десятки стран не послали свои сборные на Олимпиаду в Москву — из-за Афганистана.

А теперь нас стали чуть меньше бояться. Мне кажется, что история с допингом возникла именно поэтому. Если бы поискать в той же американской сборной или китайской — и там нашли бы допинг.

— Почему с Россией решили бороться именно таким образом? Зачем избрали спорт?

— Ну как — почему. На самом деле мы живем в эпоху нерешительной политики. Никто особо не называет вещи своими именами и не делает слишком резких движений. Это время политического постмодернизма, когда вместо решительных и необратимых действий все друг с другом предпочитают разговаривать: собираются, общаются, заседают, пугают, постановляют, спорят, пишут в «Твиттере», пишут в «Фейсбуке», там же негодуют, что-то провозглашают.

Политики всего мира живут не логикой реальности, а медиалогикой: что всем понравится, а что не понравится. Это ситуация медиавойн. Реальные войны при этом есть, но ведут их тоже странно: шаг вперед, два шага назад. Политика стала иной. И история с допингом — часть этой медиавойны.

— Значит, в допинг у наших спортсменов вы верите?

— Конечно, был какой-то допинг. Вот не сомневаюсь в этом. Но чтоб прямо такой, как заявляют, не верю. Нам погрозили пальчиком: вон, мол, вы такие-сякие. А мы такие, какие есть, не хуже и не лучше.

В такой ситуации все превращается в медиаинструменты. А с другой стороны, ясно, что мы живем в кризисе неолиберальной модели. Потому что она не работает. Как писал Фукуяма — «не получилось» (Фрэнсис Фукуяма — американский философ и политолог, автор книги «Конец истории и последний человек» — «Росбалт»). Не вышло. Не работает так Вселенная, хотим мы этого или нет. Принцип универсализма — что все люди и все государства должны быть одинаковы — оказался нежизнеспособен. И при этом мир продолжает оставаться чрезвычайно идеологизированным. «Нью-Йорк Таймс» стала напоминать газету «Правда». А CNN — это то же самое, что и программа «Время», только сделано поизящнее.

Плюс слабые политики, зажатые в идеологемах, зависимые от того, что они обязательно должны нравиться электорату, не способные ни на какие серьезные шаги, а в результате — кризис демократии. Эти люди решаются лишь на мелкие поступки и полушаги.

— Вероятно, с допингом — это как с коррупцией, которая есть в каждой стране. Вопрос только в том, что из этого следует…

— Ну конечно. Где-то коррупция больше, где-то — меньше, и борются с ней везде по-разному… Жалко спортсменов, Исинбаеву жалко, но допинг — это, конечно, только повод. Нашли повод и объявили, что мельдоний теперь допинг. Допустим, он действительно размягчает мышцы, улучшает метаболизм и тонизирует. Но есть же заменители мельдония и в других странах, правда?

И тут нас по большому счету, конечно же, подставили. Я убежден, что с допингом у нас были какие-то перегибы. Но в таких масштабах, как объявляется — это абсолютно политизированная история.

— Большой спорт упрекают в засилии коммерции. Это справедливо? Что сейчас является движущей силой у спортсменов? Раньше был девиз «Быстрее, выше, сильнее!» А теперь главное — это призовые деньги? Ради чего все?

— Это вопрос мотивации. Традиционная спортивная мотивация никуда не уходит: доказать себе, доказать другим, превозмочь, додавить, дойти до какой-то точки, взять рекорд. Все это остается и сегодня. И ничего плохого в призовых деньгах нет. Ведь спортсмен тратит свою жизнь, чтобы добиться наивысших результатов — для себя и для своей страны.

Кроме того, многие занимаются не «понтовыми» видами спорта, пользующимися массовой популярностью, а теми, которые особо денег не приносят. А ведь надо же и семью кормить…

Наверно, начало ХХ века в науке, искусстве и спорте было гораздо менее коммерциализированным, чем сейчас. Оно везде было в этом смысле чище и гораздо менее зависимо от англо-саксонской модели монетезирования успеха, преобладающей в мире.

— Но речь не о том, что призовые — это плохо и коммерции вообще не должно быть в спорте. Вопрос в приоритетах. Вам не кажется, что деньги у спортсменов вышли на первый план, оттеснив чисто спортивную борьбу?

— Это серьезный вопрос. Знаете, почему? Никто же не упрекает Криштиану Роналду в том, что у него деньги на первом месте, правда?

— Правда. Потому что он отлично играет, в отличие от некоторых…

— Заработки должны соответствовать профессионализму. Наши футболисты — долларовые миллионеры. Откуда такие деньги? За что они получают огромные гонорары? Вот в чем вопрос. Ощущение, что у нашей сборной такая позиция: ну, ладно, проиграли, зато сами себе понравились.

Тут надо разделять виды спорта. В некоторых видах спорта бабло действительно вышло на первый план. Мне кажется, это последствие прихода крупных госкорпораций в большой спорт, в том числе и в футбол, куда начали вваливать невероятные капиталы.

— Короче, разбаловали богатством футболистов…

— Да, но на игру это никак не влияет. То же самое было бы, если б они получали в четыре раза меньше, поверьте мне. Нынешний наш футбол — это такой псевдорынок.

— Есть мнение, что, наоборот, огромные незаслуженные гонорары сказываются на качестве игры не в лучшую сторону. Типа уже лень бегать по полю, догонять мячик — долларовые миллионы все равно идут. Есть такая психологическая мотивация?

— Точнее, антимотивация. Думаю, что у настоящих спортсменов — нет. Конечно, хорошо, когда есть деньги. Это существенный мотив, кто спорит. Но, прежде всего, должны быть адекватные условия, чтобы тренироваться.

— По вашему мнению, политика всегда была рычагом в спорте? Или это нововведение последнего времени?

— Конечно, всегда. В том или ином виде, еще со времен античности. Люди не меняются, человеческие отношения тоже, как и законы существования общества. Все уже было.

— Говорят, что большой спорт превратился, по сути, в соревнование фармацевтов. Появляются новые, все более изощренные варианты допинга, которые все труднее выявить. Технический прогресс превратил спорт в химические игры…

— Думаю, что не без этого.

— Значит, допинговые войны еще впереди?

— Разумеется. Иначе уже не будет. Я не думаю, что крупные государства вдруг по какой-то причине прозреют и не станут заниматься допингом. Вы сами верите, что подобные исследования не идут в Америке или Китае? Конечно, идут, что-то новое всегда исследуется. Это уже вопрос — кто судит? Вы спросили — что в мире изменилось? Изменился баланс — кто принимает решения. Чем сильнее государство, тем больше оно может влиять на этот баланс. И наоборот.

— То есть, если бы в олимпийском мире судили мы, то никакого допингового скандала бы не было?

— Ну конечно. Или был бы, но с совсем другими персонажами. Если бы Америка развалилась в 1991 году и Европа вступила бы с СЭВ, а какая-нибудь часть Америки начала конфликтовать со штатом Калифорния, который тоже решил примкнуть к социалистическому блоку, потому что там произошла коммунистическая революция — то наверняка допинг сейчас нашли бы у американских спортсменов… (смеется). Потому что комиссия МОК была бы какая? Из кого бы она состояла? Из представителей Советского Союза, Германской демократической республики, Французской советской республики и так далее по списку…

— Допустимо ли, на ваш взгляд, для наших спортсменов выступать в Рио под флагом МОК?

— Это сложнейшая моральная дилемма для человека. С одной стороны, спортсмен долго готовится к Олимпиаде с напряжением всех своих сил, и для него победа там, а зачастую, просто участие — важнейший миг в жизни. Жертвовать судьбой из-за идиотов, которых действительно поймали на допинге — просто нелепо. В следующий раз можно уже и не попасть на другие игры, правильно?

Мне кажется, что в этой ситуации нельзя судить спортсмена. Для него уже один такой выбор — достаточно серьезная моральная травма. Я никому бы не позавидовал в подобной ситуации. Как выбрать между Родиной и тем делом, которому ты посвятил свою жизнь?

Беседовал Владимир Воскресенский