Прощай, умытая Европа!

Европы больше нет. Той Европы, которую многие из нас любили еще при жизни за «железным занавесом» в СССР, и мечтали к ней прикоснуться, не имея практически возможности запросто туда махнуть. Я помню, каким необыкновенным счастьем, подарком судьбы стал для меня круиз вокруг Средиземного моря с посещением семи капиталистических, как тогда говорили, стран. Это было в 1982 году – на исходе брежневской эпохи, в предчувствии новых ветров в хиреющей «империи зла». (При этом люди старшего поколения понимают, сколько разрешительных справок, характеристик и собеседований с представителями «конторы» в таких редких для советского человека случаях надо было преодолеть).

Рим, Париж, Лондон, Барселона (и далее – везде) – эти названия звали, воспаляя воображение прочитанными о «той» жизни книгами скрупулезно отфильтрованных цензурой западных писателей (например, Ремарка) или редкими кино с присутствием «их» нравов и образа жизни. С того давнего круиза у меня до сих пор хранится (наряду с двумя иллюстрированными книгами «Рим» и «Париж» на английском) самый дорогой сувенир – билетик в Лувр. Тогда этот билетик был для меня воистину глотком свободы. (С удивлением (скорее – омерзением) прочла, что иные наши либералы глотнули свободы в позорной очереди за котлетой в первый американский «Макдональдс» на Пушкинской площади в Москве в 1989 году).

Так вот: той Европы – раскованной, безопасной, влекущей своим восхитительным амбре независимости и благополучия, больше нет. Но в этом все еще боятся или стесняются признаться себе и сами европейцы. Та Европа кончилась. Не первым, но уже всем, пребывающим в здравом уме и трезвой памяти, очевидным симптомом неизлечимой болезни стали события в Париже – расстрел журналистов редакции «Шарли Эбдо» (кажется, чрезвычайное положение в городе продолжается до сих пор).

Однако, судя по всему, контрольным выстрелом в голову стали события в новогоднюю ночь в немецком Кельне. Напомню: тогда на Домской площади толпа арабов (наблюдатели оценивают ее не менее чем в 1000 человек) атаковала женщин. К ним грубо приставали, грабили и даже насиловали. Полиция оказалась не готовой к такому повороту, хотя и пыталась навести порядок. В последующие дни было подано несколько сотен заявлений от потерпевших (сейчас это число достигло тысячи). По признанию полицейских начальников, не менее 75% жалоб связаны с «сексуальной компонентой».

Оказалось, что подобные атаки мигрантов произошли не только в Кельне, но и в других крупных городах Германии – Гамбурге, Дюссельдорфе и Штутгарте, а также в Берлине и Франкфурте – в меньших масштабах.

В общем, получается, что пришлые из-за океанов гости атаковали радушных хозяев, давших им еду и кров.

Впрочем, такое поведение мигрантов с другим менталитетом и религиозными предпочтениями на фоне всеобщего помутнения коллективного человеческого рассудка для меня не стало неожиданностью. Рано или поздно нечто подобное должно было случиться, учитывая магию политкорректности и мультикультурализма, которые слепо исповедует Европа уже много десятилетий. При том, что множество (никаких точных исследований мне не удалось разыскать) «гостей» отнюдь не разделяют ни этих благих теорий, ни ценностей «монастырей», в которые они «понаехали».

Однако неприглядным в этой истории оказалось и поведение властей свободолюбивой и трудолюбивой Германии, которую, безусловно, можно назвать цементом в фундаменте Евросоюза. Причем в послевоенной ее истории это всегда был цемент высшей марки.

Поутру 1 января 2016 года полиция Кельна заявила в своем пресс-релизе, что новогодние гуляния в городе прошли «мирно». На что министр внутренних дел Германии Томас де Мезьер потребовал «немедленных объяснений: было ли это организовано, были ли это реально североафриканцы, и как можно было на следующий день сказать, что все прошло мирно». Местная полиция несколько дней замалчивала то, что скрыть было просто невозможно. (Видимо, опасаясь нагоняя из Берлина?).

Более того, ублажать потенциальных насильников призвала мэр Кельна Генриетта Рекер. Вместо того чтобы разобраться, как такое вообще могло случиться в европейской стране, призвать наказать виновных, ужесточить политику в отношении «гостей», мэр посоветовала немкам изменить свое поведение. Еще конкретнее: держаться от них на расстоянии вытянутой руки. И вообще – «женщинам нужно появляться на улицах группами» и «для них надо составить кодекс поведения», чтобы не быть изнасилованными.

В общем, сами, выходит, немки и виноваты. А преступники, значит, и вовсе не при чем. Вот такой бред – и в голове не у последнего человека в Германии. В соцсетях, кстати, сразу же высмеяли креатив мэра Кельна, напечатав фото американской статуи Свободы с вытянутой вверх рукой, снабдив его ехидной подписью: «Идея обер-бургомистра Рекер находит поддержку по всему миру». (Я бы добавила в образцы наглядности для советов немецким женщинам также и «Родину-Мать» с мечом в поднятой руке на киевских кручах Днепра, которую украинцы вот-вот демонтируют).

Но и это еще не все. Вопрос, на который до сих пор ни на Западе, ни на Востоке нет внятного ответа: почему свободная немецкая пресса так же свободно молчала пять дней о коллективном «избиении» соотечественниц в новогоднюю ночь? Как заявил Ханс-Петер Фридрих, бывший министр внутренних дел в правительстве Меркель, «это скандал, что прессе понадобилось несколько дней на публикацию репортажей». Он обвинил СМИ в организации «блэкаута» и включении «кода молчания» если речь идет о ситуации с мигрантами.

Так что это было? Нет, не со стороны толп пришельцев со своими представлениями, что такое хорошо и что такое плохо. Там все ясно. Что это было со стороны властей Германии и свободной немецкой печати? Неужели тысяча ближневосточных арабов вперемешку с североафриканцами парализовали мозг, силу и волю немецкого политического истеблишмента и даже – прессы? Немецкий государственный телеканал извинился перед страной, но внятного объяснения так и не последовало. Такова новая реальность. Такова новая Европа.

Следя за тем, как мучительно уходит из жизни уверенная в себе, интеллигентная и ухоженная старушка-Европа времен Советского Союза и еще совсем недавнего – посткоммунистического периода, я вспоминаю блестящую итальянскую журналистку Ориану Фаллачи и ее мировой бестселлер «Ярость и гордость». Эту скандальную на самом деле книгу, дающую резкую отповедь фундаментальным исламистам, замахнувшихся на ее, Фаллачи, западноевропейский мир, она написала (сердцем) после 11 сентября 2001 года. Как свидетель обрушения безопасного и спокойного американского lifestyle после атаки фундаментальных исламистов на «башни-близнецы» Всемирного торгового центра.

Наверное, наблюдая с небес (в этом году исполняется 10 лет со дня смерти) все происходящее сейчас с Европой в контексте ее стремительной «оккупации» людьми противоположных цивилизационных ценностей, Фаллачи переворачивается в гробу. Ведь именно против этого она яростно протестовала и предупреждала. Ведь основанием для «антиисламской» книги стала вся ее предыдущая жизнь – несколько десятилетий моталась по миру военным корреспондентом, прошла почти все военные конфликты с середины прошлого века – Вьетнам, Ближний Восток, боевые заварушки в Латинской Америке, массовая резня в Мексике (там ее тяжело ранили), война в Персидском заливе и т.д.

Еще 15 лет назад в своей книге Фаллачи предупреждала: «От Афганистана до Судана, от Палестины до Пакистана, от Малайзии до Ирана, от Египта до Ирака, от Алжира до Сенегала, от Сирии до Кении, от Ливии до Чада, от Ливана до Марокко, от Индонезии до Йемена, от Саудовской Аравии до Сомали ненависть к Западу растет как пожар, раздуваемый ветром». Это заявление она подкрепила множеством примеров, описывая, в частности, как палестинцы, которых приютил Ливан, не только гадили у церквей, но и уничтожали христианские святыни, превратив, по ее свидетельству, столицу Бейрут в полную клоаку.

С болью она вспоминает, как в ее родной Флоренции, приехавшие в Италию на жительство мусульмане, презрительно относились к ее истории и культуре. (Мочились средь бела дня прямо у костелов и памятников).

Не разделяя ислам на фундаментальный и «правильный», Фаллачи задает неудобные – совсем нетолерантные - вопросы: «Могут ли такие режимы (где господствует ислам) сосуществовать с нашими принципами свободы, демократии, цивилизации? Можем ли мы принимать их во имя толерантности, согласия и плюрализма? Если да, то зачем мы боролись с Муссолини и Гитлером, а позже со Сталиным? Зачем несли жертвы во Вьетнаме? Зачем сопротивлялись и продолжаем сопротивляться диктатору Фиделю Кастро? Зачем сбрасывали бомбы на Югославию Милошевича? Зачем играем роль мирового полицейского и убиваем и умираем в войнах, объявленных врагам свободы, демократии, цивилизации? Неужели, эти принципы важны только в некоторых случаях, по отношению только к некоторым странам? Разве исламские тирании не являются такими же по сути недопустимыми, как фашистские и коммунистические режимы?»

Убийственные вопросы задает неистовая Ориана и Папе Римскому: «Скажи мне, Святой Отец, правда ли, что некоторое время ты просил прощения у сынов Аллаха за крестовые походы, которые твои предшественники предприняли, чтобы отыскать Гроб Господний? А разве сыновья Аллаха когда-нибудь просили прощения за то, что завладели Гробом Господним? Разве когда-нибудь они просили прощения за то, что почти семьсот лет назад завоевали католический Иберийский полуостров, всю Португалию и три четверти Испании? И если бы Изабелла Кастильская и Фердинанд Арагонский не выгнали их в 1490 году, мы бы все сейчас говорили по-арабски? Очень интригует меня этот вопрос, Святой Отец, потому что они никогда не просили меня о прощении за преступления, которые в семнадцатом и восемнадцатом веках совершили сарацины на берегах Тоскании и в других районах Средиземного моря. Когда похищали моих предков, заковывали им руки и ноги, шеи, везли в Алжир, Танжер или Константинополь и продавали на базарах».

Фаллачи уверена, что между миром ислама и Западом существует непреодолимый антагонизм, и это, прежде всего, джихад, который представляет всеобщую угрозу. Уже тогда итальянская звезда европейской журналистики не оставляла камня на камне от внешней политики ЕС, называя его «финансовым клубом, который ведет себя с арабскими странами как проститутка и наполняет свои карманы их воняющими нефтедолларами. Теми самыми нефтедолларами, за которые саудовские дядюшки Скруджи скупают наши старинные дворцы, наши банки, наши торговые и промышленные фирмы».

Она беспощадно взывает к европейским либералам: «Все вы знаете правду и упрямо отворачиваетесь от нее! (..) Хватит вашего двуличия, вашей двусмысленности, либеральные цикады всех стран и народов!»

Однако всю правду, похоже, в своей эпатирующей книге не говорит и сама Фаллачи. Ведь есть и другая сторона медали нынешнего великого переселения народов Азии и Африки в Европу. Не менее впечатляющая и темная. Это – колонизация европейскими государствами стран «третьего мира». Высасывание всех кровеносных сосудов из порабощенных стран и незаконное, по сути, обогащение. Ведь многолетнее процветание Европы во многом базировалось на ограблении бывших колоний.

Еще совсем недавно Франция, например, владела Марокко, Алжиром, Тунисом, Мавританией, Сенегалом, Гвинеей, Нигером, Габоном, Чадом - всего 18 странами. Германия - в Западной и Восточной Африке – Руандой-Урунди, Таганьикой, Камеруном, Тоголендом (некоторые из них сейчас называются по-другому). Великобритания – Египтом, Кенией, Угандой - всего 22 страны. Тогда это все вместе называлось – Британская Восточная Африка, Британская Южная Африка. Практически каждая европейская страна имела свои заморские территории со всеми вытекающими для ее экономики. Деколонизация Африки произошла только в 1960 году.

Возможно, это генетическое чувство вины перед ограбленными народами европейцы и назвали толерантностью в отношении «понаехавших» из бывших европейских колоний, вовлекая Европу в медленный суицид? А озлобленные арабские и африканские мигранты, загнанные в отстойники под присмотр полиции для распределения по городам и весям Европы, просто пришли за своим расчетом?

Алла Ярошинская