О трансплантации тела спросят у Путина

Российский программист и общественный деятель Валерий Спиридонов может стать первым в мире человеком, которому проведут трансплантацию тела. Операцию готов сделать итальянский нейрохирург Серджио Канаверо. Для 30-летнего пациента это реальный шанс продлить жизнь - Валерий страдает от генетического заболевания - синдрома Верднига - Гоффмана, характеризующегося мышечной атрофией. Как признается программист, с таким диагнозом живут в среднем 20 лет, и его случай сам по себе уникальный. Если операция пройдет успешно, это станет настоящим прорывом в медицине и позволит спасти жизни множества людей. Однако уже сейчас вокруг трансплантации тела разгораются нешуточные споры. Валерий Спиридонов рассказал “Росбалту” о том, приведет ли развитие трансплантологии в этой сфере к “охоте за телами”, как изменить отношение общества к столь радикальной операции и сообщил о вопросе, который хочет задать Путину.

- В свое время эксперименты Демихова над собаками, впоследствии способствовавшие развитию трансплантологии, вызвали непонимание в обществе. Некоторые считали, что они аморальны. Сейчас похожая ситуация складывается вокруг операции, планируемой Серджио Канаверо. Что могло бы помочь преодолеть такое отношение к радикальным экспериментам?

- Мы сейчас как раз работаем над тем, чтобы показать необходимость таких операций с другой стороны баррикад - на моем примере, на примере других людей, которые активны, ведут социально-полезный образ жизни, но в силу проблем со здоровьем ограничены в своих возможностях, зависят от других людей. Нужны исследования по улучшению качества их жизни - эксперименты по трансплантации, созданию экзоскелетов и так далее. Сейчас огромные суммы направляют в фармкомпании, а также на финансирование военных расходов - это нереальные, сумасшедшие деньги, которые приводят к обогащению узкой кучки людей, но мало помогают простым людям, а зачастую и вовсе несут смерть. Реально полезными вещами мало кто хочет заниматься. Нужно привлекать внимание к этой проблеме, максимально освещать такие полезные, решительные проекты, которые будут изменять жизнь к лучшему.

- Но речь ведь идет и о том, что с этической стороны это довольно сложный вопрос - не все могут легко это принять.

- С этической стороны, наверное, как раз нет никаких проблем. Такие же вопросы наверняка задавали при первой трансплантации сердца и других органов - тоже думали, где живет душа, унаследует ли донор что-то от личности умершего человека. Но нужно понимать - никто не совершает двойного убийства. Речь идет о доноре со смертью мозга - это либо человек после аварии, либо, скажем, приговоренный к смертной казни. Трансплантация тела - это так же этично, как и трансплантация любого другого органа, просто вопрос о том, чтобы пойти чуть дальше.

- Глава Синоидального отдела по взаимоотношениям церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин опасается, что, если пересадка тела будет осуществима, к ней будут прибегать богатые люди в стремлении к “земному бессмертию”. Якобы они будут использовать тела здоровых и разумных людей или же выращивать для этого “человеческие существа”. Как вы расцениваете вероятность таких прогнозов?

- Я с большим уважением отношусь и к Всеволоду Чаплину, и к мнению РПЦ и различных религий по этому вопросу, но надеюсь, что мы не идем против догм и заповедей. Что происходит с личностью человека при пересадке тела, меняется ли его душа, станет понятно после первой удачной операции. Нужно изучать эти процессы. Раньше ведь люди не знали, как в Космос полететь, думали, что там небесная твердь. Но со временем выяснили, что никакой тверди нет.

Что касается разделения на богатых, бедных людей, охоты за телами и прочего, то тут можно строить любые прогнозы - очень плохие и очень хорошие. По сути так происходит с любым изобретением. Можно расщепить атом и использовать его как ядерное оружие, а можно как электростанцию, которая приносит очень дешевую энергию, сегодня уже довольно безопасную.

В вопросе трансплантации тела все будет зависеть и от депутатов - они должны сделать эту процедуру прозрачной, честной и понятной. Могу привести в пример льготное квотирование высокотехнологичной медицинской помощи - никто же не считает, что это неэтично, проблемно и приводит к каким-то гонкам за выживание. В любом вопросе все должно быть урегулировано. Но ставить барьеры на пути науки, мне кажется, было бы вреднее всего.

- Иными словами, церковь должна сотрудничать с наукой.

- Да. Конечно, церковь должна выполнять свою роль как хранитель традиционных ценностей, морали. Но я не думаю, что нужно препятствовать научным прорывам.

- А вы сами верите в теории о том, что в теле находится душа человека, что при пересадке может изменится его личность?

- Как раз это мы узнаем после эксперимента.

- Как вы себя ощущаете перед предстоящей операцией?

- В данный момент я чувствую себя немного уставшим. Все-таки внимания очень много, а я не медийная персона. Я просто больной человек. Однако я понимаю, что необходимо объяснять, зачем нужна трансплантация тела, рассказывать об исследованиях в этом направлении. Я подписался на это, взял на себя эту ношу. Видимо, это мне зачем-то надо. Я люблю науку, исследования, мне нравится делать что-то полезное. Если этот проект кому-то в итоге подарит новые идеи, мысли, приведет к решению вопросов - почему нет. Пусть он развивается и будет доведен хотя бы до какой-то экспериментальной базы. Я думаю, что исследования должны продолжаться.

Что касается моего физического самочувствия, то я не ощущаю, что оно ухудшается день ото дня. Я себя чувствую нормально. Я не обращаюсь к врачам, они не обращаются ко мне. Им почему-то малоинтересно мое состояние, хотя в принципе случай довольно уникальный - мало кто доживает с таким диагнозом до моих лет. Тем не менее я себя чувствую стабильно, нет подавленности и депрессии.

Я не иду на это как на крайний шаг и последний шанс. Нет. Я именно занимаюсь исследованием, хочу, чтобы это переросло в нечто полезное.

- После того как стало известно об этой операции, вам больше поступало положительных откликов или, наоборот, негативных?

- Я успеваю читать только соцсеть “ВКонтакте”, но пока всем ответить нет времени. Понимаю, что отклики будут разные, однако более 90% сообщений “ВКонтакте” несут крайне положительный, позитивный характер. Люди поддерживают меня, желают удачи. Может быть, только один человек из нескольких сотен попытался мне сказать, что это очень плохо, и как-то меня отговорить.

- Репутация Канаверо в медицинском сообществе неоднозначна. Вас это не останавливает?

- Меня это не должно останавливать. Медицинскому сообществу должно быть немного совестно - они же ученые, а сейчас, вместо того чтобы помогать, мешают ему работать. У Канаверо есть опыт, богатая биография, он провел успешные операции по сращиванию нервных тканей, правда, без трансплантации - он помог девушке после тяжелой травмы встать на ноги. Он отработал свою технологию и сегодня занимается ее улучшением. Думаю, нас ждут важные новости на конференции, которая пройдет в США этим летом. Надеюсь, все сомнения будут развеяны до операции.

- Стоимость трансплантации может составить $11 млн. Кто будет финансировать операцию? Ведется ли поиск спонсоров или может быть, открыта краудфандинговая кампания?

- Исследования такого масштаба настолько важны для человечества в целом, затрагивают такое большое количество смежных научных дисциплин, что, мы надеемся, деньги не станут препятствием в этом вопросе - найдутся люди, которые понимают важность развития этого направления трансплантологии. Кроме того, наверняка правительства захотят, чтобы их страны стали лидирующими в медицине и сопутствующих технологиях, и окажут Канаверо поддержку. Что касается меня, то я открыто заявляю - поездка на конференцию в США, куда меня пригласил Канаверо этим летом, для меня дорогое удовольствие. Даже несмотря на то, что я работаю. Поэтому я не отказываюсь от поддержки. А Канаверо, наверное, решает более масштабные проблемы привлечения финансирования для трансплантации. Но мы прикладываем все усилия к тому, чтобы людям было интересно нам помочь.

- Неясно, в какой стране будет проходить эта операция. Есть ли предположения о том, какое государство может дать свое согласие?

- Пока мы открыты для заявок. Может быть, у Канаверо уже есть предложения от различных стран. Он, насколько мне известно, пока ни с кем не подписал договор по этому поводу. Впрочем, ему не важно, где это будет. Та страна, которая доработает свое законодательство для решения этого вопроса и предоставит ему площадку, выйдет в лидеры в этом вопросе.

- Почему операция назначена именно на 2017 год?

- Дата назначена самим доктором, я пока не погружался в детали. Возможно, у него есть план, который он раскроет на конференции этим летом. Эта дата еще очень предварительная. Все будет зависеть от консалтинговых вопросов, сбора средств…

Мы направили вопрос на прямую линию с президентом Владимиром Путиным - спросили у него, как он относится к этой теме, есть ли возможность провести операцию в нашей стране. Мы хотели бы выслушать его мнение по этому поводу, узнать, окажет ли нам поддержку правительство РФ.

- В чем именно она может выражаться?

- Речь идет о поддержке, направленной на преодоление законодательных и административных барьеров, финансовой и административной поддержке исследований в этой области в частности, а также в смежных направлениях продления и повышения качества жизни.

Беседовала Антонида Пашинина

Материал опубликован в рамках проекта "Нобелевское измерение", посвященного проблемам модернизации страны и роли в этом процессе науки и научного сообщества.