Сколько стоит подъем на «Храмовую гору»?

Что ждет человечество в будущем? Грозят ли ему войны и кризисы? А может, напротив, планета станет более благоустроенной? Сможет ли Россия вписаться в новую обстановку или пойдет своим путем? "Росбалт" продолжает публикацию цикла статей "Мы не узнаем наш мир".

В ежегодном послании Федеральному собранию президент России придал Крыму и его городам (древним и современным) сакральное значение для страны, подобное тому, которое имеет Храмовая гора в Иерусалиме для иудеев и мусульман. Впрочем, в свое время она имела такое же значение и для римлян, и для рыцарей-крестоносцев. Но с точки зрения человека неверующего, эта гора может быть символом человеческой глупости, порождающей многовековые раздоры. А глупость всегда обходится дорого.

Сколько придется заплатить России за неожиданно обретенный собственный «Иерусалим»? Сегодня этого не знает никто. Процесс только пошел, и где он остановится (а также как скоро) не дано предугадать. Поэтому поговорим о потерях нынешних.

Ныне только ленивый не пишет про экономический кризис. Тем не менее, никакого кризиса нет. Сейчас не 2008-2009 гг., когда Россия падала и вставала в унисон со всем миром. А что есть? Есть реализуемое на практике стремление построить "третью империю" (если первой считать Российскую, а второй – Советскую). А оно, в свою очередь, порождает колоссальную нагрузку на экономику, которая продуцирует ряд явлений, не отличающихся от тех, что наблюдаются во время обычного кризиса.

Нефть и рубль

Возьмем стремительное падение мировых цен на нефть этой осенью и столь же стремительное обесценение рубля. Вроде бы, нет никаких оснований сомневаться: вот причина, а вот – следствие. В Центре макроэкономического анализа Альфа-банка даже закономерность вывели: снижение нефтяных цен на 10$ за баррель ведет к снижению курса рубля на 1,5-2 руб. за доллар. Но почему-то эта закономерность отмечается только в России, о чем говорят данные за этот год.

Выберем три страны-нефтеэкспортера: Норвегию, Россию и Казахстан. В товарной структуре экспорта Норвегии нефть и нефтепродукты, газ и электроэнергия составляют 61%. Если же взять структуры экспортных поставок Казахстана и России, то вообще обнаружится, что их экономики схожи едва ли не как близнецы. Так, на минеральное сырье у первого в 2012 г. приходилось 77,9%, у второй – 71,4% от общей стоимости этих поставок. И что интересно, на втором месте у обеих стран - металлы и металлоизделия (9,7 и 8,5% соответственно), а на третьем – продукция химической промышленности (4,3 и 4,9%). И вот при всем сходстве экспорта, при всей сильной зависимости от цен на углеводородное сырье, национальные валюты Казахстана, Норвегии и России ведут себя по-разному.

Начнем с Казахстана. Там Центробанк поддерживает почти фиксированный курс, допуская сравнительно небольшие колебания. 11 февраля 2014 г. пришлось провести девальвацию (падением цен на нефть тогда и не пахло). Тенге сразу подешевел со 155 до 185 за доллар. Это, кстати, вызвало бурную реакцию казахов, которые вышли на демонстрацию с обращенным к президенту Назарбаеву лозунгом: «Шал, кет!» (Старик, уходи!). Но очередной цветной революции не случилось, и тенге с тех пор даже чуть-чуть подрос в цене относительно доллара (на 5 декабря - 181,4 за единицу американской валюты).

Норвежская крона не поддавалась доллару до 1 сентября. На эту дату она стоила столько же, сколько в самом начале года. К 5 декабря она ослабела с 6,2 до 7,1 кроны за доллар - на 15%. Но это не сравнить с рублем.

Российская валюта стала «терять в весе» уже в марте. Лишь ближе к лету курс несколько укрепился. При этом отметим, что 4 марта Центробанк РФ поставил рекорд «всех времен и народов», выбросив за один день на рынок $11 млрд. Но рублю это не очень помогло. В то же время курс тенге оставался стабильным после девальвации, а норвежская крона даже становилась крепче.

Что же произошло такого в марте 2014 г.? Нефть подешевела, но незначительно. Ах, да. Россия присоединила к себе Крым. Так что можно высказать довольно обоснованное предположение, что дело тут больше в политике.

С 1 июля по 5 декабря рубль упал относительно доллара на 55%. Причем курс пополз вверх летом, а июль-август – это разгар боев на Украине и трагедия с малайзийским «Боингом». Нефть в это время подешевела примерно на $10. Но, например, норвежская крона ничего не потеряла. Опять политика?

Наконец, в период обесценивания норвежской кроны рубль нес основные потери (42 процентных пункта из названных выше 55%). Иначе говоря, почти втрое против кроны. Напомним, что самые опасные для рубля финансовые санкции были введены в 2 этапа: 31 июля и 12 сентября.

Какой из этого можно сделать вывод? Он довольно прост и заключается в том, что где-то треть потерь в курсе рубля связана с поведением цены на нефть. Остальное проистекает от нашей погони за «сакральными ценностями». В итоге Россия в 2014 году оказалась на втором месте в мире после Украины по темпам обесценивания национальной валюты.

Что в долларе тебе моем?

Официальные лица РФ нередко высказываются относительно обвала рубля в примирительном духе, все больше напоминая Айболита-66: «Это даже хорошо, что сейчас нам плохо». Особенно отличился первый вице-премьер Игорь Шувалов с его надеждой на быстрое импортозамещение, в результате которого «нам никакие проблемы, связанные с изменением курса, или с падающей ценой на нефть будут не страшны». Из сказочных персонажей тут еще невольно вспоминаешь поросят с их присказкой «нам не страшен серый волк».

Миф об импортозамещении оставим тем, кто в него верит. Свободных мощностей мало, а инвестиции сжимаются. Перейдем к более актуальным вещам. Например, в Петербурге 1 кв. м жилой площади на вторичном рынке 10 января стоил в среднем 96 тыс. 720 руб. ($2902 или 2128 евро). В рублях к 6 декабря его цена несколько выросла – до 102 тыс. 682. В долларах же это теперь 1951, в евро - 1540. Таким образом, потери с каждого метра составят $951 или 588 евро. Каждый может подсчитать, как обесценился его актив.

У нас привыкли выражать курс как отношение рублей к инвалюте. Поступим наоборот (так, кстати, правильнее). И тогда наглядно увидим наши потери. Вот универсальный ключ. 10 января 1 рубль стоил 3 американских цента и 2,2 европейских, тогда как 6 декабря он эквивалентен только 1,9 американским центам и 1,5 европейским. Воспользовавшись этим ключом, заметим, что средняя пенсия в Петербурге в январе была $344 или 252 евро. Ее рост в номинальном рублевом выражении не спас от потерь: если человек обменял свою ноябрьскую пенсию на доллары или евро 6 декабря, то он получил их в количестве 237 и 187, соответственно. Аналогичным образом можно пересчитать и среднюю зарплату по стране. В январе 2014 г. она равнялась 29 тыс. 535 руб., что составляло $886; обмен же средней ноябрьской зарплаты (32 тыс. 408) на доллары по курсу на 6 декабря принес бы лишь $616.

Тут обычно следует возражение: «Зачем нам их валюта? Сидим дома на печи, лаптем щи хлебаем». В ответ можно указать на трансформацию девальвации в инфляцию. В силу зависимости от импорта считается, что 10% девальвации добавляют к инфляции 1 процентный пункт. Например, стали давать за доллар вместо 50 рублей 55 - значит жди увеличения инфляции, скажем, с 10% до 11% в год. Рост цен не следует сразу за курсом, а происходит с известным временным лагом (примерно 2-3 месяца). Не случайно россияне рвутся вложить рубли в покупку бытовой техники и электроники до наступления 2015 г., пока фирмы распродают старые запасы. Новые контракты они будут заключать уже по существенно возросшим в рублевом измерении ценам.

Инфляционный эффект от слабеющего рубля дополняется таким же эффектом от ответных санкций (их точнее было бы называть самосанкциями) на продовольственном рынке. Росстат отмечает, что уровень продовольственной инфляции с начала года заметно вырос: ноябрь 2014-го к декабрю 2013-го - 12,1%, а год назад за такой же период его рост был 5,2%. Дальше можно двигаться по санкционному списку: мясо и птица с начала года подорожали на 18,4% (в прошлом году за тот же период они стали дешевле на 2,9%), рыба и морепродукты – на 14,7% против 6% годом ранее. По отдельным запрещенным категориям, вроде кур, рост цен составил почти 30%.

В обзоре российской экономики («Экономическое развитие России, № 12) Институт экономической политики (ИЭП) еще по данным за октябрь 2014 г. констатировал решающий вклад в темп прироста инфляции именно продовольственных товаров (50,1%). При этом прямо говорилось о том, что «существенным фактором роста цен стало введение ограничений на поставки некоторых видов сельскохозяйственной и продовольственной продукции из США, Канады, Австралии, Норвегии и ЕС».

Сколько стоит «русский мир»?

Он отнюдь не «бесценен». Россия много лет тратит огромные суммы на содержание Белоруссии, не отказывается от поддержки Абхазии и Южной Осетии, «Газпром» подпитывает газом Приднестровье (полагаю, что этим помощь не ограничивается).

Начнем с Белоруссии. И до вступления в ЕАЭС поставки и переработка российской нефти были организована так, что, по подсчетам ИЭП, приносили чистый трансфер со стороны России примерно в $6 млрд в год. Сознавая исключительную ценность членства Белоруссии в Евразийском союзе для Москвы в условиях отсутствия каких-либо перспектив вступления в него Украины, президент Лукашенко сумел в несколько этапов выторговать: а) полный отказ от возврата экспортных пошлин от реэкспорта нефти и нефтепродуктов ($3 млрд в год); б) льготный кредит в $2,5 млрд. Попутно можно заметить, что сообщения о предоставлении кредитов Белоруссии в американской валюте появляются в СМИ довольно регулярно, а вот информации об их возврате нет никакой. О том, какой это «экономический союз», свидетельствует развернувшаяся сейчас таможенная война на белорусско-российской границе. По идее, Таможенный союз должен был исключать ее появление. Однако нашествие в условиях самосанкций «белорусских осьминогов» и прочих ранее не замечавшихся там яств, в конце концов, к ней привело.

Не будем касаться Абхазии и Южной Осетии, хотя договор России с первой о сотрудничестве и стратегическом партнерстве заслуживает внимания. В нем, кроме прочего, предусмотрено повышение в отколовшейся от Грузии территории зарплаты «основных категорий работников государственных учреждений в сфере здравоохранения, образования, науки, культуры, спорта и социального обслуживания граждан до уровня, сравнимого с уровнем оплаты труда соответствующих категорий работников в Южном федеральном округе Российской Федерации». В любом случае, помощь этим самопровозглашенным республикам не сравнится с вливаниями в Крым.

О покрытии текущих расходов новообретенного региона много писали весной. Выходила цифра, близкая к 90 млрд руб. Сколько получилось на деле, пока неизвестно. Эта сумма укладывается в средний бюджет региона РФ и могла бы покрыть 15% общего дефицита российских региональных бюджетов за 2013 г. Однако текущие расходы меркнут на фоне грандиозных инфраструктурных проектов. Это и водоснабжение, и энергоснабжение, и мост через Керченский пролив. Мелькают сообщения: «Россия вложит в водоснабжение Крыма 65 млрд руб. за шесть лет»; «Реализация проекта по прокладке подводного кабеля может стоить российскому бюджету $0,3-0,5 млрд.», и т.п.

Что же касается пресловутого моста, то оценки затрат на его строительство находились в диапазоне от $1,4 до $3 млрд. Между прочим, эти долларовые прикидки делались тогда, когда доллар для россиян был не столь еще дорог. Правомерно увеличивать прогнозы расходов в рублях пропорционально изменению курса? Зависит от валютной составляющей всех этих проектов. В рублях предельная оценка стоимости моста составляла 200 млрд. Это примерно третья часть суммы, потраченной на дорожное хозяйство всей России в 2013 г. (650 млрд руб.). Разумеется, эти 200 млрд будут распределены на несколько лет, но учтем, что стоимость таких мегапроектов по мере реализации может вырастать и в разы. Сочинская Олимпиада – тому пример.

И ради чего?

Сразу отбросим экономическую логику: она здесь бессильна. Россия – «старший брат» в своем регионе под названием «Русский мир», границы которого довольно подвижны в зависимости от политической конъюнктуры. В этих границах действует обновленная брежневская доктрина ограниченного суверенитета государств. Деньги – проси, но на Запад – ни-ни!

России очень важно, чтобы модель ее социального устройства (административно-управляемый рынок) с сердцевиной в виде слияния политической власти и собственности не оставалась один на один с рыночными демократиями. Ибо исходящая от них «зараза» может, со временем, оказаться притягательной для масс. Бороться же с нею гораздо легче, когда опираешься на окружение из подобных тебе сателлитов, где родственные по духу правящие клики разделяют самую главную цель: сохранять монополию на господство над своими подданными, пусть и под присмотром «старшего по званию» в лице России. В крайнем случае, Россия в беде не оставит.

В 2014 г. Украина перевернула эту «благодать». Это было воспринято как прямой вызов Запада. Кремль почувствовал себя жертвой «агрессии» и, нападая, стал «защищаться».

Таким образом, становится понятным «ради чего». Если кратко, то ради сохранения того общественного порядка, в котором мы живем. В идеологической борьбе это преподносится как освободительная миссия России. А те, кто не готов к жертвам на этом благородном пути, - прочь с дороги! Когда идет «священная война» за торжество «Русского мира», не следует заглядывать в холодильники или пугаться новых ценников в магазинах. Наградой за грядущую нищету будет «богатство духа»: ощущение глубокой причастности к великим делам великой страны.

Андрей Заостровцев, профессор Высшей школы экономики