Праздник послушания

Вообразите, что группу актеров позвали сыграть спектакль. Выходят они на сцену, произносят знакомые монологи и неожиданно для себя обнаруживают, что зрителей-то и нет. В зале пусто. Впрочем, не совсем. Какие-то люди расторопно выносят старый антураж и переделывают помещение в клуб военно-патриотической песни и пляски. На входе уже толпятся посетители нового заведения. Неловко всем, но особенно артистам. Их никто не предупредил. Как быть? Уйти, хлопнув дверью? Доигрывать пьесу до конца?

Если у выборов–2014 есть хоть какой-то сюжет, то он именно таков.

В «единый день голосования», назначенный на 14 сентября, избираются 40% губернаторов, четверть региональных парламентов и несчетное множество муниципальных депутатов. Добрая половина избирателей-россиян имеют возможность в этом поучаствовать. Правда, с пониманием того, что все победители губернаторских выборов, почти все - региональных, и подавляющая масса - муниципальных известны заранее.

От добротных советских выборов, с их простым церемониалом и четко спланированными результатами, нынешние отличаются только непомерной затянутостью, путаницей и еще большей концентрацией фальши.

Как и выборы советского времени, нынешние глубоко безразличны электоральным массам. Следовательно, не смогут принести им никаких разочарований. Поэтому после 14 сентября вряд ли будут какие-то крупные протесты, наподобие тех, что произошли в 2011-м: ведь тогда от думских выборов чего-то ждали, а от нынешних не ждут ничего.

Как и в советские годы, все интриги вокруг кандидатур сейчас начинаются и заканчиваются в кабинетах, московских или местных. Тайные битвы за посвящение в губернаторы или депутаты полны пикантных моментов, но рядовым людям не доверили влиять на них даже косвенно.

Политические активисты всех расцветок и степеней оппозиционности, которые по инерции надеялись, что голоса избирателей сыграют хоть какую-то роль в распределении кресел, почти сплошь отсечены от участия в выборах уже сейчас. Однако массовые отказы в регистрации почти любым «не своим» кандидатам объясняются не только цинизмом системы, но и нежеланием рядовых людей хоть чуть-чуть на нее нажать, глубочайшим их равнодушием к тому, будут эти люди в бюллетенях или нет. Публика просто не пошла смотреть спектакль.

Во-первых, она, наконец, прочувствовала, что ее голосования абсолютно ничего не меняют. А во-вторых, - и это, конечно, главное, - она сама толком не знает, что именно хотела бы изменить. Уровень понимания рядовыми людьми местных интересов низок. Степень вовлеченности их в борьбу этих интересов еще ниже. Знают ли петербуржцы, что должен сделать новый градоначальник, если допустить, что их не устраивает старый? Знают ли москвичи, чего хотят от новой Мосгордумы?

Одна опросная служба беседовала как-то раз с большой группой продвинутых, молодых и образованных людей. Спрашивали, что могли бы предпринять власти, чтобы этому передовому отряду нашего общества стало веселее жить и работать. Ответы «продвинутых» могли вызвать разве что чувство неловкости. Бесплатные квартиры да халявные кредиты – вот и все, что им пришло в голову. Любой бомж запросил бы точно то же самое. Даже такие банальности, как демонтаж машины госпропаганды или замена судебной системы, почти никому из опрошенных и в голову не пришли. Чего же тогда требовать от широких избирательских масс? Какими идеями соблазнить людей, если они довольны тем, что есть?

Плюс ко всему, российское общественное мнение сейчас полностью погружено в страсти по случаю развода с Украиной. Нормально это или нет, искусственно или естественно, но рядовой человек говорит и думает об этом гораздо больше, чем о своих муниципальных заботах. А это значит, что если бы выборы не были фикцией, то отношение к войне на украинском востоке, а также к разрыву России с Европой, стало бы их стержневым вопросом просто как главная на сегодня общественная тема.

Понятно, за кем большинство. Но если хотя бы часть кандидатов, называющих себя критиками системы, открыто вошли в эту кампанию с позицией, противостоящей официальной, это не дало бы превратить выборы в советский праздник послушания. Это была бы политическая борьба, пусть и с заранее известным исходом.

Однако оппозиционный актив, за вычетом буквально единиц, оказался совершенно к этому не пригоден. Он давно привык хлопотать о другом - подлаживаться к перманентно меняющимся выборным правилам, старательно исполнять все более замысловатые па, которые ему предписывали свыше, - и мало-помалу приучился видеть в приспособлении к очередным начальственным изобретениям смысл своего существования.

Чем занимались независимые (предположительно) кандидаты в Мосгордуму? Агитацией за свои идеи? Нет, сбором подписей. А потом доказательством, что подписи подлинные. А потом хождением по судам, а самые смышленые – еще и подковерным перешептыванием с важными людьми. Они, конечно, объяснят вам, что за агитацию, начатую раньше предписанной даты, их бы сняли с дистанции. Возможно. Но в этом случае они выглядели бы оппозиционными политиками, а не обманутыми лохами.

Очень возможно, что московский избиратель – человек общественно незрелый. Но все равно он не мог сопереживать этой странной деятельности. Вместо политики – ритуал, специально придуманный, чтобы поиздеваться над теми, кто добровольно в нем участвует. А вместо бойкота этого ритуала – очередь из желающих попробовать себя в игре с наперсточниками.

А с какими политическими лозунгами шла на петербургские губернаторские выборы Оксана Дмитриева, единственный потенциально серьезный соперник нынешнего градоначальника? Первый и последний ясный лозунг, о котором было сообщено публично, - это стремление сговориться с КПРФ, чтобы собрать подписи для прохождения муниципального фильтра. Духоподъемно.

На политическую битву не выходят под ритуально-процедурным знаменем. Если нормальные пути перекрыты, надо не искать лазейку в хитромудрых правилах, а с самого начала сознательно идти на поражение, стараясь успеть сказать людям как можно больше, или уж просто пропустить ход. Участие в празднике послушания никому очков не прибавит. А выборы по-советски возвращаются не навсегда.

Сергей Шелин

Перейти на страницу автора