О катящихся коронах королей

За год с небольшим в Европе сразу три монарха отреклись от престола. В апреле 2013 года это сделала королева Нидерландов Беатрикс, в июле того же года сдал свой трон наследнику король бельгийцев Альберт II, и вот на днях добровольно отказался от короны один из самых известных европейских монархов - король Испании Хуан Карлос.

В четверг приведен к присяге новый испанский монарх – Фелипе VI. «Монархия должна искать близости с гражданами, должна заслуживать их уважение и их доверие», - заявил он, положа руку на конституцию.

Слова актуальные, поскольку реакция европейцев на смену поколений на тронах показала, что антимонархические настроения в Старом Свете усиливаются. Один из патриархов европейской журналистики Джованни Бенси написал в «Независимой газете»: «Отречения последнего времени сопровождаются активизацией сил, которые призывают к отказу от монархизма по всему континенту». За примерами далеко ходить не надо – в той же Испании существует мощное республиканское общественное движение, которое после отречения Хуана Карлоса потребовало смены государственного устройства.

Казалось бы, какие в Старом Свете нынче монархии — тихие, конституционные. Короли и королевы выполняют здесь, главным образом, ритуальные обязанности. Их функции - сугубо представительские. Денег, правда, на содержание их величеств идет многовато, но зато в государственные дела они не лезут.

Великобритания, Испания, Нидерланды, Бельгия, Люксембург, Норвегия, Швеция, Дания по форме являются монархиями, а по факту - обычными буржуазно-демократическими республиками. Однако многим в Европе даже номинальный статус современных монархий представляется недопустимой роскошью. Например, ежегодная государственная «дотация» новому королю бельгийцев Филиппу составляет 11,5 миллиона евро, причем эта сумма индексируется ежегодно.

В России события в европейских дворцах удивительным образом приводят к прямо противоположной реакции. У нас после очередного отречения почему-то сразу же начинают делать чрезвычайно глубокомысленные выводы, суть которых сводится к тому, что все это чуть ли не шаг к восстановлению полноценных абсолютных монархий. Особенно такие мысли популярны среди провластных экспертов и некоторых представителей самой российской власти.

Например, министр культуры России Владимир Мединский заявлял, что в Великобритании, по его мнению, и сегодня на самом-то деле абсолютная монархия, которая в любой момент может заявить о своих правах на реальную власть. Он, правда, не удосужился объяснить, почему же до сих пор она этого не делает. Почему-то кажется, что королевских особ удерживает от таких необдуманных поступков богатый исторический опыт великих революций в той же Англии, Франции, России.

Кроме того, если эти досточтимые люди попытаются сегодня сделать хоть малейшую попытку предъявить права на реальную власть в своих странах, то.... Нет, гильотина им, конечно, не грозит, но упразднение даже их нынешних, куцых, номинальных полномочий будет обеспечено. А с упразднением этого статуса — прощай их сегодняшняя легкая сладкая жизнь за счет налогоплательщиков.

В свое время Карл Маркс назвал конституционную монархию «ублюдком». Что, в общем, понятно. В биологическом смысле — это слово означает странную смесь разных видов. В общественном смысле — смешение совершенно разных видов политических систем.

Действительно, даже в своем буквальном значении слово «монархия» переводится, как «власть одного». То есть, «единовластие». В русском варианте — самодержавие. В смысле, «один держу всех».

А если не один? Если кроме короля в государстве имеется полновластный парламент, регулярно избираемый на всеобщих выборах, премьер-министр, выдвигаемый отнюдь не монархом, а правящей партией (или блоком партий), победившей на выборах? Тогда это, мягко говоря, очень странное «единовластие»... И, главное, непонятно - зачем «монархия», если «монарх» не правит?

Функционально современная монархия в современных республиках — это атавизм, некий имитатор для ностальгирующих консерваторов. К тому же, атавизм весьма затратный для населения. Ему, населению, впрочем, старательно внушается мысль, что монарх — это часть национальной традиции и истории, и, конечно же, что король — это духовный авторитет, объединяющий нацию.

Но, во-первых, исторические традиции бывают разные. Не каждую из них стоит брать в XXI век. Абсолютное большинство европейских народов сегодня не примет короля, который, подобно Людовику XIV, сказал бы: «Государство — это я».

Тиранов и деспотов, как коронованных, так и выскочек, игравших судьбами народов, казнивших и миловавших по своему усмотрению, европейцы в своей истории повидали немало и прекрасно осознают, что сегодня должны быть выстроены институциональные препоны на пути этой опасности. И они выстроены. Именно поэтому возвращение абсолютной монархии не предвидится. Чего нельзя сказать о перспективе упразднения любых остатков архаичных форм власти в обозримом будущем.

Александр Желенин

Перейти на страницу автора