Бедные родственники двух союзов

Евразийская экономическая комиссия планирует к 1 июня подготовить документ о присоединении Армении к Евразийскому экономическому союзу. Предварительно, 29 мая, будет подписан договор о создании ЕАЭС . Но когда Армения вступит в этот союз – неизвестно.

Также не вполне понятно, готова ли она поторопиться с интеграцией, хотя в сентябре минувшего года Ереван отказался парафировать соглашение об Ассоциации с ЕС в пользу вступления в ТС и ЕАЭС. Кроме того, в отличие от Киргизии, Армения представила «дорожную карту» по вступлению в ТС не через три года, а через четыре месяца.

Как утверждают в правительстве республики, из 126 пунктов «дорожной карты» Армения выполнила более 110. Но, по мнению некоторых аналитиков, Армении следовало бы выждать и понаблюдать, как решатся вопросы с Украиной, и не слишком ли «прижмет» Запад Россию экономическими санкциями, которые косвенно могут отразиться на далеко не процветающей армянской экономике.

И еще: президенты Белоруссии и Казахстана, мягко говоря, не в восторге от перспективы вступления Армении в одно с ними объединение – слишком уж невзрачна экономика Армении, с которой у них, к тому же, нет общих границ.

Кроме того, слишком неопределенны перспективы урегулирования нагорно-карабахского и армяно-азербайджанского конфликтов. Казахстан, кстати, не поддерживает и не поддержит Армению в ее конфликте с Азербайджаном, что создает участникам союза дополнительный дискомфорт. Что же касается Белоруссии, она поступит так, как того потребует текущая конъюнктура. Таким образом, видеть Армению в ТС и ЕАЭС желает только Россия – в силу своих стратегических интересов и геополитической надобности.

А тут еще начальник отдела международного взаимодействия Департамента развития и интеграции Евразийской экономической комиссии Антон Азаров во время видеомоста Москва – Астана – Минск – Ереван на тему «Евразийская интеграция: от Таможенного союза – к союзу экономическому» открытым текстом заявил, что таможенная граница ТС после вступления в него Армении будет проходить по международно признанным границам этой республики. В Ереване возмутились и сразу же ответили Азарову. «Между Арменией и Нагорно-Карабахской республикой таможенная граница невозможна ни при каких условиях», - заявил председатель постоянной комиссии по внешним сношениям Национального Собрания Армении Артак Закарян.

Политику пришлось выкручиваться - дескать, произошло «недоразумение», и Азаров неправильно понял вопрос. Но вопрос-то остался, и его усиленно замалчивают как в Москве, так и в Ереване - на уровне властных структур, официально не смеющих подвергать сомнению целесообразность интеграции Армении в Таможенном или в Евразийском союзе.

Масло в огонь подлило и армянское оппозиционное издание Lragir, распространившее сообщение под броским заголовком «Россия категорически запретила Армении покупать газ у Ирана». Не приводя серьезных аргументов в пользу такого утверждения, издание заключает: «Фактически Москва не только блокирует предложения Ирана о транзите газа в Европу через Армению и Грузию, но и запрещает Армении покупать то небольшое количество газа, которое Иран продает Армении гораздо дешевле, чем Россия».

То есть в Армении продолжается формирование общественного мнения против вступления республики в союзы, где доминирует Россия. Правда, до «евромайдана» по-армянски дело пока не дошло, поскольку в Армении еще не сформирована так называемая «критическая масса», необходимая для полноценного революционного запала. Но предпосылки имеются.

Соответственно, армянским властям приходится туго: с одной стороны, на них наседает Запад, с другой – Россия, а с третьей – собственный народ, который приемлет крен на север, когда видит в лице Москвы потенциального защитника в случае нападения Азербайджана на Армению, и не желает его, когда «защитник» параллельно вооружает Азербайджан.

Власти Армении, вероятно, отдают себе отчет в интеграционной непривлекательности республики, которая находится не в полной блокаде благодаря Грузии и частично Ирану. Впрочем, нынешнее «аппендицитное» состояние Армении еще не говорит о ее геополитическом обнулении: не зря же на ее территории расположена крупнейшая российская военная база, благодаря которой Москва сейчас может контролировать весь Южный Кавказ и прилегающие к нему регионы – в частности, Ближний Восток.

«Армения сегодня представляет огромный интерес для интеграционных проектов ввиду геополитического значения страны и возможного влияния на внешнеполитическую ориентацию региона»,- цитирует Закаряна агентство «Новости-Армения». По его словам, «Вступление Армении как в ТС, так и Евразийское экономическое пространство, обусловлено, прежде всего, экономическими соображениями, а также задачей обеспечения долгосрочной безопасности в регионе, так как интеграционные процессы должны быть оснащены прочной системой безопасности».

В режиме ожидания вступления в Таможенный союз и в ЕАЭС находится также Киргизия – правительство этой страны наконец-то утвердило проект «дорожной карты» по присоединению к ТС. Но, в отличие от Армении, процесс затянулся едва ли не на три года, и выглядит он весьма вымученным. То есть Киргизии и хочется, и колется вступать в ТС, и предварительно ей, чуть ли не с нуля, предстоит осилить «дорожную карту». Соответственно, от ее выполнения до членства в союзе могут пройти еще два-три года, если геополитические реалии останутся такими или приблизительно такими, какие они есть сейчас.

Киргизская «дорожная карта» насчитывает 182 пункта и предусматривает развитие инфраструктуры страны, модернизацию пунктов пропуска на границе, создание и оснащение лабораторий по контролю за качеством продукции, внесение изменений в почти сотню нормативно-правовых актов, и т.д. На все эти нововведения требуются деньги, и немалые – сотни миллионов долларов. Хронически дефицитный киргизский бюджет такие траты не осилит. Возникает вопрос – кто будет платить.

Киргизия желает, чтобы ее вступление в ТС оплатили государства этого союза. Но зачем им – кроме России – киргизский чемодан без ручки? Таким образом, вполне вероятно, что львиная доля расходов на присоединение Киргизии к ТС ляжет на плечи того, кто заказывает музыку – то есть, на Россию и Евразийский банк развития. Впрочем, затраты на Киргизию Россия окупит скорее политически, чем экономически.

Сейчас парламент Киргизии приступает к обсуждению «дорожной карты» правительства, и в Бишкеке не исключают скандальных дебатов и уличной митинговой активности – ведь далеко не весь политический спектр республики и ее бизнес-круги рвутся под таможенный «протекторат» России. Особую активность стоит, вероятно, ожидать от недавно созданного в Киргизии – единственном государстве Центральной Азии, где демократия существует хотя бы номинально, - Народного оппозиционного движения (НОД). Задачами движения его учредители провозгласили, в том числе, сокращение присутствия «тоталитарной России» и не вступление республики в Таможенный союз. Кстати, «верхушка» НОД выступает и против вывода из Киргизии американской военной базы «Манас». Правда, в настоящее время прозападный электорат составляет в Киргизии не более 15 процентов. Но, имея в виду новейшую историю Киргизии, революционный разгул ей не чужд.

Вообще же, в контексте вступления Киргизии в Таможенный союз и проволочек с этим делом, официальный Бишкек, вероятно, опасается и бунта бизнеса, занятого в теневых поставках в республику дешевого китайского ширпотреба. Как уже писал «Росбалт», на китайской и иной контрабанде в Киргизии (далее – с выходом на рынки России и Казахстана), кормится огромная армия чиновников, таможенников, владельцев рынков и торговцев. А со вступлением Киргизии в ТС эта «лавочка» прикроется почти полностью, и пошлины на товар, импортируемый из государств – не членов ТС, увеличатся, что отразится на цене.

Зато пошлины будут низкими при торговле с государствами–членами ТС, и Киргизия получит огромный рынок сбыта своей продукции. В частности, развитой здесь швейной промышленности (это не обрадует Белоруссию – конкуренция!), и продукции сельского хозяйства. В настоящее время Киргизия экспортирует в Россию более половины возделываемого в республике табака, порядка 65 процентов хлопкового волокна, и т. д. А на долю Казахстана приходится 83 процента производимых в Киргизии молочных продуктов, 45 процентов фруктов и овощей, 96 процентов одежды, свыше 50 процентов стекла и прочего.

Словом, Киргизия пока раскачивается, и, вероятно, сроки ее вступления в ТС зависят от того, насколько серьезно ей удастся «подоить» Россию. Хотя Запад тоже может сделать Киргизии выгодное предложение, но тогда ему придется конкурировать не только с Россией, но и с Китаем, также имеющему претензии на влияние в Центральной Азии.

Но если все «срастется», и Киргизия вступит в ТС, за ней может потянуться соседний Таджикистан. Что же касается Узбекистана и Туркмении, они пока проводят изоляционистскую политику, рискующую прогореть в одночасье – в контексте близости региона к Афганистану и страха перед возвращением в него, то есть, в регион, талибов. В таком неприятном случае центрально-азиатские республики смогут защитить либо Россия с ОДКБ, либо Запад, который не откажется от столь блестящей возможности, позволяющей контролировать Центральную Азию.

Но из государств региона в ОДКБ состоят Казахстан, Киргизия и Таджикистан, который пока со вступлением в ТС не мычит, не телится. Однако членство в ОДКБ все же обязывает ее участников к конкретной военно-политической приверженности и последовательности. Это, в свою очередь, означает, что Запад пока имеет наибольшие шансы повлиять на Узбекистан и Туркмению. То есть игра может начаться в соотношении три к двум. А, точнее, четырех против трех, если иметь в виду и Россию с Западом.

К тому же немаловажно, что если Армения и государства Центральной Азии вступят-таки в Таможенный союз, это будет косвенной гарантией поддержки Россией нынешних режимов этих государств.

Ирина Джорбенадзе