Россия станет азиатской?

Присоединение Крыма и реакция на украинские события привели к изоляции России от западного мира. Это закономерно подталкивает страну к партнерам на Востоке. Между тем демографическая катастрофа и отсутствие роста национальной экономики делают сотрудничество с Китаем почти неизбежным. Но кем будет Россия: партнером или придатком? Об этом рассуждают представители экспертного клуба "Росбалта".

Разумеется, со временем накал страстей по поводу Украины спадет, возмущение европейских и американских дипломатов поутихнет. Однако стране в любом случае придется выбирать, к какому лагерю примкнуть. «Контуры будущего противостояния уже понятны. Это, безусловно, будет биполярный мир. С одной стороны - Северная и Южная Америки (за исключением Венесуэлы и Боливии), а также Европа. С другой – Китай и исламский мир. Россия пока балансирует между ними, но быть Швейцарией здесь не получится, либо мы там, либо – там», - отмечает научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета Дмитрий Травин.

Нельзя сказать, что наш путь уже предрешен, и ситуацию нельзя отыграть назад. Но эксперты полагают, что «евразийский проект», раньше бывший лишь интеллектуальной абстракцией, начинает принимать конкретные очертания. Так, культуролог Андрей Столяров указывает на готовность Китая кредитовать российские банки, а также совместные планы держав по строительству газопровода. «В мае президент РФ Владимир Путин поедет в Китай и подпишет там некие договоры, содержание которых пока непонятно. Скорей всего, это будет первый шаг к альянсу», - отмечает эксперт.

По словам Столярова, к стратегическому союзу России с Китаем также присоединится давний враг Запада и лидер шиитского мира - Иран. «Этот альянс будет мощной геополитической силой. Каждый из партнеров имеет свои интересы, но все три страны являются явной и прямой угрозой для западной цивилизации. Вкладом России будут сырьевые ресурсы, которых недостает Китаю, а также аэрокосмические и военные технологии. Китай же может вложить деньги и предоставить дешевую рабочую силу. В результате этого союза у России появятся ресурсы для проведения вторичной индустриализации, а также гарантии безопасности на международной арене», - прогнозирует Столяров.

Но активное привлечение силы приведет к существенной азиатизации нашей страны. То есть количество мигрантов увеличится в два-три раза. «Россия из общеевропейской страны превратится в азиатскую. Кроме того, переход на режим внешнего противостояния врагу смоделирует психологическую ситуацию осажденной крепости. Что в очередной раз приведет к ограничению гражданских прав и свобод. И Китай, и Иран явно не будут подвергать это критике, как делал Запад», - заключает Столяров.

Однако экономист Дмитрий Травин указывает на то, что взаимоотношения Китая с Россией вряд ли можно назвать союзническими. «При таком соотношении сил партнеров союзов не бывает. Экономика России практически остановилась, а Китая по-прежнему развивается. Китай – экономический гигант, Россия – экономический карлик. Некоторые испытывают иллюзии по поводу нашего положения в мировой экономике и геополитике, потому что видят карту с большой страной. Но по сути наше партнерство с Китаем – это союз всадника и лошади. И мы все больше привязываем себя к нему и рискуем в дальнейшем стать простым сырьевым придатком», - предполагает экономист.

Действительно, пока Россия еще может выдвигать сырьевой вентиль в качестве аргумента при жестком конфликте с Западом. Но пройдет 15-20 лет, Европа сократит свою зависимость от нашего газа, и тогда его единственным покупателем останется Китай. «Это называется монопсония – монополизм потребителя. Скоро мы можем пройти точку невозврата и оказаться полностью зависимы от Китая. Наступит время, когда Китай уже не будет считаться с политическими взглядами Москвы», - отмечает Травин.

Предположение о том, что Поднебесная не прочь присвоить себе часть Дальнего Востока, пока не воспринимаются экспертами всерьез. «Нынешняя китайская цивилизация построена вокруг юго-восточных приморских территорий. Не похоже, чтобы Китай был заинтересован в поглощении, они оседлая нация и не хотят куда-то сдвигаться, это не в их психологии», - рассуждает кандидат психологических наук Татьяна Чеснокова.

Нет, захватывать земли никто не будет, но экономический и политический контроль на территориями наши соседи вполне могут установить. Тем более, что доминирование китайских капиталов на Дальнем Востоке уже очевидно, как заметен и высокий уровень кооперации иностранцев с местным населением. Сейчас эти отдаленные от Москвы регионы со столицей связывают лишь дотации. Если из-за экономического или политического кризиса они перестанут их получать, то через какое-то время окажутся под крылышком у Китая.

«Это не значит, что Дальний Восток ему сдастся. Может, будет выдвинуто требование реальной федерализации России с последующим существованием под протекторатом Китая. Может, как в случае с Крымом, произойдет отделение. Вообще Украина нам сейчас показывает, как это будет. Главное для Китая - оставить под контролем месторождения нефти и газа, тогда можно не платить Москве за их аренду», - рассуждает Травин.

Однако тесное сближение с Поднебесной и постепенное увеличение зависимости от нее может привести к более серьезным последствиям, чем теоретическая потеря контроля над частью территорий. Авторитарному правительству КНР пока удается контролировать население страны, но никто не может гарантировать, что этот порядок не будет нарушен через 20 лет. Эпоха модернизации в крупных державах приводит к обострению внутренних конфликтов, а за ними следуют революции.

«Такие авторитарные режимы не бывают навсегда, они рушатся. Я ожидаю, что через какое-то время Китай постигнет такая же участь. Режим, который затем придет к власти, будет более жестким, – говорит кандидат экономических наук Дмитрий Травин. - Так что Россия ставит себя в зависимость от страны, которой предстоит пережить тяжелые катаклизмы, в которой может сформироваться националистический режим, склонный к войне. Мы окажемся по китайскую сторону баррикад, и назад нас уже не пустят. Как-то Путин назвал распад СССР геополитической катастрофой. Но катастрофа, на которую мы себя обрекаем сейчас, будет гораздо хуже».

Софья Мохова