История Крыма и три вида анализа

Даже образованные жители России, пытаясь понять, что происходит и будет происходить после присоединения Крыма (а уж тем более – оправдать присоединение), прибегают исключительно к историческим аргументам.

«Ну как же, - говорят они. – Крым – русская земля, политая кровью дедов и прадедов. Решение о включении Крыма в состав Украинской ССР в 1954 году было глупостью Хрущева. В Крыму живут в основном русские, которые хотят получить русские паспорта, тем более, что на Украине беда и бардак. Да, вот таким способом, но историческая справедливость восстановлена! И без единого выстрела, кстати…».

В этом рассуждении, которое я слышу каждый день, смешаны два типа анализа – исторический и структурный. У образованного человека всегда большой соблазн прибегнуть к историческому анализу. Но часто он наименее продуктивен, и это знает любой, кто играет в шахматы. Шахматы – игра, целиком построенная на исторических, то есть причинно-следственных связях, однако после каждого нового хода знание истории ничуть не помогает делать следующий. Чтобы выиграть (или проиграть) отложенную партию, вовсе не обязательно знать, что мы в 1954-м зевнули ладью: наоборот, попытка насильно вернуть ладью на доску может привести к поражению.

Но я и не думаю, что для Владимира Путина исторические аргументы были значимы. Крым был не только русским, но и киммерийским, греческим, скифским, римским, хазарским, византийским, армянским, ордынским, татарским – и татарским, например, был дольше, чем русским. Причем и «русское» не так однозначно: солдат Красной армии, проливавший кровь в Крыму во время Гражданской или Второй мировой войны, воевал за идеалы мирового коммунизма, противоположные идеалам царской России, правопреемником которой ни РСФСР, ни СССР никогда себя не считали. Что же касается пресловутого решения Хрущева, то в России ни при Ельцине, ни при Путине его не оспаривали, послушно подписывая международные соглашения, признающие целостность и нерушимость границ современной Украины. Исторический анализ заводит нас в тупик.

Кстати: еще 4 марта Путин заявлял, что Россия не рассматривает возможность присоединения Крыма. А в итоге полуостров очень быстро стал частью РФ, хотя исторически ничего не изменилось. Значит, другой важнейший метод анализа – структурный – заставил взять слова обратно.

О чем именно думал глава российского государства, принимая решение о присоединении Крыма, знать не может никто. Владимир Путин сегодня – самый могущественный, но и самый закрытый правитель на Земле. Возможно, им руководили военно-стратегические интересы: скажем, контроль над Черным морем и, заодно, над проходящими вблизи нефте- и газопроводами. А может, его личный план состоит в собирании империи в границах СССР – и Крым тогда только начало. Не исключено, что он проникся геополитической идеей полюсного противостояния миру Запада. Или решил развернуть страну на Восток: создатель цивилизационной парадигмы ХХI века Самюэль Хантингтон в книге «Стычки цивилизаций» называет Россию «разорванной цивилизацией», где народ ориентирован на Восток, а элита на Запад. Путин вполне мог решить войти в историю анти-Петром, повернув и элиту на Восток (стал же он анти-Петром, впервые отказавшись от технологического соревнования с Западом, закрепив страну в статусе сырьевого экспортера, однако обеспечив населению высокий уровень жизни). Тогда нас ждет будущее, частично описанное Сорокиным в «Сахарном Кремле», «Теллурии» или «Дне опричника».

В любом случае, несомненно то, что Владимир Путин анализировал именно структуру. Страны ЕС энергозависимы от России, неедины и забюрократизированы в принятии решений (они никогда не отреагируют на изменение границ Украины так быстро, как Россия сможет их изменить). Украина слаба как никогда - политически, организационно, военно. Крым берется без единого выстрела при ликовании толп. А уж для дураков запускаются рассказы про великую русскую историю или великие угрозы русским от фашистов в Крыму.

Я сильно структурный анализ упрощаю, но сам прием ничуть не профанирую. И меня пугает даже не изменившиеся границы, а то, что я не знаю, какие данные Путин использует для анализа. Или, скажем проще, - как именно он хочет изменить мир. Потому что у нас уже были и «план Путина», и «народный фронт», но что это за план, и какая битва ждет фронт, никому не известно. Ведь также возможно, что крымский маневр преследует лишь тактические цели: усиление патриотической поддержки населения и списывание надвигающегося масштабного экономического кризиса на происки врагов.

А возможно, Владимир Путин просто не верит в то, что либеральная идея, основанная на свободе человека и его творчества, обеспечивает куда более высокую производительность труда и развитие экономики, и что централизованное авторитарное государство обречено либеральной экономике проиграть. Хотя именно такой сценарий заложен в книге главы частного разведывательного агентства STRATFOR Джорджа Фридмана «Следующие 100 лет», в которой автор 8 лет назад описал и захват Россией бывших советских республик, и надлом экономического хребта в 2020-х, и военный крах в 2040-х.

А поскольку сегодня точно нельзя понять, куда Россия движется (у русских нет общих ценностей, которые можно продемонстрировать миру: у европейской цивилизации они есть, а у Советского Союза были), остается параллельно применять к анализу ситуации и третий метод.

Это метод аналогий. То есть поиск соответствий тому, что в истории уже было.

Был же ведь аншлюс Австрии (за который, кстати, в Германии и Австрии проголосовало свыше 99%), была аннексия Южной Карелии у Финляндии (обошедшаяся в 25 тысяч убитых финских и 125 тысяч убитых советских солдат и так и не достигшая цели обезопасить границы СССР с севера).

Зябко становится? Ну что ж - тогда надо запастись шубой.

Дмитрий Губин, "Огонек"-Ъ

Перейти на страницу автора