Лжецы в храмах

Я не доверяю полиции, несмотря на то, что в ее структурах немало замечательных и мужественных людей. Я не верю судам, хотя встречаются честные судьи. Я не испытываю симпатий к РПЦ, но точно знаю, что среди священников немало бескорыстных подвижников.

Иными словами, наличие позитивных и положительных людей мало влияет на содержание той или иной структуры. Потому что структура – это система взаимоотношений. Изменить структуру - значит изменить систему. Как? Это тема отдельного разговора. Сейчас я о другом - о православной церкви, которая стала одним из главных раздражителей для части современного общества. Наверное, даже коррупционные проблемы не обсуждаются так активно, как то, что происходит в РПЦ и вокруг нее. Почему так произошло?

Свой ответ на этот вопрос я нашел у Николая Бердяева: «Церковь есть мистическое тело Христово, духовная реальность, продолжающая в истории жизнь Христа, и источником ее является откровение, действие Бога на человека и мир. Но церковь есть также социальный феномен, социальный институт, … находится во взаимодействии c государством... Церковь, как социальный институт, как часть истории, греховна, способна к падению и искажению вечной истины христианства, выдавая временное и человеческое за вечное и божественное».

Социальный институт в лице РПЦ я сейчас вижу, причем хорошо, а церковь Христову - нет. Говорю исключительно от своего имени. В этой деликатной теме каждый отвечает за себя.

«Кто говорит: "я люблю Бога", а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит?», - говорил апостол Иоанн Богослов.

Я – лжец. Стою на литургии в храме. Десятки «ближних», стоящих рядом, мне неинтересны. Я даже не уверен, люблю ли я Бога. Знаю точно, что детей своих и внуков люблю больше.

Лжецы - орды чиновников и депутатов, появляющиеся в храме одновременно с телевизором. Впрочем, они лжецы и вне храма, и вне телевизора.

Лжецы и анонимные семинаристы – герои текстов Андрея Кураева. К тому же и трусы изрядные. Их откровения по стилистике очень похожи на анонимные письма эпохи «развитого социализма». Знаю, что говорю. Ко мне не раз в бытность директором школы приезжали проверяющие по анонимным сигналам. Среди них были и такие, кто на дух не переносил анонимщиков. Один показал мне анонимное письмо. Я сразу узнал автора по почерку. В анонимке говорилось, что я пьяница, бабник, и у меня «барские замашки» (столько лет прошло, а оборот «барские замашки» помню). Замашки заключались в том, что я обедал не в столовой, а у себя в кабинете. Самое смешное, что все написанное - правда. Но все равно я по молодости был поражен таким человеческим вероломством: учитель, светский пастырь душ человеческих - и анонимщик.

Так и эти будущие священнослужители, духовные пастыри, наверняка и к руке прикладывались, и смирение выказывали. А потом - «привет, анонимочка».

И дьякон Андрей Кураев – лжец. Он постоянно пытается натянуть на лицо маску смирения. Но она не держится и сползает. А под ней - что и у всех. Гордыня и уязвленное самолюбие. Дьякон чертовски (именно чертовски) талантлив и блестяще образован. На раз-два докажет, что ровно из любви к ближним он смешал с грязью на основе анонимок ряд церковных сановников. Бог ему судья. Как и мне, впрочем. Те же грехи, те же поступки.

Более 400 тысяч человек в Москве приложились к православной святыне Дары волхвов. По традиции, появились и еще появятся победные реляции об очередном «торжестве православия». Патриарх уже заявил, что многотысячные очереди свидетельствуют о «горячей вере». Возможно, это не ложь, а бессознательное заблуждение, когда желаемое выдается за действительное.

«Иудеи требуют чудес..., а мы проповедуем Христа распятого», - отвечали апостолы на требования произвести чудо. Очередь к святыням – очередь «иудеев», ждущих и требующих чуда. Что-то мне подсказывает, что к реликвиям другой конфессии очередь была бы не меньше. И, как минимум, наполовину состояла бы из тех, кто занимал очередь к православным святыням. Емели на печи – «по щучьему велению, по моему хотению». Ушло время Кашпировского, пришло время святынь. Но и то, и другое по сути своей шарлатанство. Потому что нет веры.

Чудо без веры невозможно. В Новом Завете говорится, что вера первых христиан, видевших Иисуса и апостолов, либо много слышавших о них, была такой силы, что исцеление происходило от любого прикосновения к Христу. Для массовой веры такой силы нужно второе пришествие мессии. Оно будет. Но когда - неизвестно. Поэтому на чудо сегодня могут надеяться единицы. Для этого совсем не обязательно простаивать в бесконечных очередях. Буду банален. Чтобы дождаться чуда, надо хотя бы попытаться жить по заповедям Христовым. Любовь к Богу и смирение – основы веры.

Есть в российском обществе разновидность смирения – покорность. Покорность не Богу, а властям. В роли святыни выступает президент. Достаточно к нему прикоснуться и что-то попросить, чудо обязательно свершится. Таких счастливых тоже единицы. Президент творит чудеса два-три раза в год. Покорных миллионы, а президент один. На всех чудес не напасешься.

На стыке 80-90-х годов прошлого века была надежда, что «государство – это я» превратится в «государство – это мы». Именно на этой надежде возрождалась православная церковь. Поэтому было достаточно снисходительное отношение к тому, что РПЦ торговала водкой и табаком. Нужно же на чем-то возрождаться. Вот церковь поднакопит сил, и тогда… Поднакопила. Кстати, вторым крупнейшим поставщиком зелья был небезызвестный Национальный фонд спорта. Милое соседство. Одни занимались здоровьем души, другие - тела.

В итоге имеем то, что имеем. «Путин – наше все», духовные скрепы для «симфонии с властью». Воинственная риторика с постоянным поиском врагов государства и православия. Либералы, Запад, содомиты, иудеи, дети-сироты (только для врагов можно придумать закон «Димы Яковлева). Постоянный трындеж-трендеж про особый путь и особость русской души – словоблудие, которое должно оправдать жадность, агрессивность, неспособность к принятию решений и т.д., и т.п.

Если и есть особые души, то они определяются никак не национальностью. В основе «особости» лежит вера и беззаветное служение делу. Именно такой душевной структурой обладал еврей Януш Корчак. Посвятив свою жизнь чужим детям, он остался им верен до конца. Между жизнью и смертью он выбрал смерть в газовой камере вместе с детьми.

«Я не возношу Тебе длинных молитв, о Господи. Не посылаю бесчисленных вздохов. Не бью низкие поклоны. Не приношу богатые жертвы во славу Твою и хвалу. Не стремлюсь вкрасться к Тебе, Владыка, в милость. Не прошу почестей. Нет у моих мыслей крыльев, которые вознесли бы песнь мою в небеса.
Слова мои не красочны и не благовонны - не цветисты. Устал я, измучен.
Глаза мои потускнели, спина согнулась под грузом забот. И все-таки обращаюсь к Тебе, Господи, с сердечной просьбой. Ибо есть у меня драгоценность, которую не хочу доверить брату - человеку. Боюсь - не поймет, не проникнется, пренебрежет, высмеет.
Всегда пред Тобой я - смиреннейший из смиренных, но в этой просьбе моей буду неуступчив.
Всегда говорю с Тобой тишайшим шепотом, но эту просьбу мою выскажу непреклонно.
Повелительный взор свой устремляю в высь небесную. Распрямляю спину и требую - ибо не для себя требую.
Ниспошли детям счастливую долю, помоги, благослови их усилия.
Не легким путем их направь, но прекрасным.
А в залог этой просьбы прими мое единственное сокровище: печаль.
Печаль и труд».

Я искренне желаю, чтобы РПЦ подверглась гонениям, так как появление истинной Христовой церкви, как говорили святые, возможно только в гонениях. Естественно, речь идет не о репрессиях. Просто РПЦ надо перестать выполнять роль подтанцовки под симфонию власти, а заняться тем, что заповедовал Христос. Любить ближних своих.

Георгий Янс