Закон как предчувствие

Нынешняя пятница — последний рабочий день, когда в Петербурге дозволяется митинговать на центральных городских магистралях. В воскресенье вступает в силу закон, решительно ограничивающий протестную активность граждан.

Документ был подготовлен в Смольном. Губернатор Георгий Полтавченко решил полностью запретить массовые акции на Невском проспекте, Дворцовой и Исаакиевской площадях; не допускать акции и шествия в радиусе ста метров от станций метро и двухсот — от органов власти и учреждений образования. В качестве компенсационного «гайд-парка» власти заботливо отвели клочок Марсова поля.

По версии некоторых юристов, этот закон — скандальный и без лишних подоплек — может обернуться для Смольного настоящим правовым бедствием. Дело в том, что одна из его норм выводит из-под запрета культурно-массовые, спортивные и религиозные церемонии. Однако еще в 2007 году Верховный суд признал ничтожной такую трактовку послаблений.

Власти Алтайского края, напоминают СМИ, разрешили тогда проводить на центральной площади столицы исключительно официальные торжества, однако верховные судьи установили, что регионы не имеют права ограничивать проведение публичных мероприятий «по форме или конкретным дням». Закон тогда пришлось переписывать.

Впрочем, юридические казусы оставим правоведам, а сами обратимся к проблемам более занятным. Городские и федеральные оппозиционеры несколько месяцев решительно и шумно протестовали против готовящегося документа. В этом их поддержали СМИ: журналисты следили за историей законопроекта с самого начала, в меру сил пытались образумить власти и били тревогу почти во всю отведенную мощь своих рупоров.

А что же общество? Оно к очередной атаке на свои права оказалось, по большому счету, глухим. Не интересно?

Вопрос, конечно, любопытный — и позволяющий в ответ на него изыскать как минимум два толкования. Первое: в самом деле, не интересно. Мол, вся эта ваша протестная возня рядовому обывателю вообще-то до лампочки. Причем еще пару лет назад такое объяснение не вызвало бы никаких сомнений, но сегодня — дело другое. Социологи всех возможных политических и финансовых ориентаций подтверждают: рейтинги начальства (президента, премьера и губернаторов) падают, показатели «партии власти» устремились вниз еще быстрее, протестные настроения набирают обороты.

Получается, что проблема кроется в тех, кто должен был бы организовать протест, если угодно — собрать массовый митинг против "закона о митингах". Речь, понятное дело, о наших героических оппозиционных партиях, представленных в ЗакСе и, стало быть, имеющих серьезные организационные возможности. И что они? Да ничего. Оппозиционными депутатами не были сделаны сколь-либо серьезные попытки вывести людей на улицы.

Надо ли этому удивляться? Ни в коем случае.

«Яблочники» все эти месяцы громко выясняли, кто из них предатель, а кто — чистокровный партиец. В итоге фракция по сути развалена, а избранные под фруктовым флагом депутаты зачастили в Мариинский дворец под символикой совершенно посторонних парторганизаций. Молодежное «Яблоко» и вовсе объявило о прекращении своего существования, так что «бузить», получается, просто некому.

«Эсеры» за это время на федеральном уровне проявили себя наилояльнейшей «оппозицией Его Величества» (а вовсе не «Его Величеству», на что, вероятно, рассчитывали их избиратели). Заметны были «эсеры» только в кампании против переноса ВМА, которая закончилась со сменой руководства Минобороны.

Однако ярче всего местная партячейка проявила себя летней истерикой по поводу организации в Петербурге акции «за политические реформы и против репрессий» под кодовым названием «Белые ночи». Возглавляли ее люди, лично неприятные местным партийным начальникам, посему те сочли нужным не сдерживаться. Так или иначе, но прямые формы народного протеста здесь, получается, не в ходу.

То же самое — у коммунистов, но уже по другой причине. Местная организация почти десятилетие пожинает плоды внутреннего раскола: тогдашний малозначимый личный конфликт по-прежнему держит городскую «ячейку» в напряжении, четко разделяя партийцев на «своих» и «чужих». В такой обстановке точно — не до массовых уличных акций.

Тем более, что они оказываются неприятными для весомой доли горожан. Известный петербургский социолог Татьяна Протасенко даже изобрела для этого специальный термин: «болотно-равнинное сознание». «В ходе социологических исследований мы получали весьма любопытные ответы на открытый вопрос о том, почему в Петербурге протестная активность, выражающаяся в массовых митингах, оказалась ниже, чем в Москве. Первое место занял ответ: "потому что мы культурный город", второе — "не на митингах надо решать проблемы».

Осознав все эти условия игры, власть посчитала, что вправе давить на гражданское общество — и не преминула этим заняться. Вспомним основные запреты последних лет: играть в азартные игры стало нельзя, пить вечером и в общественных местах — нельзя, больше трех собираться — теперь тоже откровенно не рекомендуется. Одним словом, власти, ограничивая своих подданных, заняли в их жизнях совершенно неподобающее место.

Надолго ли? Понятно, что нет — стремительно ускоряющийся ход истории не позволит. Проблема только одна: чем сильнее зажимать, тем мощнее будет отдача. Начальство, вероятно, надеется успеть улизнуть. Беда в том, что подавляющему большинству горожан бежать просто некуда.

Владимир Герасимов