История – опиум для народа?

2012-й был объявлен президентским указом Годом российской истории. Сразу скажу: любая кампанейщина такого рода, на мой взгляд, не имеет ничего общего с подлинным интересом к прошлому и лишь плодит очередные исторические мифы и стереотипы. В первую очередь страдают от этого школьники и студенты — им приходится вкушать ядовитые плоды «казенной истории» в процессе зубрежки учебников, а также подготовки к ЕГЭ и тестам «на остаточные знания».

Вот, например, одна из «свежеканонизированных» - абсолютно мифических – «юбилейных дат»: 1150-летие российской государственности (подразумевается 862 г., под которым в летописи приведена легенда о призвании на Русь варягов). «Железобетонность» и упорство, с которым эта легендарная дата внедряется в сознание граждан, просто оторопь вызывает. И это при том, что неангажированные специалисты давным-давно пишут об условности, зыбкости и противоречивости любых ранних дат Повести временных лет. Однако все эти «нюансы» в угаре юбилейных торжеств мало кого интересуют.

А есть еще «975-летие основания первой русской библиотеки» (это о том, как Ярослав Мудрый в 1037 г., будучи книгочеем, «сложил книги» в святой Софии), «460-летие присоединения Казани к Москве» (интересно, как отмечали эту дату в Татарстане?) и т.п.

В 2012-м же году был основан исторический журнал с характерным названием Diletant - почему-то мне кажется, что вряд ли такое издание появилось бы для любителей математики или физики...

Примеры официозного исторического абсурда можно множить, но Год истории закончился, а ежедневные уроки истории в российских школах продолжаются. На мой взгляд, историческое сознание нации в значительной степени формирует именно школа. Большинство наших сограждан, закрыв за собой двери учебного заведения, никогда не прочтут ни одной серьезной научной книги на историческую тему и уж тем более тексты таких источников, как Повесть временных лет, Русская Правда, «Поучение» Владимира Мономаха или «Домострой».

Я попыталась проанализировать содержание нескольких массовых школьных учебников по истории средневековой Руси для 6–7-х классов (авторы А. А Данилов и Л. Г Косулина, А. Н Сахаров, Е. В. Пчелов) и обнаружила в них огромное количество неточностей, мифов, стереотипов и устаревших концепций.

Первое, что бросается в глаза – это далекий от канонов исторической науки и современных норм политкорректности державно-идеологизированный подход авторов к воспитанию у учеников чувства патриотизма и толерантного отношения к другим народам. В современных учебниках доминирует военно-патриотическое воспитание в ущерб культурно-патриотическому. Например, военным деяниям и подвигам Александра Невского и Дмитрия Донского посвящено примерно раз в шесть больше материала, чем информации о летописце Несторе, авторе замечательного литературного произведения Данииле Заточнике, иконописцах Андрее Рублеве и Феофане Греке и других деятелях отечественной культуры. Как показывают специальные исследования (в частности, недавно защищенная диссертация петербургского педагога Андрея Сидельникова), результатом такого подхода является своеобразная «милитаризация» исторического сознания школьников, когда абсолютное большинство дат, остающихся у них в памяти, так или иначе связано с «насилием». По моим подсчетам, из 41 даты для запоминания, вынесенной на форзац учебника А. А. Данилова и Л. Г. Косулиной, только одна связана с общекультурным событием (крещение Руси), а из 73-х дат в учебнике Е. В. Пчелова таковых всего четыре (крещение Руси, закладка Софийского собора, первое упоминание о Москве, «Апостол» И. Федорова).

Удручает также, что любовь к Родине понимается некоторыми авторами прежде всего как противопоставление своего чужому. Вот лишь некоторые цитаты: «главным мотивом древнерусского искусства был патриотизм, призыв к объединению народных сил против внешних врагов», «в отличие от западноевропейских рыцарских хроник, главной идеей которых была идея завоевания, крещения иноверцев, русские былины проникнуты идеей освобождения своей земли, ее защиты от врагов»; «чувство любви к своей родной стране, ненависти к злейшему врагу, память об общей истории… все это способствовало единению жителей Руси» (учебники А. А. Данилова и Л. Г. Косулиной, А. Н. Сахарова).

Еще один, весьма существенный на мой взгляд, недостаток современных учебников заключается в «модернизации» и «рационализации» сознания средневекового человека, отсутствии чувства историзма, т. е. понимания духа эпохи. Так, авторы в угоду идеологическому «госзаказу» воспроизводят мифы о раннем складывании единой древнерусской народности и о наличии общерусского патриотического чувства.

Учебник А.А. Данилова и Л. Г. Косулиной: «Совершая военные походы, киевские князья собирали народные ополчения со всех восточнославянских земель. В таких походах воины были объединены общей целью, чувствовали свое родство друг с другом и с гордостью заявляли: «Мы из рода русского». На самом деле в тексте русско-византийского договора, из которого приведена эта цитата, говорится следующее: «Мы от рода русского» — и дальше перечисляются не славянские, а скандинавские имена: «Карлы, Инегелд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид — посланные от Олега, великого князя русского, и от всех, кто под рукой его, - светлых и великих князей, и его великих бояр». При такой подаче материала кто именно подразумевался в данном документе под «родом русским» школьники из учебника не узнают! Зато им нужно будет усвоить априори пропагандистскую глупость о том, что «с течением времени люди перестали отождествлять себя кто с полянами, кто с древлянами, кто с радимичами, они стали считать себя единым целым, так постепенно складывалась древнерусская народность» (А. А. Данилов, Л.Г. Косулина). В том же духе повествует и учебник А.Н. Сахарова: «Объединение русских земель вокруг Москвы, создание единого русского государства способствовали складыванию великорусской (русской) народности. Теперь уже все реже жители бывших княжеств вспоминали, что они являются новгородцами, смолянами, рязанцами, тверичами, и все чаще ощущали себя русскими… Патриотическое чувство сплачивало всех - и князей, и бояр, и дворян, и деятелей церкви, и купцов, и ремесленников, и крестьян». Хотелось бы, конечно, понять, откуда берется такая уверенность – не иначе, как автору стали доступны какие-то неизвестные науке «мемуары» ремесленников и крестьян XV века…

Между тем, уже давно существуют исследования, доказывающие как на западноевропейском, так и на российском материале, что средневековье – это эпоха не общенациональных, а сугубо локальных идентичностей, а формирование государственного патриотизма – явление гораздо более позднее. Да, средневековые люди умели делить мир на «своих» и «чужих». Но в основе их самоидентификации лежали такие категории, как язык и вера, однако они не являлись ни этническими, ни политическими критериями.

Необходимо также отметить, что в школьных учебниках при изложении истории взаимоотношений Руси с внешним миром преобладает своеобразная концепция «осажденной крепости», изначальной и неизбывной враждебности Востока или Запада по отношению к Руси. Отсюда - давно опровергнутые наукой сведения о якобы имевшем место «крестовом походе», объявленном Папой Римским против Руси.

При этом информация о том, что новгородские князья наряду со шведами и орденскими немцами по существу участвовали в разделе сфер влияния в Прибалтике, скромно умалчивается.

В то же время имеются примеры совершенно недопустимого, на мой взгляд, пренебрежительного отношения к «малым народам», ставшим частью российского государства и общества. Так, из учебника А.Н. Сахарова по вопросу о «взаимодействии с другими народами» шестиклассники должны усвоить следующее: «Русь медленно, но упорно включала в свой состав соседние балтские и угро-финские племена. Для них было несчастьем оказаться в зависимости от сильного соседа. Но и для Руси в этом было мало радости, потому что в ее состав входили отсталые в хозяйственном отношении земли, языческие охотничьи народы. А это не способствовало общему развитию страны». Я уж не говорю о полном отсутствии здесь какой бы то ни было логики. Но такой подход, на мой взгляд, подсознательно формирует «конфронтационное мышление», неумение проявить интерес и желание понять «другого».

Еще одна проблема проявляется в некорректной интерпретации исторических источников, «потребительском» к ним отношении. Например, легендарные сообщения Повести временных лет без каких-либо комментариев нередко преподносятся читателям как достоверные факты, как некий «протокол» якобы имевших место событий. Отдельные фразы летописи вырываются из контекста и подаются в тенденциозном и однозначном авторском освещении. В некоторых случаях в учебниках приводятся данные, опровергаемые современной исторической наукой. Наконец, имеет место весьма «вольный» и фрагментарный перевод аутентичных текстов на современный язык.

На страницах учебников можно встретить и «внеисточниковые» (т.е. попросту вымышленные) рассказы об отдельных исторических персонажах, нередко встречаются необоснованные утверждения и грубые допущения. В ряде случаев авторы в изложении учебного материала, возможно, сами не отдавая себе в этом отчета, впадают в серьезные противоречия.

И последнее. В современных учебниках по-прежнему «структурообразующей» основой остается не история общества и его культуры, а история государства и его институтов. В результате, как отмечает Андрей Сидельников, «отечественная история в памяти учащихся отражает имперские установки», «наличие имперских мотивов в историческом сознании…и взглядов на доминирующую роль государства в процессах общественного развития обеспечивает приоритет «государственных интересов» по отношению к интересам личности».

Одним словом, нынешние школьные учебники по истории России выглядят, на мой взгляд, весьма архаично, не выполняют роль «сообщающихся сосудов» с современной академической наукой и являются в значительной степени коммерческим продуктом, изготовленным в угоду заказчику – идеологически озабоченному государству. Полезно ли это юношеству или вредно? Вопрос, увы, риторический…

Татьяна Пашкова, кандидат исторических наук, доцент кафедры русской истории РГПУ им. А. И. Герцена