Мариинское чудовище

Я был в Москве, когда сняли леса с Мариинского театра-2 и по Интернету понеслись фотографии новых фасадов - и взвыл от непристойности.

Пока театр стоял в лесах, в образованном кругу была популярна идея, что он будет выглядеть, как танковый завод. Увы, все куда хуже: новый театр похож на торговый центр в провинции, построенный силами местного архитектора (пиджак, галстук, волосы на пробор, а еще он был на семинаре в Голландии).

Видимо, не я один оценил размах непристойности. Возмутился Михаил Пиотровский: у сверхосторожного директора Эрмитажа, в социальной жизни играющего роль спящего Ктулху, любое публичное высказывание - это как удар кулаком по столу.

Даже мои московские друзья, после Церетели и Лужкова ко всему привычные, присвистнули: «Это не оперный театр! Это ёперный театр!» («п» у них звучало слегка озвонченно).

Мариинка-2 куда чудовищнее Большого театра-2. Новая сцена Большого, если кто не знает – это золотой крендель, «сделайте нам красиво», новодельное «богато» (с «г» фрикативным), этакая церетелевщина с фальшивым Бакстом на росписи плафона. (Единственное, что могло бы спасти этот торт, - заказ росписи Бэнкси. Тогда бы Большой-2 вошел в историю, как это сделала рококошная Гранд-Опера с Марком Шагалом).

И вот эта новая чудовищная Мариинка теперь с нами пребудет вовеки, хоть собери все подписи мира за ее снос. Впрочем, я своей не поставлю: смысл этого памятника набиванию карманов – напоминать, что в Петербурге, как и во всей России, в начале XXI века деньги сожрали все. От стыда и ума до совести и гармонии.

Не буду напоминать историю приезда в Россию Доминика Перро (он – и правда великий архитектор, я его работы видел). Достаточно сказать, что Перро в истории русского позора начала XXI стал фигурой знаковой. Он – первый, на ком власть (от тогдашнего министра культуры до тогдашнего губернатора Петербурга) опробовала технологию, у российских бандитов конца ХХ века называвшуюся «откармливанием бычка». Бандосы находили толкового, но доверчивого бизнесмена и накачивали его деньгами. Когда бизнес расцветал, его отбирали.

То же и с Перро. Он был первым в числе архитектурных звезд, которого звали не затем, чтобы он что-то построил, а чтобы, прикрываясь громким именем, выбить бюджет и попилить: сначала – на сносе старых зданий, потом – на рытье котлована, затем – на освоении нового бюджета, после заявлений, что «хваленые западные светила не знают русской специфики». По такой же схеме пилили бюджет на снос Кировского и строительство нового стадиона под прикрытием имени Кисё Курокавы.

Нет уж, пусть торгсин Мариинского-2 воняет на всю Коломну, страну, мир, удостоверяя собой, что превращение людей в шлюх, отдающихся деньгам, без последствий не остается. И жаловаться будем, и слезы горько лить, но постыдного стирать нельзя.

Это чудовищное здание должно напоминать и еще об одной вещи: о том, что неприкасаемость даже очень талантливого человека играет дурную службу и этому человеку, и его делу. Я о Валерии Гергиеве.

После Юрия Темирканова – мастера piano и pianissimo – я, каюсь, не сразу воспринял Гергиева, признающего лишь forte и fortissimo. Однако Гергиев выдающийся музыкант. Кроме того, у него огромный талант менеджера, организатора, бизнесмена. Он сделал невозможное: марка Mariinsky во всем мире заставила забыть марку Kirov opera & ballet. Она ее перевесила.

Но у Валерия Гергиева есть, увы, природный недостаток. Он абсолютно неталантлив во всем, что касается архитектуры и дизайна. Он архитектурные формы не чувствует и не понимает - с ним в архитектуре ровно то же, что в музыке с теми, кому медведь на ухо наступил. Достаточно зайти в концертный зал Мариинского театра, чтобы в этом убедиться. Сам зал делал Ксавье Фабр – потрясающий французский мастер, благодаря чему мы имеем один из лучших, красивейших залов мира. А вот вестибюль и фасад Фабру делать не дали (типа, мы экономить будем).В итоге вестибюль концертного зала – это такой (как бы поточнее сказать?) одесский дельфинарий 1970-х, колхоз «Светлый путь».

И никто, абсолютно никто, ни из шестерок и холуев, ни из сопрано и баритонов, не сказал Гергиеву: «Маэстро, в музыке вы гений, но в архитектуре вы ноль». И Гергиев оказался брошенным в пасть архитекторам, министрам и губернаторам – в эту финансовую лесопилку. И вот об этом – о трагедии большого таланта и слабого человека – здание-универмаг теперь будет рассказывать тоже.

Ну да, вполне допускаю, что внутри универмага (торговый жанр в сегодняшней России является важнейшим из искусств, у нас с ним как с автоматом Калашникова в СССР) все будет в порядке с репетиционными залами, гримерками и с акустикой. В конце концов, внутренний скелет задумывал тот же Перро. Но плевок в город не смыть.

Впрочем, многим привычно ходить оплеванными.

Дмитрий Губин, «Огонек»-Ъ

Перейти на страницу автора