Брянский тупик: из «зоны» выхода нет

Власти Брянской области, сильнее других российских регионов пострадавшей от радиации после аварии на Чернобыльской АЭС, очень своеобразно борются с последствиями катастрофы. На Брянщине много лет процветал бизнес на фиктивном отселении из зоны загрязнения, из-за чего теперь простые люди не могут покинуть свои радиоактивные дома, - рассказывает Алла Ярошинская, известный эксперт в области ядерной экологии и безопасности, автор десятков книг, посвященных проблематике «атома-убийцы».

Хотя после чернобыльской катастрофы пошло уже более 26 лет, перевернуть эту страницу и забыть, как страшный сон, для миллионов людей на постсоветском пространстве, все еще угорающих в малых дозах радиации, невозможно. Из-за того, что период полураспада долгоживущих радионуклидов, вылетевших из горла чернобыльского реактора, исчисляется миллионами лет, Чернобыль остается с нами навсегда. В России 16 областей так или иначе до сих пор переживают последствия этой самой большой в мире ядерной катастрофы. Сильнее остальных пострадала Брянская.

По данным находящегося в подчинении МЧС России Брянского управления по вопросам защиты населения и территорий, подвергшихся радиоактивному воздействию вследствие аварии, в зоне загрязнения находится 21 район области с 978 населенными пунктами. (Данные на 1 января 2008 года). То есть фактически вся область до сих пор остается обескровленной Чернобылем – «чистыми» считаются только пять районов. Да и то в условиях передвижения товаров из «грязных» зон таковыми назвать их можно только условно. Самыми пострадавшими до сих пор остаются Новозыбковский и Клинцовский районы. Сам городок Новозыбков и еще 27 населенных пунктов имеют статус зоны с правом на отселение. Еще 77 территориальных единиц района – зона тотального отселения. В Клинцовском районе право на отселение по закону имеют жители 56 деревень, на безусловное отселение – 31 населенный пункт, включая сам городок Клинцы – 40 тысяч человек.

Существует в Брянской области и своя зона отчуждения, то есть та земля, проход на которую людям запрещен вот уже 26 лет. Она находится в Красногорском районе. Это четыре деревни – Барсуки, Нижняя Мельница, Князевщина и Прогресс. В этом же районе 34 деревни подлежат отселению, и жители еще 27 имеют на это право.

По данным, приведенным в книге «Жить, а не выживать в чернобыльской зоне», выпущенной недавно брянской неправительственной организацией «Правозащитная ассоциация», которую вот уже много лет возглавляет депутат областной Думы кандидат химических наук Людмила Комогорцева, сегодня на загрязненных землях области проживает около 330 тысяч человек, в том числе на территориях с плотностью загрязнения цезием-137 выше 5 Ки/км2 - более 154 тысяч, из них в зоне отселения (плотность загрязнения выше 15 Ки/км2) – 58 тысяч. В эту цифру входит и около 15 тысяч детей. Сейчас в зоне загрязнения свыше 1 Ки/км2 находится около 400 поселков. В санитарно-защитных зонах (там, где жить нельзя) в области проживает более десяти тысяч человек.

Пострадали и сельскохозяйственные угодья Брянщины - 17 тысяч гектаров их выведено из оборота, включая 7,2 тысячи гектара пахотной земли и 9,8 тысяч - сенокосов и пастбищ. В целом на начало 2012 г., по сравнению с доаварийным периодом (1985 г.), уровни радиоактивного загрязнения почвы превышены на сельскохозяйственных угодьях по области в 47 раз, по юго-западным районам – в 120 раз. По данным МЧС России, из 1 млн 280 тыс. гектаров леса 300 тыс. – поражено радиацией, что составляет почти 25% всего лесного фонда области. Мощность радиоактивной дозы в лесу, как сообщается в книге «Жить, а не выживать», при одинаковой плотности загрязнения в 2-3 раза превышает мощность дозы на открытом пространстве.

Такова общая картина чернобыльского бедствия, продолжающегося и спустя более четверти века на многострадальной брянской земле. Недавно прошедшие выборы губернатора с новой силой обнажили вопиющие старые проблемы ликвидации последствий аварии, не решающиеся здесь (впрочем, как и в других чернобыльских зонах России) десятилетиями. Казалось бы, уж что-что, а отселить людей из опасных зон (согласно закону!) за многие годы после аварии – первостепенное и святое дело. Однако и четверти века федеральным и местным властям оказалось мало, чтобы обезопасить всех, кто вправе ожидать этого от государства.

Как сказала в разговоре со мной депутат Брянской областной Думы, известный эколог и правозащитница Людмила Комогорцева, «вначале народ не переселялся, потому что невозможно было получить жилье в «чистом» месте». (Я сразу вспомнила украинскую историю с чернобыльской бедой людей из Народичского района Житомирской области. Там власти в первые три года после аварии выселили несколько сел в новостройки в восьми километрах от запретной зоны. Так старались, чтобы правда о большой кремлевской лжи про Чернобыль не вышла за пределы территории отчуждения.) И только спустя 20 лет после аварии в Брянской области начала работать специальная комиссия по оценке домов переселенцев, компенсацию за которые они вправе получить, уезжая подальше от зоны бедствия.

Казалось бы, можно только поприветствовать такую инициативу властей. Однако, как выяснилось недавно, не все так просто. «Нашлись оборотистые «бизнесмены», - говорит Людмила Комогорцева, - которые использовали людскую беду себе во благо. Схема мошенничества такова. Предприимчивые люди скупали старые брошенные хаты, развалюхи, иногда даже быстро возводили для увеличения метража по сути картонные стены, оценивали их в 5-6 миллионов рублей. Естественно, что экспертная комиссия отказывала им в выдаче документов с такой завышенной оценкой. Но «бизнесмены» шли с жалобами в суды. И суды встали на сторону этих жуликов, связанных с коррумпированными чиновниками».

В результате, таким образом, особо приближенные к властям сумели, видимо, нагреть руки на чернобыльской беде на миллионы рублей. Разгорелся скандал неместного масштаба. По словам вновь избранного губернатора Николая Денина, за последние два года людям, которые решили покинуть загрязненные территории, выплатили около 9 миллиардов рублей. «Если в 2008 году компенсации получили 1245 граждан, то в прошлом – 3074, - сообщал Денин избирателям во время губернаторской предвыборной кампании. - Суммы компенсаций растут так же стремительно: в 2008 году - 843 миллиона рублей, в 2011-м - уже 5 миллиардов 722 миллиона».

Цифры впечатляют. Особенно, если знать, что ежегодно по чернобыльскому закону области полагается 200 миллионов рублей. Это – ежемесячные жалкие доплаты все тех же «гробовых», обследования проживающих на пораженных территориях и т.д. Народ, прослышав о миллиардных выплатах компенсаций за оставленные радиоактивные дома, выразил «нездоровый интерес»: в какие же карманы эти миллиарды уплыли? В конце концов, после того как вмешалась Счетная палата и пленум Верховного суда России разъяснил нижестоящим инстанциям порядок оформления и аргументы для выплаты компенсаций, поток миллиардов на оплату завышенных требований по решениям суда обмелел. Сегодня отклоняется 80% таких заявлений.

Однако местные жители говорят, что пострадали от этого разъяснения в основном простые люди. Как сообщал недавно в своем обращении к гражданам области бывший кандидат в губернаторы, депутат Государственной думы Вадим Потомский, «с июля 2012 года в судах области уже не выносят решений по искам граждан, выехавших добровольно из зоны проживания с правом на отселение. Якобы граждане, добровольно выехавшие из зоны проживания с правом на отселение, не имеют права «сдавать жилье государству». И это несмотря на то, что статьей 22 чернобыльского закона и постановлением правительства РФ прямо предусмотрено, что такое право жители зоны проживания с правом на отселение имеют. Более того, уже обратившимся в суды гражданам отказывают в исках, мотивируя решения отсутствием у них права на получение компенсации.

Депутат Вадим Потомский пришел к выводу, что «комиссия при администрации Брянской области иногда выборочно принимает решения о выплате компенсации гражданам, выехавшим из зоны проживания с правом на отселение. Складывается впечатление, что прошедшие через ее фильтр дома принадлежат далеко не простым гражданам. Принимая решения, комиссия руководствуется известными только ей критериями: один дом «проходит» при большой сумме оценки, за другой дом не выплатят компенсацию, даже если его стоимость рассчитана ниже среднестатистической. Все зависит от усмотрения узкого круга лиц − вот она, благодатная почва для коррупции».

И в самом деле, местная власть объясняет новые строгости с компенсациями за оставленные радиоактивные дома итогами проверки Счетной палаты РФ о нецелевом использовании средств, а также благими намерениями - пресечь неуемные аппетиты мошенников. «Но кто же, - говорит Потомский, - первый проявил эти неограниченные аппетиты, оценив и попытавшись «сдать» свой коттедж государству за миллион евро, как не лицо, приближенное к действующему местному «императору» и само представлявшее власть на тот момент?» (Жаль, что депутат не уточняет, кто именно это лицо. Правда, в другом своем выступлении Потомский высказывает намерение довести дела с «липовой» компенсацией до их логичного завершения. Надо, видимо, понимать – до прокуратуры и суда. Сейчас в Брянске работает общественная приемная Потомского.)

До сих пор, вот уже четверть века, ни федеральная, ни местная власти не могут найти пару копеек (на фоне бюджета страны и особенно - его воровства) для выведения из пораженных территорий хотя бы всех детских домов и больниц. «Несколько лет назад, - рассказывает Людмила Комогорцева, - приехав в деревню Вышков Злынковского района, мы обнаружили там туберкулезную больницу – наряду с другими здесь лечили осужденных. По сути, людей привозили сюда умирать. Зэков после смерти заворачивали в простыни и хоронили в пойме реки Ипуть. Сегодня здесь лечат туберкулезных больных с психическими заболеваниями. Здания отремонтированы и переоснащены». Конечно, хорошо, что отремонтированы. Но зачем вкладывать деньги в заведомо нездоровую окружающую среду и направлять сюда таких больных людей? Не честнее было бы эту больницу закрыть, а людей лечить в «чистых» местах?

С 1993 года мы с группой единомышленников оказывали благотворительную помощь двум детским домам райцентра Клинцы, который сразу же после чернобыльской аварии был обречен на отселение. Я обратилась тогда с письмом к бывшему мэру Москвы Юрию Лужкову с просьбой помочь местным властям со строительством в Почепском районе области («чистом») новых домов для перевода туда и так уже наказанных судьбой детдомовцев. (Там в то время Лужков строил для брянских переселенцев поселок Московский, и это было бы логично.) В мэрии Москвы уже была даже начата разработка нашего совместного проекта. Однако дефолт, который подкрался незаметно, порушил эти планы.

В Клинцах до сих пор так и работает Дом ребенка и Дом детства, а в поселке Чемерна - приют. Обездоленные дети остаются жить на своей радиационной малой родине. (Многие уже давно и не дети – ровесники катастрофы.) Заступиться, выходит, за них некому. Впрочем, страдают вот уже более четверти века не только они. Как рассказал на одном из радиоканалов главврач Новозыбковской центральной больницы Сергей Бурый, «уровень заболеваемости детей Новозыбкова где-то в два раза превышает средние показатели по России. Есть такие виды заболеваний, по которым на территории Новозыбкова превышение идет в разы. Уровень заболевания раком щитовидной железы на территории Новозыбкова выше, чем на всей территории Брянской области, в полтора раза, и выше в 2,5-3 раза, чем на территории Российской Федерации». По словам местных медиков, в Новозыбкове люди болеют в среднем в два раза больше, чем в других регионах страны.

То есть и спустя четверть века город Новозыбков – это по-прежнему «зона отселения». Так же, как и сотни других городов и весей радиоактивной Брянщины, где превышены среднероссийские показатели по общей смертности населения, а также - заболеваемости раком - детей и взрослых. Сколько же еще лет потребуется российскому государству, чтобы выполнить свой долг перед ни в чем не повинными людьми, отселив их в экологически безопасные места? Ведь там, в этих «зонах», уже выросло целое постчернобыльское поколение, чьи гены, уходящие в наше общее будущее, отмечены коварным атомом. Велика и богата Россия, а податься бедному «маленькому» человеку некуда, потому что – не за что.

Перейти на страницу Аллы Ярошинской