"Арабскую весну" готовили не США или НАТО

О том, как будет развиваться ситуация в Сирии и Египте, а таже о роли России и США в ближневосточном урегулировании в интервью "Росбалту" рассуждает один из крупнейших специалистов по Ближнему Востоку, научный руководитель Центра ситуационного анализа РАН, бывший министр иностранных дел РФ, экс-премьер, экс-глава российской Службы внешней разведки Евгений Примаков.

- Евгений Максимович, главной "горячей точкой" планеты сегодня является Сирия. Как вы оцениваете роль России в урегулировании сирийского конфликта?

- С самого начала Россия взяла курс на то, чтобы исключить вооруженное вмешательство в дела Сирии. Конечно, мы все время выступали против кровопролития, а также против того, чтобы ответственность за это взвалили только на одну из сторон. Это абсолютно не означает, что мы стояли на страже того, чтобы руководство Сирии, в том числе Башар Асад, оставались на своих местах. В наши планы, с моей точки зрения, входило то, чтобы сам сирийский народ определялся без всякого вмешательства извне. А вмешательство извне происходило, потому что мирные демонстрации, которые были отголосками той «арабской весны», которая началась в Тунисе и перекинулась через Египет в другие страны, в Сирии с самого начала приняли характер вооруженной борьбы против режима. Кто дал и дает оружие для этого - покажет история.

- Что вы думаете об итогах встречи по урегулированию сирийской проблемы, прошедшей 30 июня в Женеве?

- Главным итогом встречи, в которой приняли участие постоянные члены СБ ООН, а также Турция, Ирак и Катар, является то, что был выработан документ, одобренный и Россией, и Китаем. В нем говорится, что нужно в Сирии создавать коалиционное правительство переходного периода. И именно это коалиционное правительство (то есть сами сирийцы, хочу это подчеркнуть) должно решать вопросы сирийского будущего, вопросы урегулирования. Этот документ приняло сирийское руководство.

Однако тут же последовала реакция США, которая лично меня, как и многих, наверное, очень насторожила. Виктория Нуланд, официальный представитель Государственного департамента США, заявила, что позиция Вашингтона заключается в том, что Асад не должен участвовать в этом правительстве. Хотя когда ей на брифинге задали вопрос, говорится ли об этом в согласованном документе, она признала, что в документе ни слова нет об Асаде. Иными словами, со стороны США уже поступило расширенное толкование того мандата по созданию коалиционного правительства, который дается Кофи Аннану как представителю ООН и Лиги Арабских Государств. Что, конечно, противоречит договоренности, которая была достигнута в Женеве. Тем более, что договоренность заключалась в том, что Кофи Аннан должен при создании правительства иметь отношения и вести переговоры со всеми силами, которые сейчас практически участвуют в гражданской войне в Сирии.

Что касается будущего Асада, то в недавнем интервью турецкой газете он сказал: «если мой уход принесет спасение стране, я не стану раздумывать ни минуты». В то же время он подчеркнул, что решение о его дальнейшей судьбе должен принимать народ, а не другие страны.

В интерпретации США договоренностей, которые состоялись в Женеве, настораживает еще один момент. Нуланд упомянула, что Вашингтон настаивает на одобрении Советом Безопасности новой резолюции по Сирии, которая предусматривает последствия в случае невыполнения этого документа, санкции на основании главы VII Устава ООН. А глава VII означает действия в отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии. То есть предусматривает военное вмешательство. Я надеюсь, конечно, что такая резолюция не пройдет. Но меня настораживает, что США уже сейчас пустили в ход такой аргумент, как угроза упоминания главы VII в резолюции СБ ООН.

Конечно, то, что происходит в Сирии, это ужасно, льется кровь, страдают мирные жители. Сейчас важно, как отреагирует сирийская оппозиция на документ, принятый в Женеве. Захочет ли она вступать в диалог с сирийским руководством? Не лишне напомнить, что оппозиция представляет собой совершенно разные группы. В том числе там представлена «Аль-Каида». В Каире с участием американского посла, который был отозван из Дамаска, ведутся встречи с оппозицией, где пытаются создать, как нам говорят, группу, которая сможет участвовать в создании коалиционного правительства. Ожидается, что на следующей неделе приедут представители оппозиции и в Москву.

- На ваш взгляд, сохраняет ли Башар Асад шансы остаться во главе государства, или переход власти к оппозиции - это всего лишь вопрос времени?

- Я не думаю, что будет осуществлен переход власти к оппозиции. Нынешний режим представляет определенную часть населения и его интересы. Министр иностранных дел России Сергей Лавров недаром сказал, что в урегулировании должны учитываться интересы всех конфессий и всех групп, населяющих Сирию. К примеру, алавиты, которые представлены в нынешнем руководстве, не могут быть исключены из процесса. Не будет настоящего урегулирования, если к власти в Сирии придут представители другого течения ислама и уберут всех остальных, кто не разделяет их взгляды. Поэтому я категорически не согласен с постановкой вопроса, что оппозиция заменит нынешний режим. Поэтому речь и идет о коалиционном правительстве.

- А каковы перспективы в этом правительстве у Асада?

- Я не думаю, что сейчас мы вправе говорить о перспективах участия Асада, пускай они это сами решают.

- По вашему мнению, какие последствия могут повлечь за собой события в Сирии для ее соседей - в первую очередь, для Израиля?

- Для начала я хотел бы сказать, что считаю примитивными выводы о том, что «арабскую весну» подготовили и организовали США или их союзники по НАТО. Эта революционная волна против авторитарных режимов была внутренним процессом. Но США и их союзники попытались оседлать эту волну, чтобы убрать те режимы, которые мешают осуществлению их политики на Ближнем Востоке. Отвечая на ваш вопрос, скажу, что в результате «арабской весны» ослабли возможности урегулирования арабо-израильского конфликта. И обратите внимание: до определенной поры Израиль не присоединялся к общему хору голосов на Западе, требующему ухода Асада. Потому что Асад для Израиля - отнюдь не самая негативная фигура. Позже Израиль, правда, размыл свою первоначальную позицию.

Что касается американских политиков, то они, как мне кажется, слабо учитывают, кого могут привести к власти в Сирии. А это могут быть силы, которые отнюдь не настроены на урегулирование с Израилем.

- Поскольку речь зашла об Израиле, не могли бы вы прокомментировать недавнюю поездку президента Владимира Путина в Израиль, Палестину и Иорданию? Как вам кажется, в чем состояла основная цель этого визита, и как вы оцениваете результаты этой поездки?

- Прорывных результатов этого визита не было, и их не стоило ожидать. Это был, скорее, визит, подчеркивающий необходимость развития наших отношений со всеми странами этого региона, урегулирования палестино-израильских противоречий, заключения соглашений между палестинцами и израильтянами. Владимир Путин и в Израиле, и на Западном Берегу Иордана говорил и тем, и другим, что пора начинать мирные переговоры. Он считает, что сейчас есть заинтересованность палестинцев вести эти переговоры, и в Израиле есть такие силы, которые хотели бы их возобновить. И когда он уезжал, на 1 июля была назначена встреча между председателем Палестинской Национальной Администрации Махмудом Аббасом и заместителем премьер-министра Израиля. К сожалению, эта встреча была отложена.

- Каковы перспективы российско-израильских и российско-палестинских отношений?

- У России и с Израилем, и с палестинцами хорошие отношения. Это усиливает наши позиции на Ближнем Востоке, потому что у нас хорошие отношения с двумя сторонами, вовлеченными в конфликт.

- В чем заключается позиция России в палестино-израильском конфликте?

- Урегулирование. Мы заинтересованы в стабильности и урегулировании этого застарелого конфликта. Создавая угрозу в любой момент воспламениться, он негативно отражается не только на развитии ситуации на Ближнем Востоке, но и за его пределами. Уже почти все, кроме небольшой группы людей, понимают, что урегулирование возможно только при условии создания Палестинского государства. Кстати говоря, когда принималось решение Генеральной Ассамблеи ООН в 1947 году о разделе Палестины, то в резолюции было прямо сказано, что на территории Палестины должны существовать Израиль и арабское государство.

- А насколько в принципе сильны российские позиции на Ближнем Востоке? Остаемся ли мы до сих пор ведущими игроками на этой арене наравне с США?

- Мы представляем собой далеко не второстепенного игрока в этом регионе. Будучи обманутыми во время ливийских событий, Россия и Китай не наложили вето на резолюцию Совета Безопасности ООН по Ливии. Нам заявили, что эта резолюция направлена на «закрытие неба», чтобы не дать авиации Каддафи бомбить мирное население, когда он наступал на Бенгази. Именно по этой причине ни Россия, ни Китай не наложили вето. А по сути резолюция была использована для того, чтобы бомбить силы Каддафи и обеспечивать свержение его режима.

Наученные горьким ливийским опытом, Россия и Китай не пропускают никакие резолюции СБ ООН, которые могут быть интерпретированы как разрешение на использование военной силы против Сирии. Это уже показатель того, что Россия может делать, и что она делает на Ближнем Востоке. Разговоры о том, сильные или не сильные позиции России в этом регионе, носят слишком общий характер. А конкретно – российская политика противодействует осуществлению внешними силами военных операций против Сирии, создает условия, при которых прекращение кровопролития должно достигаться мирным путем. Это относится и к Ирану. И в этом проявляется очень большая роль России.

Конечно, существуют проблемы, которые нужно решать. Например, устанавливать контакты с теми, кто приходит к власти в Египте, где впервые стал президентом исламист, хотя Мухаммед Мурси и вышел из Партии свободы и справедливости и из организации «Братья-мусульмане». С ним нужно устанавливать контакты. Кстати, я считаю, мы не правы в том, что египетские «Братья-мусульмане» до сих пор у нас в списке террористических организаций. Сейчас это уже не так. Это умеренная исламская сила, и здесь США нас обогнали. Они установили и развивают с ней отношения, пытаясь не допустить, чтобы она перешла во фланг экстремизма. Нам нужно делать то же самое.

- Во внешней политике западных стран, в первую очередь, в США все большую роль играет такой фактор как публичная дипломатия. На ваш взгляд, каковы перспективы публичной дипломатии в российской внешней политике? В частности, насколько этот инструмент может быть задействован на ближневосточном направлении?

- Нужно больше использовать каналы общественной дипломатии, встреч на общественном уровне. Нужно прислушиваться к предложениям неправительственных экспертов, которые могут внести свой вклад в урегулирование многих международных проблем. К примеру, я долгое время принимал участие в Дартмутской группе, которая работала и продолжает работать. В ней задействованы и американские, и наши специалисты. Это, к примеру, Гарольд Сондерс, бывший заместитель госсекретаря США. Я с ним возглавлял рабочую группу по Ближнему Востоку, и мы находили общий язык по очень многим вопросам.

Здесь можно вернуться к ситуации с египетскими «Братьями-мусульманами». Когда уже стало ясно, что это реальная политическая сила, но по государственной линии с ней не контактировали, то мы могли сделать это по общественным каналам. К сожалению, этого не делалось. Сейчас мы уделяем этому большее внимание. Созданы Фонд поддержки публичной дипломатии имени Горчакова, Российский совет по международным делам. Можно активизировать публичную деятельность и по линии этих организаций.

- А какие шаги необходимо сделать, чтобы неправительственные организации, к примеру, упомянутый вами Фонд им. Горчакова, играли более заметную роль во внешнеполитической деятельности России?

- Им нужно просто дать развернуть свою деятельность, вот и все.

Беседовала Татьяна Хрулева