От Манежной до Болотной

Почти ровно год разделяет события, произошедшие в Москве 11 декабря 2010 года на Манежной площади и митинги 10 и 24 декабря 2011 года на Болотной площади и проспекте Сахарова. За это время политический ландшафт в стране изменился сильнее, чем за все предшествующее десятилетие.

Как ни странно, но между погромом, учиненном националистами на Манежной, и мирными демократическими митингами на Болотной и Сахарова есть кое-что общее.

Во-первых, способ мобилизации их участников. И там, и там протестующие кооперировались, используя социальные сети в Интернете.

Во-вторых, и там, и там протестовали хоть и разные по взглядам, но в массе своей молодые и достаточно благополучные люди. Это были отнюдь не те обнищавшие, деклассированные и дезориентированные в пространстве и времени слои экс-советского общества, которые выходили на демонстрации два десятка лет назад, в самом начале «эпохи реформ».

И на Манежной, и на Болотной, и на Сахарова протестовали хорошо одетые люди. У многих в руках были модные смартфоны, дорогие видео- и фотокамеры.

Разница между событиями на Манежной и Болотной, конечно, есть. Состоит она в том, что в первом случае бунтовали представители националистического фланга среднего класса, и делали это так, как только они и умеют, – кроваво и грязно. А во втором случае бунтовал демократический фланг этого класса. Представителей последнего, по крайней мере, среди политически активной части общества, оказалось на порядок больше.

Небольшие колонны националистов (не больше 1000 человек и на Сахарова, и на Болотной), встроившиеся в оба демократических митинга, – не показатель. Когда на Болотной и Сахарова нацисты пытались скандировать лозунги типа: «России – русское правительство», толпа свистом, криками «Фу-у-у!», «Фашизм не пройдет», показала им, что они здесь чужие.

В целом то, что произошло с Россией за этот год можно назвать бунтом нового среднего класса, который заявил о своих политических правах. Обман с подсчетом голосов на выборах в Думу, конечно, лишь повод – мало ли нас обманывали за прошедшие 20 лет. Просто российское общество за это время, как та девушка из песни, – созрело. Прошедший год показал, что в России появилось пресловутое гражданское общество. И это главное. Причем не только для страны и ее народа – понятно, что страна без такого общества - стадо баранов, которых можно вести куда угодно.

События декабря-2011 стали уроком и для власти. Она тоже немного повзрослела и чему-то научилась. Во всяком случае, когда власть поняла, что волну общественного негодования не остановить, митинги на Болотной и Сахарова, вопреки обыкновению, разрешили и даже не разогнали дубинками. Похоже, что-то сдвинулось с мертвой точки в головах ее главных представителей. На встрече со штабом своего Народного фронта, Владимир Путин говоря об участниках декабрьских митингов, заявил, что это «броуновское движение» людей, у которых «нет ни единой программы (программ много всяких, но единой программы нет), ни ясных и понятных способов достижения целей, которые неясны». Общей программы действительно нет, а цели как раз очевидны - попытаться заставить власть прекратить заниматься махинациями на выборах.

В то же время такая оценка прошедших митингов, для Путина - большой прогресс. Раньше он списывал все аналогичные социальные движения в России, ближнем и дальнем зарубежье исключительно на счет «оранжевой заразы», возникающей, по его представлению, как результат козней «мирового правительства» и прочих «внешних факторов». Теперь, пусть и косвенно, он признал, что десятки тысяч людей выходили на улицы вполне самостоятельно.

Этот вновь возникший российский средний класс на Болотной и Сахарова продемонстрировал свою зрелость – вопреки истерическим предсказаниям провластных СМИ, массовые демонстрации не превратились в массовые беспорядки. Пресловутый «русский бунт, бессмысленный и беспощадный» не состоялся. А то, что Болотной и Сахарова «вождей не доставало», так это тоже неплохо – люди перестали искать мессию, надеются только на себя и на солидарные действия с такими, как они сами. Эти люди вышли на улицы не потому, что их позвал очередной вождь, а потому что они сами так захотели. Решили показать власти, что они не скот, который можно бесконечно обманывать, а люди, с которыми следует считаться.

В этом, кстати, отличие декабрьских митингов образца 2011 года от похожих манифестаций двадцатилетней давности – тогда советский средний класс определенно рассчитывал как раз на мессию, который приведет его к вратам рыночного изобилия и демократии.

Организаторы декабрьских митингов 2011 года играли скорее техническую роль. Конечно, кто-то из них может и лелеет мечту завоевать популярность толпы, оседлать движение, но все понимают, что на данном этапе это невозможно. В конечном счете, вожди пока сами по себе, а массы сами по себе.

Гражданское общество появилось в России как продукт «тучных» 12 лет, когда благодаря высоким мировым ценам на нефть в стране возник и укрепился новый массовый средний класс. Если измерять его по уровню доходов, то по данным Росстата, этот класс составляет сегодня в стране около 43% экономически активного населения. Это те, кто получает от 15 до 50 тысяч рублей в месяц на человека. (15 тыс. руб., по подсчетам социальных экспертов, как раз примерно и составляет в современной России реальный уровень бедности, поэтому отсчет и «вверх» и «вниз» - от этой суммы). Понятно, что для Западной Европы или США подобные доходы (от $500 до $1600 в месяц) - скорее уровень бедности, однако для России это уже (или еще) средний класс.

Для справки: еще 53% экономически активного населения – это нищие и бедные, чей месячный доход от 0 до 15 тысяч рублей в месяц. Тех же, кто получает от 50 тысяч рублей и выше в России всего 4%.

Еще одна особенность нынешнего российского среднего класса (и это мировая тенденция) – в отличие от среднего класса XVIII-XIX веков и начала XX века, он состоит не из собственников, а в основном из наемных работников. Так численность экономически активного населения России более чем на 90% совпадает с численностью наемных работников. Из почти 70 млн. ее экономически активного населения – 64,6 млн – те, кто работают по найму. А это значит, что в любой момент, вместе с потерей работы они могут потерять и свое относительное благополучие. Впрочем, положение примерно 4 млн. представителей малого бизнеса, находящегося под гнетом крупных корпораций и коррупционного чиновничества, также зыбко, и в этом он мало чем отличается от наемных работников.

Тот уровень относительного благополучия, который достигнут за счет тяжелейшего труда и многих лишений родителями нынешних 20-30-летних также не кажется последним чем-то выдающимся. Не забудем и то, что наиболее высокий уровень безработицы именно среди молодых, не имеющих должного опыта, а зачастую и квалификации.

Минимум политических свобод традиционного буржуазного общества, который имеется сегодня в России и который советским средним классом воспринимался как безбрежная и абсолютная свобода, у современного российского среднего класса уже не вызывает детского восторга, а представляется чем-то естественным и неотъемлемым.

Тот средний класс, который заявил о себе в ушедшем 2011 году, вопреки чаяниям власти не стал ее опорой. Его относительное социально-экономическое благополучие шатко. С одной стороны, он не настолько благополучен, чтобы быть полностью довольным своим положением (обременен многочисленными кредитами – автомобильными, ипотечными, потребительскими и прочими), а с другой, уже имеет возможность поднять голову выше своих повседневных забот и попытаться осмыслить свое политическое положение. Именно это он и сделал на Болотной и Сахарова – поднял голову и предъявил свои права. Пока только гражданские.

Александр Желенин