Виктор Черкесов: Пора менять ход событий

На прошедшем в субботу в Подмосковье съезде Коммунистической партии России был утвержден список кандидатов на выборах в Госдуму, которые пройдут в декабре этого года. Для многих стало сюрпризом вхождение в первую десятку избирательного списка бывшего соратника Владимира Путина, экс-главы Госнаркоконтроля Виктора Черкесова. Как рассказал в интервью «Росбалту» сам Черкесов, его «поход» в политику объясняется просто: ему всегда претила роль постороннего наблюдателя.

- Новость о том, что бывший полномочный представитель президента России в Северо-Западном федеральном округе, министр из силового блока заявлен кандидатом на выборы в Государственную думу по списку КПРФ, многих удивила. Что лежит в основе вашего решения?

- Отношение к происходящему. И понимание своей ответственности за это. Под словом «ответственность» я понимаю готовность изменять ход событий. Чего бы это ни касалось. Разгула наркомафии. Подминающего под себя все и вся криминалитета. Что-то в этом плане мне удавалось. Но в определенный момент я понял, что то, с чем борюсь, является только частным проявлением чего-то более общего. А это общее будет порождать все новые и новые частные проблемы. Значит, есть одна возможность исполнить свой долг по-настоящему – заняться общим так же, как до этого приходилось заниматься разного рода частностями. Тут и началась политика. Не сегодня, когда даю это интервью, а намного раньше. Когда я стал, вынужденно нарушая правила игры, через статьи в газетах открыто обращаться к обществу. При этом, конечно, понимал, что система этому не благоволит. Что ее правило – «не выноси сор из избы, решай свои дела кабинетными методами». Свои проблемы, безусловно, эффективнее решать именно так. А как решать проблемы страны?

Мне всегда претила роль постороннего наблюдателя. Равнодушно анализировать… подвергать кухонной критике процесс деградации основ жизни своего общества, своей страны… Я так не могу. И теперь иду в парламент для того, чтобы он стал тем, чем должен быть. Местом для дискуссий. Способом отстаивать альтернативные взгляды и программы будущего развития России и претворять эти взгляды в жизнь. Конечно же, один в поле не воин. Но я уверен, что нас много, и вместе решить такую задачу можно. И очень сильно изменить жизнь. А это необходимо. Без перемен глубокий системный кризис неизбежен.

- И все-таки почему КПРФ?

- Я только что изложил вам свое видение ситуации. И куда мне с ним идти? Неужели в «Единую Россию»? Но главное даже не в этом. Я считаю, что разговоры о бесплодности социализма, его историческом крахе, мягко говоря, беспочвенны. Советский опыт, конечно, состоит из трагических ошибок и великих свершений. Но сводить его к одним ошибкам – нелепо.

Социалистический период был у нас исторически чрезвычайно короток. Строительство нового государства происходило в экстремальных условиях распада и нового собирания России после мировой и гражданской войн. Дважды за 30 лет страна преодолевала послевоенную разруху. Внешние угрозы диктовали только мобилизационные варианты развития.

Да и ведь никто сейчас не призывает к прямому копированию тогдашнего опыта. Иные задачи. Иной характер мировых процессов. В конце 1980-х годов говорили о конечности социализма. А после кризиса 2008 года во всем мире встал вопрос об исчерпанности капитализма. Что если единственной альтернативой этому тупику, который особенно очевиден у нас, является возвращение к собственному опыту? Причем не буквальное, а на основе глубокого переосмысления нашей традиции.

Сейчас в России реализуется самый дикий вариант капитализма, неприемлемый для большинства. По-моему, страна не может жить и развиваться без общих высоких целей, объединяющих народ ценностей. Люди должны быть защищены независимо от их возраста и размера кошелька. Защищены от криминального беспредела, от бюрократического давления в любой сфере. Доходов от эксплуатации наших недр вполне хватит для поддержания высокого уровня доступных медицины и образования. Деревня должна не прозябать, а кормить страну. Мы можем сами строить современные станки, самолеты и корабли. У молодых должны быть реальные жизненные перспективы в родной стране, независимо от их социального происхождения.

- Вы не боитесь, что ваше решение баллотироваться от КПРФ может быть воспринято действующей властью, в которую вы долго и совсем недавно входили, как прямой вызов?

- А в чем тут вызов? Да еще и прямой? Включение в политическую жизнь я не считаю вызовом. Тогда, простите, весь выборный процесс надо назвать «грубейшим вызовом власти».

- Политические конкуренты КПРФ явно не порадуются такому оппоненту. Не боитесь, что на вас польются ушаты помоев?

- Компроматов бояться – в политику не ходить. За то время, когда я был первым заместителем директора ФСБ, полпредом президента, директором ФСКН, вышло столько всевозможных опусов по моему поводу, что я привык воспринимать домыслы как гнусное сопровождение реальной работы. Чего только про меня ни говорили те, кому я мешал разваливать страну или воровать. Некоторые глупости до сих пор переиздаются. Сейчас, наверное, еще добавят. Скажут, например, что я наркобарон, главарь шайки киллеров или тайный владелец танкового завода… Ну, скажут. На то он и компромат. Но кто поверит? Вы, например, поверите?

А вот на самом деле за время, например, пока я руководил Госнаркоконтролем, были разоблачены и отправлены за решетку почти 130 тысяч наркоторговцев, разрушена масса международных и отечественных сетей поставок и сбыта, изъяты и уничтожены сотни тонн наркотиков, налажено оперативное партнерство с крупнейшими зарубежными антинаркотическими ведомствами. Это, знаете ли, факты. Так же – и во всем остальном. Уверен, что мои реальные дела перевесят параноидальные фантазии. Что люди разберутся. Поймут, что клевета нелепая и заказная. Что клеветники путаются. Перекладывают с больной головы на здоровую.

- Утверждают, что ваш уход с поста директора ФСКН РФ был связан с конфликтом внутри действующей власти. Большинство экспертов восприняли это как некую «разборку» ветвей силовых структур между собой. Вы не могли бы пояснить, что же тогда произошло?

- Это тяжелая и неприятная история. Уголовное дело о контрабанде мебели, известное как дело «Трех китов», еще в начале 2000-х годов стало знаковым для оценки борьбы с коррупцией в России. «Киты» на несколько лет приковали к себе внимание СМИ, российского парламента. Еще на первой стадии следствия проявилось жесткое противостояние силовых структур: Таможенного комитета и МВД с одной стороны и Генеральной прокуратуры и ФСБ – с другой. Конфликт сопровождался арестами таможенников и следователя МВД, манипуляциями с движением уголовного дела, исчезновением улик. Не обошлось без покушений и даже смертей важных свидетелей и политиков, занимавшихся этой проблемой.

Весной 2006 года президент России принял решение для активизации расследования привлечь сотрудников ФСКН – ведомства, не вовлеченного в застарелый конфликт вокруг «Трех китов». В соответствии с поручением следователя Генеральной прокуратуры Лоскутова я создал в Госнаркоконтроле специальную группу из опытных сотрудников во главе с генералом Бульбовым, которая в течение нескольких месяцев собирала необходимую оперативную базу для разоблачения контрабандистов. Кстати, в 2010 году все они осуждены к лишению свободы. Параллельно были установлены факты вмешательства в расследование по «Трем китам» ряда сотрудников Генеральной прокуратуры, таможни и ФСБ. Впоследствии они были уволены со службы, в том числе и указами президента России.

Изучая ситуацию вокруг «Трех китов», мы обнаружили, что некоторые «покровители в погонах» из этой истории причастны к организации куда более масштабного канала контрабандных поставок из Китая. Соответствующее уголовное дело несколько лет лежало без движения в Следственном управлении ФСБ РФ. По поручению президента на него обратила внимание Генеральная прокуратура, которую к тому времени возглавил Юрий Чайка. Президент поддержал затем и инициативу генпрокурора о подключении ФСКН к оперативному сопровождению и этого дела. Я распорядился о создании в Службе группы оперативных сотрудников из нескольких десятков человек, которые приступили к исполнению поручений следователей Генпрокуратуры. В результате работы за несколько месяцев были привлечены к уголовной ответственности десятки активных участников организованной преступной группы, действовавшей на канале контрабандных поставок товаров с Дальнего Востока для реализации в Москве, в том числе на Черкизовском рынке.

Именно тогда мы отфиксировали, что наша активность сильно раздражает и тревожит тех, кто был кровно заинтересован в сохранении громадных криминальных товарных и денежных потоков. И они начали буквально охоту на нас, о чем имелась достоверная оперативная информация. Цель была проста. Сначала любыми способами опорочить тех, кто организует и ведет разработку, чтобы поставить под сомнение полученные доказательства об участниках и механизмах контрабанды. А потом и вовсе нас «снять с доски». В серьезность угроз нельзя было не верить. Начиная с ноября 2006 года, в адрес депутатов Федерального собрания, членов правительства, руководителей правоохранительных и судебных органов, администрации президента веером распространялись анонимные клеветнические письма обо мне и Бульбове. Весной-летом 2007 года из одного невидимого центра друг за другом пошли контрольные проверки ФСКН силами различных комиссий. Было понятно, что спокойно жить и работать нам не дадут, но в голову не приходило, что дойдет до фабрикации уголовных дел. О том, как творилось беззаконие, абсолютно внятно рассказал в своем заявлении на имя президента России, а потом и в пространном газетном интервью бывший начальник ГСУ Следственного комитета Довгий – непосредственный участник этих манипуляций.

- Есть мнение, что в вашей дальнейшей личной и профессиональной судьбе негативную роль сыграла и публикация статьи в «Коммерсанте» «Воины не должны превращаться в торговцев». Наверное, это было воспринято властью как нарушение негласных правил, «вынесение сора из избы». Не жалеете об этом шаге?

- Нет. Совершенно не жалею. Тогда я сознательно перешел Рубикон и понял, что надо действовать политически. Я был не вправе отстраняться от происходящего как руководитель ведомства, чьи сотрудники добросовестно боролись с преступностью и именно поэтому оказались под ударом. Поймите, там была не «стычка спецслужб» или «дележ» сфер корыстного влияния, как предлагали рассматривать конфликт некоторые «аналитики». Мы действовали законно и в интересах общества. Это был один из эпизодов реальной борьбы с коррупцией. Вскрытое тогда переплетение интересов криминалитета, продавшихся ему офицеров и генералов не было порождено только конкретной ситуацией. Не могло такого случиться, так глубоко привиться в корпоративной спецслужбистской среде без системных внутренних и внешних негативных процессов. Теперь об этом публично рассуждают многие политики. Даже министр внутренних дел говорил что-то в этом роде, когда изумлялся необъяснимыми размерами богатства своих милиционеров по ходу их преображения в полицейских. Но кто-то должен был прямо сказать о наличии и жизненной несовместимости с интересами государства коррупции внутри сил, которые обязаны с ней бороться. Повторю: не «мог», «захотел», «вынужден», а – должен. Как спросили, так и отвечу – не жалею.

Кстати, я намерен активно присутствовать в публичном пространстве. Собираюсь вести блог – буду делиться соображениями о ходе избирательной кампании. А возможно, буду комментировать и какие-то ситуации вне избирательного процесса.

- Информации о вашей работе в Рособоронпоставке практически не было. По отрывочным сведениям СМИ, в сфере гособоронзаказа у нас колоссальные проблемы. Почему вы не пытались навести там порядок?

- История с Рособоронпоставкой, этим бумажным ведомством, конечно, исключительная, но и она говорит о признаках сбоя в системе управления страной. Задумывалось агентство в середине нулевых годов министрами экономического блока правительства как инструмент обеспечения прозрачности финансовых потоков в сфере гособоронзаказа. Руководству страны докладывались проекты реформы, разрабатывались отдельные этапы постепенного становления ведомства. Затем вдруг по ряду весьма субъективных причин все прожекты были отодвинуты, и в феврале 2007 года решено было создать агентство в один ход, буквально на пустом месте. Известным указом не предусматривалось даже адресов для размещения его воображаемых, но до сих пор отсутствующих 1200 сотрудников. Да вот еще беда. Одним из инициаторов проекта был Сергей Иванов, руководивший базовым для реформы ведомством – Министерством обороны РФ. Именно там сосредоточены более 90% гособоронзаказа и кадровый ресурс для нового ведомства. Но через две недели после выхода указа Иванов был переведен в вице-премьеры, а министром обороны стал Анатолий Сердюков. Он уже через несколько недель после своего назначения официально заявил президенту, что создавать агентство нецелесообразно.

Своей позиции о вредности развертывания агентства Сердюков не изменил ни за полтора года пребывания в должности первого руководителя Рособоронпоставки Денисова, ни за два доставшихся мне года, ни за полтора года последующего формального функционирования агентства в ведении Минобороны. При этом, строго говоря, формирование агентства поручено не его руководству, а правительству РФ, где непосредственным исполнителем определен Сердюков. Думаю, что пока он остается министром обороны, Рособоронпоставка по-настоящему не заработает.

Безусловно, проблемы там накопились и требуют решения. Постараюсь повлиять на это с парламентских позиций.

- Если вы станете депутатом, планируете ли сосредоточиться на работе в сфере безопасности и борьбы с преступностью?

- Определение места приложения моих сил – это дело будущей фракции КПРФ и нового состава Государственной думы. Думаю, что могу быть полезным на этих направлениях. Считаю крайне важным вернуться к вопросу об институте парламентских расследований.

- У вас сохранились связи в высшей политической элите?

- Да, конечно. Это живые профессиональные и товарищеские отношения. Наверное, они будут не лишними для законодательной работы.

- Большинство высокопоставленных чиновников у нас оказываются параллельно и крупными бизнесменами. Есть ли у вас какой-нибудь бизнес, доли в бизнесах, серьезная недвижимость? Или у родственников?

- Нет у меня ни самостоятельного бизнеса, ни доли в чьем-то чужом. И не было никогда. Есть квартира, дача и земельный участок. Получаю пенсию, будучи генерал-полковником запаса. Моя жена профессиональный журналист, медиа-менеджер, десять лет назад создала и сейчас возглавляет негосударственное информационное агентство.

Беседовала Татьяна Чеснокова