Еда, одежда, ремонт и челночество: чем заняться, чтобы прокормиться

Кризис принято считать временем возможностей. Сейчас, когда на фоне санкций из России уходят иностранные компании — от магазинов одежды до софта, может показаться, что создание чисто российского продукта, о какой бы сфере ни шла речь, — дело перспективное. Есть Какие небольшие бизнесы могут оказаться перспективными и сколько нужно денег, чтобы их запустить? Об этом «Росбалт» поговорил с генеральным директором «ИВМ Консалтинг Групп», доцентом Высшей школы корпоративного управления РАНХиГС Виктором Солнцевым.

— Малый бизнес в каких сферах может оказаться успешным в условиях санкций?

— Все, что рассчитано на низкодоходную часть населения, — дешевая еда в готовом виде, недорогая одежда. Например, бизнесы, которые умудряются продавать дешевые вещи в больших объемах, сейчас будут востребованы. Бюджет открытия такого стартапа полмиллиона-миллион рублей. Раньше такие торговые микропредприятия окупались за год-полтора. Сюда же можно отнести микроточки с кофе или готовой едой. Сейчас, когда импортные комплектующие и сырье дорожают, их окупаемость уже не так очевидна.

В любом случае, это скорее самозанятость владельца, чем бизнес. С точки зрения экономики такое микропредприятие — это 12 млн оборота в год и 1 млн чистой прибыли. То есть, отвечаешь за 12 млн рублей, а прибыль — всего миллион. Если разделить ее на год, получится 90 тысяч рублей ежемесячно — чистыми. Столько же, сколько владелец бизнеса получал бы в найме. При этом штрафы выписываются от оборота, а не от прибыли. Проверки тоже никто не отменял. Так что это даже бизнесом не назовешь, скорее это дело, которое позволяет самому владельцу прокормиться. Речи о каких-то серьезных прибылях здесь не идет.

— Давайте разберем разные отрасли экономики. Вот, например, сельское хозяйство. Насколько эта сфера вообще «пригодна» для ведения малого бизнеса? Что сейчас можно открыть?

— Это очень тяжелая сфера, особенно для небольших стартапов. Сейчас любое более или менее полного цикла сельскохозяйственное предприятие, даже микропредприятие на земле 50 гектаров, — еле-еле душа в теле. Выйти на окупаемость в этом сегменте раньше можно было за 10 лет, сейчас — 15 лет. Есть нишевые продукты, такие как виноград, но и они держатся на пределе рентабельности. В сельском хозяйстве нужно учитывать такие риски как сезонность, неурожайность, потери. В один сезон можно не успеть получить кредит на семена и все — год пустой.

Возьмем, к примеру, фермера, который выращивает и продает только клубнику и только в сезон. По финансовой модели он, казалось бы, выигрывает. То есть, по итогам года у него может быть какая-то прибыль. Но в долгосрочной перспективе, с учетом необходимости кредитования и очень высокой сезонности, такие бизнесы еле-еле выживают, что видно по подмосковным клубничным колхозам, которые поняли, что лучше всего на земле растут жилые дома.

В целом, в сельском хозяйстве бизнесы работают на пределе устойчивости. Самое выгодное: купить участок для сельскохозяйственных нужд, пять лет ничего там не делать, а потом изменить вид разрешенного использования земли на жилищное строительство и поставить коттеджный поселок.

— А что с производством? Многие крупные иностранные компании уходят из России. Могут ли на их место прийти мелкие локальные предприятия?

— Я видел несколько успешных, на мой взгляд, бизнес-планов по созданию мини-производств. Все они используют уже готовые производственные площадки типа технопарков. Там они, условно говоря, разворачивают кружок моделирования — клеят модели, но оказывается, что это аддитивные инновационные технологии, и называются они как «композитные материалы». То есть, микропредприятия, которые работают на стыке ремесленно-кустарного производства и инновационных технологий, выглядят перспективно.

— В России закрыли ИКЕА, но спрос на недорогую приличную мебель остался. Понятно, что небольшие производства ее не заменят. Но, если спрос на российскую мебель в условиях санкций увеличится, новые предприятия могут «выстрелить»?

— С мебелью проблема в логистике и объемах склада. Под заказ делать много не получится, поскольку цикл изготовления у мебели длинный. И стоит такая мебель недешево — будет ли спрос? Если мы говорим о типовой продукции, она должна где-то храниться, как-то очень быстро доставляться и удобно устанавливаться, на чем, собственно, и строила свою бизнес-модель ИКЕА. Есть, конечно, аналогичные производства и в России. Но цена входа для такого бизнеса — сотни миллионов рублей, поскольку работает он уже на промышленном оборудовании.

Конечно, диванчики ручной сборки могут обеспечить выживание мастеров-мебельщиков. Но нужно понимать, что все материалы, в том числе дерево, подорожали, а платежеспособный спрос, мягко скажем, не увеличился.

— В пандемию многие предприниматели, быстро сориентировавшись, сделали неплохие деньги на производстве медицинских масок. Сейчас с прилавков стали исчезать пеленки для животных, а те, что есть стоят в три раза дороже. Насколько сложно запустить такое производство?

— Удивительно, но мы даже туалетную бумагу производим в России, но из импортных материалов. А для пеленок нужен наполнитель, которого у нас нет. Я вообще не очень оптимистичен по части производства — в любом направлении. Дело в том, что само по себе производство низкорентабельно: в лучшем случае рентабельность составляет 15-20%. Доля зарплаты в этой сфере высокая. Сейчас люди, наблюдая за тем, как продукты дорожают, будут просить повышения оплаты труда. Кроме того, низкая рентабельность означает, что кредит под 20% убьет предприятие. Как в таких условиях развивать производство, я не понимаю.

— Сервисы: насколько перспективными могут быть стартапы в этой сфере?

— Думаю, на сервисы как раз спрос будет. Запрос на консультирование по финансовым, юридическим и технологическим вопросам никуда не уйдет, а может даже вырастет.

Будет востребован технологический консалтинг, особенно в условиях возможности внедрения в упрощенном порядке нелегальных продуктов, установки нелицензионных версий. Консалтинг по выводу предприятий из кризиса, который выстраивает системы антикризисного управления, тоже может быть перспективным. Цена входа для такого бизнеса — репутация и квалификация. Таких специалистов у нас достаточно, раньше многие работали в ушедших с российского рынка иностранных компаниях, а теперь могут сами выйти на этот рынок.

Думаю, автомобилисты с учетом цен на машины, сейчас начнут обращаться на нелицензированные сервисы, и спрос на такие услуги возрастет. Такой бизнес выглядит особенно привлекательно, поскольку в этой сфере доходы обычно увязаны со стоимостью комплектующих: чем дороже деталь, тем дороже работа мастера. То же самое касается и строителей: микробригады привыкли увеличивать стоимость своих работ во столько же раз, во сколько подорожали стройматериалы. Другое дело, будет ли на их услуги сейчас спрос. Так что бизнес в строительстве может быть не столь очевидным решением.

В торговле у многих сейчас на 30%, а может и больше, просядут объемы продаж. Но ребята, которые занимаются IT-сервисом, настраивают продвижение, управляют воронками продаж, будут востребованы. Цена входа — опять же, компетенции и программные продукты.

— Вы сами заговорили про IT-сектор. Насколько успешными могут оказаться стартапы в этом направлении с учетом того, что многие западные продукты перестают работать в России? И что нужно, чтобы запустить такой стартап?

— Чтобы запустить стартап в IT, нужны компетенции и репутация. Судя по тому, что сейчас можно использовать не совсем легальные копии продуктов, репутация не очень важна. Остаются квалификационные преимущества. «Решаем задачу в 10 раз дешевле, чем на легальном продукте» — вот такие команды могут быть востребованы.

Я бы выделил отдельно сегмент B2G — бизнес для правительства. Понятно, что на эту сферу выделяются колоссальные средства. Самим разработчикам, конечно, достаются, не такие большие деньги, хотя они делают продукты с ощутимым эффектом. Например, какой-нибудь маленький модуль в налоговой системе увеличивает собираемость налогов на какие-то проценты. В этом направлении можно подняться, но нужно понимать, что кроме квалификации там нужны еще, мягко говоря, soft skills — как работать с госзаказом, кому, сколько и когда.

Бизнес в IT, настроенный на одиночного потребителя, то, что называют B2C, я думаю, сейчас будет не самым успешным. Все-таки мы сокращаем потребление, особенно в этой части. У меня, например, подписок на разные сервисы на 30 тысяч рублей в год, но сейчас я буду пересматривать свой бюджет и, вероятно, их останется в два-три раза меньше. Спрос на платные сервисы в IT, несмотря на их удобство, будет снижаться — сейчас не то время.

А вот IT-решения для малого и среднего бизнеса имеют все шансы. За такие разработки ухватятся. Сложность задач увеличивается, требуется все большая скорость их решения. Сколько можно жить на древних таблицах Excel? Все нужно делать быстрее, точнее. Для этого нужны расчетные системы, системы визуализации, а значит и бизнес, который умеет все это делать.

— Самой перспективной в условиях небывалого размаха санкций мне представляется логистика. Есть ли здесь шансы у малого бизнеса?

— Найти запрещенный импорт и провезти его в Россию через третьи страны — на это спрос сейчас точно возрастет. Большой логистикой занимается крупный бизнес, но и малому здесь есть место. Через небольшие логистические компании тоже может пройти какая-то часть общего потока. Сейчас кто быстрее вспомнит своих друзей из Китая, Казахстана и Белоруссии, тот останется в плюсе.

В логистике человек с компетенциями и связями может начать бизнес без особых вложений: первая же сделка окупит ему все затраты. На старте придется вложить полмиллиона рублей — создать сайт, провести сделку. Главное, чтобы и с той, и с другой стороны ему заплатили за выполнение высококвалифицированной логистической задачи, поскольку логист несет ответственность за весь груз в ходе транспортировки, а риски таких сделок сейчас высоки.

Малый бизнес может кооперироваться. Если те люди, которые раньше считали себя конкурентами, договорятся о совместной работе и поставках крупных партий, шансов у них больше. Но договариваться — это всегда сложно. Возможно, технологически договариваться было бы проще через какие-то агрегаторы. Получается, если к логистике добавить IT, создать сервисы, которые позволяли бы отслеживать ход поставки, все окажутся в плюсе.

А можно заняться чем-то, чего до этого еще не было, занять нишу, где еще нет массовой конкуренции. Возьмем, к примеру, камеры видеонаблюдения, которые сейчас повсюду. Сама камера стоит дешево, запускать ее производство сейчас невыгодно. Но камера — это не только железо, но и программное обеспечение. Основные исполнители комплексных систем на зарубежной автоматике уходят, и специалисты, которые смогут подхватить это направление, могут быть востребованы.

— В каких еще сферах малый бизнес сейчас может получить развитие?

— Западные бренды одежды, обуви уходят из России, магазины закрываются. В таких условиях, я думаю, будут востребованы ателье, которые занимаются ремонтом. Цена входа здесь — меньше 300 тысяч рублей на первоначальный набор материалов.

Кроме того, я бы сделал ставку на уличных музыкантов. Люди сейчас находятся в стрессовом состоянии. Выводить их из этого состояния тоже каким-то образом надо, а уличные музыканты здесь — самое простое решение.

Вообще, малый бизнес — удивительная ниша. Иногда ты делаешь все не так, но вопреки всем советам и прогнозам, у тебя получается.

— Заграничный туризм тоже сожмется. Будет ли развиваться локальный: глэмпинги, авторские туристические маршруты, небольшие гостиницы?

— Я бы начал с городских квестов. Можно организовать микропутешествия по тому городу, в котором ты живешь. И людям не придется далеко ехать, чтобы психологически разгрузиться и снять стресс. Тем более, что насчет поездок сейчас не очень понятно, что будет с транспортом внутри страны, поскольку российский авиапарк сильно пострадал от санкций.

Локальный туризм уже развивается, это началось еще в пандемию, когда границы были закрыты. Проблема в том, что часто там довольно высокая цена входа. Сам участок земли, на котором можно поставить несколько тентов или домиков, может быть недорогим, но вот согласования — другое дело. Основные траты будут связаны именно с ним. Для многих такое положение вещей делает невозможным вход в этот сегмент. Кроме того, строительство дорожает, да и обслуживание тоже будет не дешевым. А вот стартапы в духе «я экскурсовод, я проведу вас по хорошим маршрутам» могут стать удачной идеей.

— Давайте подытожим: стартапы в сферах IT, сервисы, логистика могут быть перспективными, в сельском хозяйстве и производстве — скорее нет?

— Если говорить прямо, ситуация сейчас очень непростая. Люди, которых уволили и которые не смогли найти другую работу, с помощью микробизнесов смогут выжить. Но говорить о развитии предпринимательства в России в ближайшее время затруднительно, на мой взгляд. Для стартапов должна быть атмосфера творчества, стабильности и поддержки деньгами. Значит, у людей должны быть деньги, свободные деньги.

В такой ситуации уходить с работы, чтобы открыть свой бизнес, рискованно и смысла особого не имеет. Модель бизнеса должна быть проверена до ухода с работы. К этому моменту должна прийти доходность, уверенность, что доход будет раза в два-три выше, чем зарплата. Сейчас, чтобы получить полмиллиона, нужно затратить полмиллиона. Стоит ли рисковать запасами денег, которые еще остались, когда результат настолько неочевиден? Про кредиты под 20% я уже сказал — это просто запретительный барьер для любого бизнеса.

Мне кажется, в такой ситуации решением для мелких предпринимателей может быть кооперация, сотрудничество. Предприниматели должны создавать свои сети со взаимными перекрестными кросс-сейлз договорами, чтобы иметь возможность получать дополнительные 10% за приведенного клиента. Кто-то научился строить воронки продаж, а кто-то — вовремя, логистически грамотно поставлять товар. Вот вам, пожалуйста, коллаборация с хорошим эффектом для тех и для других.

Нужна кооперация, когда мы переходим на горизонтальные связи, не делаем того, в чем не являемся лучшими, а объединяемся с лучшими, передаем им клиента. Тогда получается эффект синергии. Каждый в отдельности зарабатывает не так уж и много, но именно за счет объединения компетенций и ноу-хау формируется прослойка, которая все, что надо, сделает. То есть, выжить сейчас малый бизнес может благодаря кооперации, развитию горизонтальных связей, монетизации этих связей, уходу от атомизации к молекуляризации.

Если у кого-то есть возможность воспользоваться хоть какими-то программами господдержки, какими-то субсидиями и льготами, нужно ее использовать. Хочется верить, что эти программы не просто декларируются. Конечно, получив поддержку от государства, придется вести учет государственных денег и отчитываться за них. Для стартапа это всегда дополнительные сложности. Но, может, мы заодно научимся работать открыто. Сейчас государство будет внимательно следить за нашими доходами, поэтому все равно придется привыкать к прозрачности.

Анна Семенец