Что еще можно сделать с экономикой

Национальная валюта, инфляция, продовольственная безопасность, промышленность, малый бизнес и незащищенные слои населения: какие рычаги есть у российского правительства для управления ситуацией в экономике после введения западных санкций, что уже сделано и что еще можно сделать, чтобы поддержать рубль, бизнес и людей, рассказал «Росбалту» доктор экономических наук, профессор, экс-министр экономики РФ Андрей Нечаев.

— Какие меры предпринимает и может предпринять правительство, чтобы стабилизировать рубль и не допустить дальнейшего роста инфляции?

— Рычагов, прямо скажем, немного. Меры, которые уже были приняты для поддержания рубля и сдерживания инфляции, такие как повышение ключевой ставки Банка России до 20%, традиционны. Но были приняты и достаточно креативные меры, такие как 30% комиссии на покупку валюты по брокерским счетам. Сегодня, правда, комиссию уже понизили до 12%. Таким образом ЦБ попытался удорожить покупку валюты и поддержать рубль. Но реакция рынка на эту меру была очень недолгой. Вчера действительно произошло падение курса доллара и евро. Но в какой-то момент были и обновлены исторические максимумы. То есть, курс ходил от 94 до 118 рублей за доллар. Это вряд ли свидетельствует в пользу устойчивости национальной валюты, которая в течение дня ходит туда-сюда больше, чем на 20%. Все это говорит о том, что принятые меры пока работают не очень эффективно. Всегда можно возразить: если бы не это, доллар стоил бы все 150 рублей. Но это уже из области догадок.

Помимо этого, был принят целый набор мер. В их числе запрет на вывод за рубеж валюты для нерезидентов. Судя по курсу валют, пока эти меры желаемого эффекта не дают, и курс доллара к рублю с огромными колебаниями продолжает расти. Опять же, если не брать в расчет аргумент: иначе было бы 150 рублей за доллар.

Теоретически повлиять на ситуацию могли бы активные интервенции ЦБ, но у него сейчас с этим проблемы, потому что его активы, которые лежат в европейских банках, заморожены.

Есть один очень эффективный рычаг: отменить конвертируемость рубля и запретить держать доллары. Эта мера означала бы, что мы больше не смогли бы менять рубли на доллары и обратно. Но, надеюсь, что так далеко не зайдет. И остается просто ждать. На каком-то уровне, конечно, рынок в конечном счете стабилизируется.

— Западные компании уже отказываются от поставок в Россию. Значит ли это, что мы можем лишиться не только импортных товаров, но комплектующих и сырья для производства российских. Как правительство может повлиять на ситуацию, чтобы не допустить дефицита товаров?

— Глобально — никак не может. Можно искать обходные пути, ввозить в Россию необходимые товары через третьи страны, через посредников, но дороже. Например, я помню, когда президент США Рональд Рейган наложил санкции на продажу компьютеров в СССР, институт Академии наук, в котором я работал, купил американские компьютеры через Норвегию и с норвежской этикеткой. Понятно, что обходные пути всегда можно найти. Вопрос в цене.

— Мы уже видели белорусские апельсины и креветки. Вы про это?

— Креветки — дело такое, без них многие могли бы прожить. А вот без высокотехнологичного оборудования, на которое собираются наложить эмбарго, вдвое сократив поставки в Россию, прожить будет сложнее. Самый понятный и яркий пример — самолеты. У нас подавляющая часть российского авиапарка — это Airbus и Boeing. Если прекращаются их поставки, разрываются лизинговые соглашения или просто прекращается их обслуживание и поставка запчастей, значит они встанут на прикол, что при российских территориях и удаленности некоторых от центра просто означает, что они будут отрезаны от большой земли. Особенно те из них, где нет железных дорог. Понятно, что за год или за два производство отечественных самолетов мы не нарастим. Тем более, что главный проект последних лет — SSJ-100 — напичкан западной электроникой и другими западными компонентами. Если их поставки будут прекращены, то и на этом проекте можно поставить крест.

— Сейчас видно, что на волне паники люди бросились скупать все на свете, и магазинные полки быстро пустеют. Это как-то можно регулировать? Что может сделать правительство для предотвращения возможного дефицита потребительских товаров?

— Я считаю, что люди поступают правильно, потому что уже понятно, что в результате масштабной девальвации рубля будет гигантский скачок цен.

Если прекратятся поставки iPhone, его заместить мы ничем не сможем. С другой стороны, возможно, будут заблокированы обновления, доступ к каким-то приложениям и другим опциям. То есть: купить iPhone еще можно, но сможете ли вы им пользоваться — непонятно. Я выступаю сейчас не в качестве адвоката Apple. Просто пытаюсь объяснить ситуацию на наиболее понятном примере. Значит, придется переходить на китайские телефоны. То же самое касается автомобильного рынка. Если сейчас основные бренды уйдут из России, о чем многие уже объявили, значит будем ездить опять на «Жигулях».

— Mercedes и сейчас есть далеко не у каждого, а вот кушать хочется всем. Сейчас многие люди закупаются в магазинах впрок, опасаясь не только скачка цен, но и нехватки товаров. Насколько я знаю, у нас даже часть семенной базы — импортная. Может ли государство повлиять на ситуацию, чтобы продукты питания оставались всегда доступны, независимо от того, как будут развиваться события?

— Не думаю. Примерно 45% выращиваемой в рыбоводческих хозяйствах России рыбы базируется на импортных мальках или оплодотворенной икре, из которой уже у нас на фермах выводятся мальки. Соответственно, если этот импорт «схлопнется», даже не в силу санкций, а в силу того, что из-за девальвации рубля они станут на 50% дороже, значит, могут возникнуть большие проблемы.

Производство молока у нас собственное, но элитных буренок мы завозим. Если мне не изменяет память, 40-50 тысяч голов в год. Я не думаю, что буренки попадут под санкции. Но то, что они станут дороже из-за девальвации рубля, это очевидно. Значит, нам придется выращивать собственных. Но поскольку генетика — наука такая, которая в течение месяца не работает, процесс будет не быстрым. По сравнению с советским периодом надои в России выросли в два раза за счет того, что качество скота стало лучше. Если мы опять вернемся к собственным коровам, значит, надои могут упасть вдвое. Вы понимаете, что эти прогнозы сейчас весьма условные, но мысль, я думаю, понятна.

Производство станков по обработке камня, по обработке дерева у нас практически отсутствует. Есть несколько мелких фирм, которые делают два десятка станков в год, а все остальное — импорт. А если соответствующие станки попадут под санкции, значит совсем труба. Если санкции их не затронут, затронет девальвация рубля. Значит, какому-то большому количеству предприятий придется отказаться от обновления или новых инвестиционных проектов, а будут молотом и кувалдой чинить старые. Но на отказ производителей от поставок в Россию правительство никак не может повлиять.

Я думаю, что серьезные проблемы сейчас назревают в жилищном строительстве. Я не исключаю серьезных проблем на этом направлении. Но если сейчас государство продлит льготную ипотеку и даст какие-то послабления застройщикам, это позволит избежать кризиса.

— Какие меры принимает и может предпринять государство для поддержки тех секторов экономики, которые пострадают от западных санкций?

— Пострадают в первую очередь те сектора, которых санкции коснулись напрямую: космическая отрасль, авиация. Я думаю, окончательный список не знает никто, даже те, кто вводит эти санкции. G7 принимает политические решения, а дальше списки будут составлять клерки уполномоченных ведомств. Сейчас, я думаю, эти списки еще не готовы.

С другой стороны, вне всякий санкций, из солидарности, из нежелания нести геополитические риски многие компании сами объявили о своем уходе. Окончательный ответ о том, каких секторов экономики коснулись санкции, мы узнаем, вероятно, через несколько недель. Но то, что те сектора, которые используют высокотехнологичное оборудование, пострадают сильно, сейчас очевидно. И сделать с этим почти ничего нельзя. Государство может дать денег, ввести налоговые льготы, что, наверное, правильно. Сейчас оно анонсировало налоговые льготы для IT-сектора — это замечательно.

Нужно признать, что IT-сектор у нас есть. Как он будет обходиться без современных процессоров, компьютеров и так далее — вопрос отдельный. Но этот сектор у нас достаточно развитый. Если он сейчас получит поддержку, значит, теоретически он может не только уцелеть, но и активно развиваться, чему мы все будем, безусловно, радоваться. А вот, скажем, на производство электроники сколько денег ни давай, она через год не появится. У нас просто нет заделов. По станкостроению я вам уже привел пример. Можно огромное количество денег туда влить, предоставить любые налоговые льготы, но все равно станки не появятся, потому что их просто не умеют делать: технологии потеряны или их никогда и не было. Какие-то бреши заткнет Китай, но все это произойдет не быстро, если мы говорим о создании отечественного производства по отдельным направлениям с нуля.

— Что государство может предпринять для поддержки туристической отрасли?

— Здесь все немного проще. Отель, если дать денег, можно построить за полгода.

— То есть — туризм можно накачать деньгами, развернуть стройку, поддержав тем самым и строительную отрасль, и туристический бизнес?

Да, это не очень капиталоемкая и высокотехнологичная сфера, поэтому решить проблемы будет куда проще. Другое дело, что мы теплое Средиземное море не можем себе завезти, а подогревать Черное дороговато.

— Насколько пострадает от санкций банковский сектор, и какой может быть поддержка со стороны государства?

— С банковским сектором все, с одной стороны, гораздо проще, а с другой — гораздо сложнее. Банку можно просто дать денег в разной форме, можно снизить нормативные требования, что ЦБ сейчас и делает. Но ни за какие деньги нельзя подключить банк к SWIFT, пока не разрешат западные партнеры. Значит, банкам придется сейчас искать обходные пути для осуществления внешнеэкономических транзакций. Например, через китайские или казахстанские банки. Какие-то посредники, наверняка, найдутся, которые за хорошую мзду будут такие услуги предлагать. Но понятно, что все эти транзакции будут более длительными, более дорогими. Гипотетически с какими-то малыми западными банками можно будет договориться. Я еще помню, как в 90-е годы международные платежные поручения мы отправляли по «феликсу» или через онлайн-банкинг, или вообще на бумажках возили. Какие-то некрупные западные банки, возможно, согласятся какую-то специальную систему онлайн-банкинга ввести для российских банков. Также возможно наши крупные банки, попавшие под санкции, будут проводить операции через мелкие российские банки, которые еще подключены к SWIFT.

Безусловно, государство в лице МИДа может оказать какое-то содействие банковскому сектору. К примеру, договориться с президентом Токаевым о помощи с транзакциями со стороны казахстанским банкам.

— Насколько затронут санкции малый бизнес, и какое регулирование позволит его защитить?

— В каких-то секторах, я считаю, ничего уже нельзя сделать. Например, если вы торговали авиабилетами за рубеж. Пример неудачный, я не думаю, что таких бизнесменов было много. Но привожу его, чтобы было понятно, о каких секторах идет речь. Таким предпринимателям, вероятно, придется уйти в другую сферу или закрыть бизнес. Для всех остальных государство может сократить количество проверок, ввести налоговые льготы.

— Я видела, что Госдума уже отменила проверки малого бизнеса до конца 2022 года. Это как раз одна из тех мер, которые могут сработать?

— Да.

— Снижение налогов, раздача денег: в каких сферах такая помощь малому бизнесу может быть эффективной?

— Хороши любые меры, которые работают на поддержание нормального предпринимательского климата в стране. А дальше нужно смотреть по конкретным секторам и обсуждать предметно: кто в какой поддержке нуждается.

— Какие меры, по вашему мнению, необходимо принять для поддержки незащищенных слоев населения?

— Я считаю, что полезно просто дать населению денег, причем — в разных формах. Например, ввести там, где их нет, и повысить там, где они есть, жилищные субсидии. Расширять эту помощь для малоимущих, пенсионеров, семей с детьми. Также можно было бы отменить подоходный налог для бедных, то есть, установить планку необлагаемого налогом дохода. Скажем, 20 тысяч рублей, с которых НДФЛ не будет взиматься. Здесь рычагов у правительства много. Это как раз тот случай, когда проблема решается просто деньгами.

Анна Семенец