Ни Крым, ни Сталин уже не цепляют

Есть простые, но важные вопросы, которые социология никогда не устает задавать людям. И одно из первых мест среди них занимает вопрос о том, чем мы гордимся в истории своей страны. Какими историческими периодами и достижениями. А также — рейтинги наиболее выдающихся государственных деятелей.

Недавно такой опрос проводили сотрудники Института социологии Российской академии наук. «Это исследование реализуется в рамках программы Отделения общественных наук РАН, — рассказала корреспонденту «Росбалта» ведущий научный сотрудник Центра комплексных социологических исследований ИС РАН Раиса Бараш. — Наш проект называется «Исторические символы как фактор укрепления общероссийской гражданской идентичности».

Что с ходу бросается в глаза? Исследователи зафиксировали, что такое историческое событие, как воссоединение с Россией Крыма, предметом гордости является уже не для большинства. Данный пункт отметили 24% опрошенных, в том числе, среди молодежи до 30 лет — 21%, среди пожилых граждан старше 60 — 28%.

Большинство гордится лишь Победой в Великой Отечественной войне — 67% (и 57% — послевоенным восстановлением страны). «Мотивы исторической гордости за Победу связаны с семейной памятью, — отметила Раиса Бараш. — Люди очень хорошо знают свою семью. В том числе — благодаря активной политике государства». Многие респонденты отмечали, что пользовались такими государственными интернет-ресурсами, как «Подвиг народа» и «Память народа», и это помогло им найти следы своих предков-участников войны: до 40% изучали и знают хотя бы вкратце историю своего рода в ту трагическую эпоху. Широчайшей популярностью пользуется ежегодная акция «Бессмертный полк», в которой участвовало до 30% опрошенных.

Что касается других исторических событий и великих достижений, то первым космическим полетом Юрия Гагарина гордятся 36% опрошенных. Выдающимися деятелями российской культуры и искусства — 44% (но здесь, правда, конкретных имен выбирать не предлагалось), спортсменами — 21%. Где-то в пределах 10% находится доля опрошенных россиян, склонных гордиться событиями XIX века, (такими, как восстание декабристов и отмена крепостного права).

При этом недавние эпохи Горбачева — Ельцина ничего хорошего в памяти людской, как следует из результатов, не оставили. Достижениями перестройки и гласности гордится 1% опрошенных, успехами перехода к рыночной экономике — 2%, и еще 7% признают ценность прорыва «железного занавеса» между нашей страной и миром.

Только 0,5% респондентов отметили, что хотели бы жить при Ельцине, и 0,8% — при Горбачеве. С другой стороны, и при Сталине хотели бы жить только 3% (что, правда, все же больше, чем при Горбачеве и Ельцине, вместе взятых). Около 25% опрошенных хотели бы жить при Брежневе. Среди них лишь 8% молодежи. Раиса Бараш отметила, что в этом есть нечто удивительное: эти молодые люди никакого Брежнева и близко не застали. Очевидно, им нахвалили его родители и прародители, к чьему мнению юноши и девушки прислушивались.

Еще 4% опрошенных облюбовали конец XIX и начало ХХ века — эпоху Александра III и Николая II. Помимо предложенных эпох, в анкете присутствовала открытая графа «другое». В ней отметились несколько мечтателей, которые хотели бы жить в XVII веке или «во времена киевских князей».

Относительное же большинство — 34% — хотели бы жить в наши дни. Возможно, здесь не только те, кому очень нравится нынешняя действительность, но и реалисты, не видящие большого смысла в фантазировании.

«Молодежь у нас идейно не организована и не очень интересуется политикой, — отметила г-жа Бараш. — Но и о будущем в форме уравниловки или поддержки других государств по идеологическим мотивам речь не идет. У людей очень высокий запрос на государство социальной справедливости: 60% хотят, чтобы Россия стала таким государством, против 15%, выступающих за рыночную экономику».

«Мы опрашивали фокус группы в Москве, Башкирии и Вологде, — рассказала также исследовательница. — И всюду для людей 1990-е годы — это „темные века“. Ни демократия, ни свобода слова и печати, ни предпринимательство — все это оказалось не важно. Не было социальной помощи — это плохо».

В анкету входили и рейтинги 18 выдающихся государственных деятелей России. Любовь народная распределилась так: Петр Первый удостоился положительной оценки 62% опрошенных. Владимир Красное Солнышко — 49%. Екатерина II — 45,8%. Владимир Путин — 40,4%. Леонид Брежнев — 36%. Владимир Ленин получил положительную оценку у 26,7%, участников опроса, отрицательную — у 19,4%. Иосиф Сталин положительно оценен 25,5% отрицательно — 19%.

Из остальных: Михаил Горбачев — 5,5% «за» и 57,2% «против». Борис Ельцин — 5% «за» и 60,4% «против». Даже Егор Гайдар смотрится на этом фоне чуть получше: 6% «за» и 48,6% «против». В анкету включили и диссидентов, сведя вместе Андрея Сахарова, Людмилу Алексееву и Владимира Буковского. Их вместе положительно оценили 17,3%, отрицательно — 14,2%.

Понижение рейтинга Сталина, который ранее обычно входил как минимум в первую тройку, отметил в беседе с корреспондентом «Росбалта» историк и социолог Павел Кудюкин. «Довольно оптимистичные результаты, с оговоркой, что они могут быть не очень точными, — отметил собеседник агентства. — Рациональный подход к тому, когда хотелось бы жить. Достаточно здравый подход к тому, чем гордиться. Общество проявляет достаточно здоровые запросы».

«И очень характерно, что 60% хотели бы жить в обществе социальной справедливости, — считает Кудюкин. — Это, несомненно, один из самых мощных запросов — реакция на очевидные несправедливости, которые проявляются не только в дифференциации доходов, владении имуществом, но и в отсутствии равного доступа к судам и вообще малой возможности добиться справедливого суда, добавьте к сему многочисленные несправедливости на рабочем месте. Запрос этот вполне понятен — другое дело, что его нельзя так уж жестко противопоставлять рыночной экономике: она не означает социальной несправедливости, это смотря как проводить экономическую политику».

Заместитель директора Центра политически технологий Алексей Макаркин подтвердил, что вышеприведенные данные в главном совпадают с результатами многих исследований наших дней и дают реалистическую картину. По оценке политолога, современное российское общество, скорее, «обращено в прошлое». «Из относительно новых событий, только воссоединение Крыма. А так, с точки зрения людей, больше-то гордиться и нечем», — отметил Макаркин, добавив, что 36% за космос — это для наших дней довольно много.

«При этом тема Крыма становится рутинной, — уточнил политолог. — Присоединили — и хорошо, обратно, конечно, никому не отдадим. Но энтузиазма стало существенно меньше. По Крыму стали задавать уже другие вопросы: почему в него так много инвестируют, а в наши регионы меньше?»

«Что касается демократизации: для более старших поколений, которые жили при данных процессах, это было страшное разочарование, — напомнил Макаркин. — Но люди-то ведь ожидали шведский социализм при японских темпах роста в советских границах… Что же касается более молодых: у Гайдара и реформаторов начала 1990-х были надежды, что нынешние поколения не оценят, но молодежь оценит! Получилось иначе: для молодых эти права и свободы как будто всегда были. Даже те из них, кто одобряет Сталина, думают, что демократические свободы при нем тоже были, и человек мог даже в Париж съездить, ибо „как же иначе“… И в тоже время есть рассказы родителей, как плохо жили в 1990-е. И это тоже как-то не привлекает».

При этом, по мнению Алексея Макаркина, подлинного интереса к истории в современной РФ особо не наблюдается. «Советское общество было очень историчным, — рассказал политолог. — Был взлет интереса к будущему в виде научной фантастики. Но уже к середине 1970-х он стал слабеть — после того, как оптимистичные прогнозы не сбылись, а космос стал рутиной. Тогда резко возрос интерес к истории. Читали Валентина Пикуля, Дмитрия Балашова. СССР можно было назвать читающей страной — в ней стояли очереди за исторической литературой. Был интерес к запретным темам, к Николаю II. Потом интерес к истории продолжился в 1990-е годы — сколько книг тогда было, про каждого князя что-то да написали… Сейчас же мы в непростом положении находимся: интерес к истории упал, а что касается настоящего и будущего, то здесь энтузиазма мало».

При этом, отмечают авторы опроса, «граждане совсем не демонстрируют всеобщего ликования по поводу международной изоляции в обмен на активную внешнеполитическую стратегию».

Леонид Смирнов