Электроника ударит по карманам россиян

Серьезный дефицит гаджетов россиянам не угрожает, а вот цены на смартфоны, телевизоры, компьютеры, игровые приставки и прочую электронику на фоне глобального дефицита чипов могут вырасти. Отчасти ситуация с полупроводниками может отразиться и на автомобилях, поскольку они нужны для навигационных и мультимедийных систем. Чем вызван дефицит, долго ли он продлится, как может подорожать электроника, рассказал «Росбалту» директор Центра конъюнктурных исследований ВШЭ Георгий Остапкович.

— Почему возник дефицит чипов?

— В определенной степени дефицит полупроводников и чипов, которые производятся на их основе, спровоцировала пандемия. С одной стороны, в прошлом году какое-то время были закрыты заводы, а когда производство восстановили, из-за закрытых границ и отсутствия сообщения сбились логистические цепочки, и их тоже пришлось выстраивать заново. С другой стороны, пандемия привела к повышенному спросу на технику, поскольку многие люди во всем мире перешли на удаленку, а школьники и студенты стали учиться дистанционно. Спрос вырос, но заводы из-за ограничений, введенных в пандемию, не успели за этим спросом.

Пандемия стала форс-мажором для большинства отраслей. А в форс-мажорных ситуациях, таких как локальные войны, техногенные катастрофы, пандемии, всегда нарушаются производственные и логистические цепочки, что приводит к дисбалансу спроса и предложения. Но когда ситуация стабилизируется, войдет в свою обычную траекторию, баланс восстановится.

— Как долго, по-вашему, может продлиться дефицит?

— Уверен, пройдет максимум полтора-два года, и рынок вернет равновесие спроса и предложения. Любые товары в определенные моменты проходят четыре фазы: подъем, бум, спад, рецессия. Компоненты для электроники попали в фазу рецессии. Но здесь важно понимать: когда образуется дефицит какого-то товара, в эту сферу начинают подтягиваться наука, инвестиции. Это сигнал рынка: раз есть дефицит, значит, туда выгодно вкладывать деньги, потому что они будут высоко окупаемы. Сейчас многие компании начнут вкладываться в производство компонентов для электроники, а приход новых игроков в эту сферу нивелирует дефицит. По моим расчетам, через полтора года мы забудем об этом дефиците. Даже если брать по максимуму, это произойдет через два года.

— Но до тех пор дефицит будет отражаться на ценах на электронику?

— На фоне дефицита любых товаров растет их стоимость. Это закон экономики, который заложили еще отцы-основатели — Адам Смит и Давид Рикардо. Если есть дефицит, будут расти цены. Нет ни одного торгуемого товара, по которому в какой-то период не было бы дефицита. Но, исходя из законов экономики, рынок в конце концов устранит эти перекосы.

Да, на определенном этапе мы столкнемся с ростом цен. К примеру, в прошлом году у нас возник дефицит сахарной свеклы: ее посадили меньше на 17%, к тому же получили плохой урожай. В итоге, сахар подорожал на 50-60%. Однако на следующий год сельхозпроизводители получили хороший урожай сахарной свеклы, и цена на сахар стала расти в пределах инфляции. То же самое произойдет с электроникой, которая завязана на полупроводниках и чипах, которых сейчас не хватает.

Какого-то критического подорожания я не вижу, поскольку фундаментальных факторов для серьезного роста цен нет. Тот объем комплектующих, который сейчас существует, позволяет держать производство на определенном уровне. Хотя, конечно, цена поднимется. Вряд ли она вырастет выше критической отметки в 20%, но в ее пределах — вполне вероятно. И этот рост цен будет временным.

— Когда ситуация стабилизируется, цены уже вряд ли опустятся до прежнего уровня?

— Цены никогда не возвращаются обратно. В российской экономике действует так называемый «эффект храповика». В механике есть такой агрегат, который не дает колесам проворачиваться назад. Если цены поднялись, даже в условиях технологического прогресса обратно к изначальному уровню они уже не вернутся. Помните, в 2010 году, когда в России была страшная жара, случился неурожай гречки. Уже тогда гречка в магазинах была по 100 рублей. Потом Алтайский край собрал огромный урожай, цены упали, но к тому уровню, который был изначально, уже не вернулись, и все равно оказались на 5-7% выше этой точки.

— Вы говорили о том, что дефицит привлечет в эту сферу новых игроков. Российские инвесторы и производители тоже могут оказаться в их числе?

— В России могут нарастить любое производство: для этого нужна технологическая база и управленческое решение. Но прежде нужно тщательно просчитать экономический эффект: что лучше, создавать какой-то продукт у себя или закупать его где-то еще? Мы сильны совершенно в других областях. Например, в производстве углеводородов. Продавая углеводороды, мы можем на эти деньги покупать комплектующие для электроники или готовую технику. Нам это выгоднее, чем строить заводы по производству полупроводников и чипов. Хотя, конечно, чтобы обеспечить экономическую безопасность, нужно иметь хоть какую-то локализацию по определенной группе товаров. Нельзя допустить полной зависимости от импорта. Мы создаем эти чипы, но они, в основном, используются в оборонке, в космической отрасли. А в производстве рыночной техники мы пользуемся комплектующими производства Китая, Южной Кореи, Гонконга, потому что для нас так выгоднее. Это обходится гораздо дешевле, чем создавать производство у себя. Рентный доход с нефти и газа позволяет нам так делать.

— Сейчас, когда на самом верху все чаще звучат разговоры о том, что углеводородная эпоха подходит к концу, возможно, наращивание в России производства полупроводников и чипов, которые пользуются глобальным спросом, имеет смысл?

— Я с вами абсолютно согласен. Все это мы можем. Но для этого нужно сотрудничать с другими странами, которые производят электронику, нужно перенимать их технологии, знания, нужно отказаться от изоляционной политики, а входить в мировые цепочки добавленной стоимости.

Анна Семенец