Державный гигант «прошляпил» золотой дождь?

В космос решительно ворвался частный бизнес. Один миллиардер, Ричард Брэнсон, достиг космического «потолка» на ракетоплане, стартовавшем «из-под крыла» двухфюзеляжного самолета, другой — Джеф Безос — на днях стартует в капсуле с настоящей ракетой. А что же мы, великая космическая держава? С корреспондентом «Росбалта» беседует известный космический эксперт и популярный блогер Виталий Егоров.

— Виталий Юрьевич, для начала: чья технология вам больше по душе: Брэнсона с его ракетопланом «из-под крыла» или Безоса с ракетой и капсулой?

— Мне больше нравится система Безоса. Она ближе к космонавтике как таковой, ракета взлетит повыше, а в капсуле иллюминаторы побольше. Она и в космосе стабильнее себя ведет. Система Брэнсона опирается на аэродинамику, а в космосе ее нет. Движение корабля относительно центра массы стабилизировать нечем. А у Безоса для этого специальные газовые двигатели, которые пшикают так, чтобы корабль держался стабильно, вертикально, не болтался туда-сюда. И людям гораздо удобнее отцепиться, полетать по салону в невесомости и посмотреть в окно.

— «Самолеты-матки» ведь использовались уже достаточно давно: только раньше «со спины» взлетали…

— Да, они испытывались и в СССР, и в фашистской Германии, и в других странах. Но это не было связано с полетами в космос, это просто экономия топлива.

— Ну, что ж, пойдем «от частного к общему». Как можно охарактеризовать полеты Брэнсона и Безоса? Что это? Прорыв в освоении космоса, или это прорыв в туристической сфере или в шоу-бизнесе?

— Да, в общем, во всех трех сферах. На сегодняшний момент мы — человечество — научились использовать космос в практическом плане, по сути, только в трех применениях. Ретрансляция, навигация (ГЛОНАСС, GPS и все такое, даже пицца доставляется благодаря спутниковой навигации) и спутниковая съемка. Это все, чем мы научились зарабатывать в космосе.

И сейчас — вот эта проблема, что у нас есть космонавтика, но мы не знаем, как на ней зарабатывать, и постоянно требуем денег у государства на то, чтобы позаниматься своим любимым делом, пооткрывать что-нибудь на Марсе или на Луне. Мы вынуждены придумывать всякие другие применения: государственный престиж, национальная безопасность. Ну, опять-таки, безопасность — это в ту же ретрансляцию и навигацию упирается.

И вдруг открывается новое применение для космоса и потенциальный источник дохода для космонавтики — это туризм. Хотя, в принципе, Роскосмос такое практиковал, и семь человек слетало, из них один даже дважды. Но это все равно государственная инфраструктура, ракеты, корабли, космические станции. Все это было создано государством в государственных интересах и во многом оплачено еще налогоплательщиками СССР.

Здесь же появляется первый массовый рынок, где тысячи и десятки тысяч имеют возможность совершить этот полет. Они понесут деньги в космонавтику, а не, например, в Диснейленд. И получается, что деньги будут вкладываться в развитие космических технологий. Даже если не напрямую — они покажут рост космического рынка и интереса для всех последующих инвесторов.

— Так уж прямо и массовый рынок? Много ли в мире таких платежеспособных романтиков?

— Ну, официальная стоимость билетов Брэнсона пока не озвучивалась, но считается, что это $250 тысяч. Это, условно говоря, трехкомнатная квартира в Москве. Если владелец ее продаст и переедет в Подмосковье, у него появится возможность в космос слетать. И таких людей в мировых мегаполисах, наверно, даже сотни тысяч. До сих пор, со всеми «Союзами», «Шаттлами» и «Драгонами», в космос слетало что-то около семисот человек. А сейчас для десятков тысяч открывается возможность.

— Вы знаете, на иной взгляд, из всех видов романтизма, это какой-то самый сомнительный. Что, собственно говоря, такой турист за такие большие деньги увидит? Земной шар?

— Ну, шар он еще не увидит, но какие-то края его. Увидит, что прослойка воздуха совсем тоненькая и прикрывает Землю где-то снизу. Увидит черное небо и, может быть, если повезет, в ночное время — звезды и Луну. И переживет несколько минут невесомости. Здесь важны и переживания, и сам факт полета.

— Как-то принято считать, что люди, способные большие деньги заработать, отличаются практицизмом… Или уже нет?

— Люди, способные заработать много денег, не сильно отличаются от неспособных. Этот человек может по-прежнему придерживаться каких-то заблуждений, считать, что Земля плоская. И от умения мечтать его деньги не избавляют. Взбираются же люди на Эверест, а это хоть и дешевле, но все-таки — $15 тысяч и риск для жизни. На Эвересте гибнут гораздо больше, чем в космосе. Наука и техника дают широту возможностей.

— Что ж, остается самый важный вопрос, он же самый грустный: а что у нас?

— Нам в этом плане остается копить $250 тысяч. В России была еще недавно компания «КосмоКурс», которая ставила перед собой задачу, сходную с задачей Безоса: создание одноступенчатой ракеты и космической капсулы для подбрасывания людей на 150-160 км. И была достаточно серьезная группа профессионалов-инженеров — но дальше бумаги не пошло. Шесть лет рисования конструкторской документации и бюрократические проблемы убедили инвестора, что это дело бесперспективное. У инвестора кончились мечта или деньги. А основатель «КосмоКурса» Павел Пушкин устроился в Роскосмос — и будет для него разрабатывать ракеты.

Пока Роскосмос продолжает предлагать туристам летать на «Союзах» российского производства, но по цене в несколько десятков миллионов долларов. Правда, на 10 дней, а не на какие-то считанные минуты. Было восемь полетов — семь человек, один слетал дважды. Один корабль с двумя туристами должен полететь в будущем году.

Есть еще такой проект «Стратонавтика», они разрабатывают оригинальные системы: можно взять человека в скафандре, прицепить к нему надутый гелием шар и поднять на 30 км, откуда он сможет прыгнуть с парашютом. Не космос, но космических впечатлений он наберется.

— Что, на ваш взгляд, стоило бы сделать, коль скоро мы тоже хотим заработать?

— Для начала я бы рекомендовал предъявить резоны, почему нам нужна частная космонавтика. И прописать их на уровне правительства РФ, а не Роскосмоса. Это не дело Роскосмоса, а правительства и президента. В КНР партия и правительство решили, что Китаю нужна частная космонавтика — через три года первая ракета полетела и вывела полезную нагрузку. У нас же частные компании, кроме «КосмоКурса», как были, так и остались на уровне ракетно-модельных кружков. Да и «КосмоКурс» на бумажной документации летать не научился.

Беседовал Леонид Смирнов