Россия зашивается без мигрантов

Скольких трудовых мигрантов мы не досчитались в этом году и как справляемся без них, рассказала «Росбалту» директор миграционных программ международной некоммерческой организации Tong Jahoni Валентина Чупик.

— На каких условиях сейчас к нам могут въехать мигранты из Средней Азии?

— Из Киргизии в Россию можно въезжать свободно. При этом «свободный въезд» ограничивается одним рейсом в неделю, билеты на который сейчас стоят 104 тысячи рублей. Рабочие этим рейсом не полетят, потому что у них просто нет таких денег. Они ведь и приезжали в Россию, чтобы деньги заработать. В таких условиях едут к нам только те, у кого в России родственники или бизнес, а также люди, которым нужно в стационар на лечение. Получается, что формально рабочие из Киргизии могут приехать в Россию, реально — нет.

С Казахстаном у нас тоже открыт свободный въезд. Но также — только самолетом. Раньше из северных областей Казахстана без особых проблем на заработки в Россию могли приезжать этнические русские и украинцы. Но они ехали в основном не в Москву, а в регионы Поволжья и южную Сибирь. Теперь они не могут этого сделать. Для этого нужно ехать в Астану или в Алма-Ату, а оттуда лететь единственным рейсом в неделю по бешеным ценам. Они этого делать не будут, потому что в той же Астане, если они туда доберутся, найдут такой же заработок, как в Поволжье. Получается, что у мигрантов из Казахстана отсутствует мотив ехать в Россию. Значит, казахстанских мигрантов мы тоже теряем.

Въезд с Арменией не открыли. Белорусы ехать не хотят: что они забыли в России, где упали доходы? Кроме того, у них в стране сейчас есть чем заняться. В крайнем случае белорусы могут поехать на Украину. Достаточно прийти и сказать «не согласен с Лукашенко», чтобы получить статус беженца, свободно работать, через год получить украинское гражданство и уехать в Европу.

Основной контингент трудовых мигрантов — узбеки. Они составляют примерно треть от общего числа мигрантов в нашей стране. Но сейчас из Узбекистана в Россию могут въехать только те, у кого есть вид на жительство или родственники-россияне — жена, дети, родители. В пандемию заключили два межправительственных соглашения, по которым сначала привезли рабочих за Урал, а потом — в Петербург. Но две тысячи человек вместо четырех миллионов — это несерьезно.

Из Таджикистана в Россию тоже могут въехать при наличии ВНЖ или ближайших родственников, и тоже только по воздуху. Но в отличие от Узбекистана, рейс только один — в две недели. Он везет в Россию тех, кто нуждается в срочном медицинском лечении. И только если борт не заполнится, на нем могут улететь обладатели ВНЖ.

То есть, основная рабочая сила — узбеки и таджики — въехать в Россию не могут.

— Скольких мигрантов мы в итоге не досчитались из-за ограничений на въезд?

— В пандемию в России стало на четверть меньше иностранной рабочей силы. И то только благодаря тому, что иностранцы, которые должны были уехать, не уехали. В противном случае мы не досчитались бы 40% трудовых мигрантов.

Среди тех, кто остался здесь в пандемию, есть люди, которые благодаря 274 и 392 указам благополучно легализовались. Но есть и те, кто легализоваться не смог. Самое обидное, что тех, кто находится здесь на полностью нелегальном положении, как правило, полиция не трогает. А вот тех, у кого просрочен миграционный учет, хотя он автоматически продлен до 15 декабря, депортируют. Только сегодня у нас было три таких дела. Две депортации отменили, одну — нет. Почему — никто не знает.

— В каких отраслях дефицит трудовых мигрантов особенно ощутим?

— Летом мы не досчитались сезонных рабочих. Сейчас в Россию не приехала смена зимних дворников: они уехали в начале пандемии, и не вернулись.

Специализированные зимние дворники — это ребята в теле, физически более развитые, чем летние дворники. Летом не надо лазить по крышам и сбивать сосульки. Летом не надо очищать огромные горы снега. Летом существенно проще убирать мусор, потому что он не смерзается. Но те самые крепкие зимние дворники, которые умели с этим работать, не приехали. И теперь у нас есть только хлипкие летние дворники, которых еще и меньше, чем должно быть.

Дело в том, что зимой коммунальный штат обычно удваивается. Из-за пандемии и введенных ограничений этого не произошло. На оставшихся вешают огромный объем работы, и не хотят им платить. Если раньше на каждого дворника вместо одного приходилось по три участка, то теперь по пять-семь. Ко мне приходят жалобы от людей, на которых повесили 8 участков, а зарплату подняли всего в полтора раза. И этой зимой в мегаполисах может случиться серьезный коммунальный коллапс.

Кроме дворников к нам не приехали строители. На стройках жестко не хватает квалифицированных рабочих. Но в отличие от коммунальной сферы, в строительстве на фоне дефицита кадров рабочим стали поднимать зарплаты: в 3,5-4 раза.

— Выходит, что таким образом строительные компании не только конкурируют за оставшихся мигрантов, но еще и привлекают рабочих из регионов?

— Где-то в августе, когда стало понятно, что в сентябре въезд мигрантам не откроют, застройщики стали активно принимать на работу строителей из регионов. Но квалифицированные российские рабочие давно трудятся в Европе и в США. Молодежь на стройки не пошла, люди от 30 до 45 лет, которые хотели там работать, уехали за границу.

Оставшиеся в таком режиме работать или не умеют, или не любят. Они видят в объявлениях «зарплата от 80 тысяч рублей». Но когда им говорят, что платят 200 рублей за квадратный метр, остаются не довольны. При том, что 80 тысяч рублей — это минимум, что можно заработать, если реально работать. Так что строители из регионов полноценной заменой мигрантам не стали.

По данным исследовательского центра SuperJob, в Москве количество вакансий в строительстве почти удвоилось. В ноябре по сравнению с маем 2020 года их стало больше в 1,9 раза. При этом, по словам главы Центра Натальи Головановой, резюме стало больше только на 5%. «Конкурс в сфере строительства в мае был четыре резюме на вакансию, сейчас — два. Эта ситуация уже однозначно работает на соискателя», — считает она. По словам Головановой, рынок считается сбалансированным при соотношении четыре резюме на вакансию.

В Петербурге за это время вакансий в строительстве тоже стало больше — в 1,7 раза. Сейчас на одну вакансию в этой сфере приходится в среднем 4,6 резюме. «Эта ситуация свидетельствует о том, что рынок труда приходит к балансу», — отмечает Голованова.

По ее словам, дефицит рабочей силы в строительстве вызван не только оттоком мигрантов. «В мае–июне рекрутеры отмечали, что высвободившийся рабочий персонал с „замороженных“ объектов строительства устремился в сферу производства, благодаря чему в период самоизоляции удавалось быстрее закрывать рабочие вакансии в производстве. В условиях рыночной нестабильности и повторного усиления противовирусных мер персонал, который трудоустроился на производство, закрепился на новом месте и не спешит возвращаться в сферу строительства», — объяснила глава Центра.

В результате, по данным SuperJob, в Москве в среднем по рынку зарплатные предложения для рабочих в сфере строительства выросли за год на 6-8%. Так, например, электрогазосварщикам и плиточникам предлагают сегодня до 150 тысяч рублей в месяц. В Петербурге зарплаты тоже выросли в среднем на 6-7%. Электрогазосварщикам и каменщикам, например, там предлагают до 140 тысяч рублей в месяц. В топе самых востребованных профессий в строительстве также отделочники и монтажники систем вентиляции.

«Обычно в штате самих застройщиков иностранных рабочих практически нет — их нанимают подрядные организации. Они признают нехватку кадров», — подтвердили «Росбалту» в ГК «Гранель». В результате, по словам директора по строительству Андрея Зимонова, на столичные стройки все активнее едут рабочие из российских регионов. Их доля на ряде объектов достигает 50-60%.

«Динамика вакансий в Петербурге в области строительства в ноябре составляет +28%, в области рабочего персонала количество предложений приросло в 1,5 раза к аналогичному периоду предыдущего года.

В Москве уровень конкуренции в ноябре еще более низкий: в сфере «строительство и недвижимость» на одну вакансию приходится 3,9 резюме, в «рабочем персонале» — чуть меньше двух. Это говорит о еще более серьезной нехватке персонала по этим направлениям», поясняет — руководитель пресс-службы Hh.ru Северо-Запад Мария Бузунова.

Анна Семенец